Что произошло 28 июня 1914 года
Произошло убийство Франца Фердинанда ставшее поводом к началу Первой мировой войны
В Сараево 28 июня 1914 года произошло убийство эрцгерцога Франца Фердинанда, наследника австро-венгерского престола, и его жены герцогини Софии Гогенберг сербским гимназистом Гаврилой Принципом, входившим в группу из шести террористов, координировавшихся Данилой Иличем. Это событие, вошедшее в историю как Сараевское убийство, послужило поводом к началу Первой мировой войны.
Политической целью убийства было отделение Южно-славянских территорий от Австро-Венгрии и последующее присоединение их к Великой Сербии или Югославии. Члены группы контактировали с террористической организацией под названием «Черная рука». Убийство стало поводом для начала Первой мировой войны: Австро-Венгрия предъявила ультиматум Сербии, который был частично отклонен, тогда Австро-Венгрия объявила Сербии войну.
Эрцгерцог Франц-Фердинанд вместе с супругой прибыл в Сараево, столицу Боснии и Герцеговины, входившей в состав Австро-Венгрии, 28 июня 1914 года, возвращаясь в Австрию с военных учений. В тот день на эрцгерцога было совершено два покушения.
Прибыв в ратушу Сараево и поучаствовав в торжественном приеме, Франц-Фердинанд получил заверения от местных властей, что ситуация в городе под контролем и опасности повторного покушения нет. Поэтому он решил вместе с женой отправиться в госпиталь, навестить доставленных туда раненых в результате взрыва австрийских офицеров.
На этот раз первым в кортеже ехала машина бургомистра Сараево, второй был автомобиль Франца-Фердинанда. Однако на одной из улиц машина бургомистра внезапно свернула в сторону от маршрута, позднее шофер бургомистра заверял, что просто забыл маршрут, и водитель эрцгерцога машинально последовал за ней. Тут же сопровождавшие лица закричали, что нужно вернуться на прежнюю дорогу, из-за чего водитель остановил автомобиль и стал разворачиваться.
Именно в это момент практически неподвижная открытая машина и находившиеся в ней люди были наиболее уязвимы. Считается, что второй из террористов, 20-летний Гаврило Принцип, находился на той же самой улице случайно, возвращаясь домой после неудачного первого покушения, и ему просто повезло.
После убийства Фердинанда «Молодая Босния» была запрещена. Илича и двоих других участников покушения казнили. Гаврила Принцип был осужден как несовершеннолетний на 20 лет каторги и умер от туберкулеза в тюрьме. Других участников организации приговорили к различным срокам тюремного заключения.
Австро-Венгрия предъявила 23 июля Сербии ультиматум, который содержал требования, нарушавшие ее суверенитет. Она собиралась ввести на территорию Боснии и Герцеговины войска для защиты находившихся там австрийских граждан, а также допуска для расследования убийства Франца Фердинанда следователей из Вены.
Босния приняла основные пункты ультиматума, однако 28 июля Австро-Венгрия объявила ей войну. Таким образом, убийство эрцгерцога Фердинанда послужило поводом для начала Первой мировой войны, в которую были вовлечены 38 независимых государств. Около 74 миллионов человек были мобилизованы, 10 миллионов из них погибнут.
Убийство австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда и тайна начала Первой мировой войны
28 июня 1914 года в г. Сараево (Босния) был убит австрийский эрцгерцог (наследник престола) Франц Фердинанд. Покушение на него осуществила сербская молодёжная революционная организация «Молодая Босния» («Млада Босна»), которую возглавляли Гаврила Принцип и Данил Илич. Это убийство стало формальным поводом для начала большой войны между двумя коалициями великих держав.
Почему началась война?
Три выстрела, которые привели к гибели наследника австрийского престола вместе с женой Софией, никак не могли привести к такому катастрофическому результату как начало общеевропейской войны. Большая война могла начаться гораздо раньше. Было два Марокканских кризиса (1905—1906, 1911 гг.), две Балканских войны (1912-1913 гг.). Германия откровенно угрожала Франции, Австро-Венгерская империя несколько раз начинала мобилизацию. Однако Россия каждый раз занимала сдерживающую позицию. Её поддерживала и Британия, ещё не готовая к большой войне. В результате, Центральные державы не решались начать войну. Созывались конференции великих держав, конфликты решались политико-дипломатическим путём. Правда, от кризиса к кризису Германия и Австро-Венгрия всё больше наглели. Готовность Петербурга идти на уступки и искать компромиссы стали воспринимать в Берлине как доказательство слабости России. К тому же германский кайзер считал, что вооружённые силы империи, особенно флот, не готовы к войне. Германия приняла широкомасштабную военно-морскую программу, бросив вызов британцам. В Берлине теперь хотели не только разгромить Францию, но захватить её колонии, а для этого нужен был мощный флот.
Значительное внимание в планах Берлина и Вены уделялось Балканскому полуострову. Балканы должны были стать главных призов Австро-Венгрии. Ещё в 1913 г. немецкий кайзер на полях доклада о ситуации в Балканском регионе пометил, что требуется «хорошая провокация». Действительно, Балканы были настоящим «пороховым погребом» Европы (как и в настоящее время). Повод для войны легче всего было найти здесь. Ещё в 1879 г., после русско-турецкой войны, были созданы все предпосылки для будущих вооружённых конфликтов. В конфликте были замешаны балканские государства, Османская империя, Австро-Венгрия, Германия, Россия и Англия. В 1908 году Австро-Венгрия аннексировала Боснию и Герцеговину, которые формально принадлежали Стамбулу. Однако на эти земли претендовал и Белград. В 1912-1913 гг. прогремели две Балканские войны. В результате серии войн и конфликтов практически все страны и народы остались недовольны: Турция, Болгария, Сербия, Греция, Черногория, Австро-Венгрия. За каждой стороной конфликта стояли великие державы. Регион стал настоящим рассадником для игр спецслужб, террористов, революционеров и откровенных бандитов. Одна за другой создавались тайные организации – «Чёрная рука», «Млада Босна», «Свобода» и др.
Все же Берлин только задумывался о провокации; реальный повод к войне за немцев создала террористическо-националистическая организация «Чёрная рука» («Единство или смерть»). Её возглавлял начальник сербской контрразведки полковник Драгутин Дмитриевич (псевдоним «Апис»). Участники организации были патриотами своей Родины и врагами Австро-Венгрии и Германии, мечтали о построении «Великой Сербии». Проблема заключалась в том, что Дмитриевич, Танкосич и другие руководители «Чёрной руки» были не только сербскими офицерами, но и членами масонских лож. Если Апис осуществлял непосредственное планирование и руководство операциями, то существовали и другие руководители, которые оставались в тени. Среди них сербский министр Л. Чупа, видный иерарх «вольных каменщиков». Он был связан с бельгийскими и французскими масонскими кругами. Именно он стоял у истоков организации, курировал её деятельность. Пропаганда велась с сугубо патриотических, панславистских лозунгов. А достигнуть главной цели – создания «Великой Сербии», можно было только путём войны, с обязательным участием России. Ясно, что «закулисные структуры» того времени (их частью были масонские ложи) вели Европу к большой войне, которая должна была привести к построению Нового мирового порядка.
Организация имела в Сербии огромное влияние, создала отделения в Боснии, Македонии, Болгарии. Король Сербии Пётр I Карагеоргиевич и премьер-министр Никола Пашич взглядов «Чёрной руки» не разделяли, однако организация смогла добиться большого влияния в среде офицерства, у неё были свои люди в правительстве, скупщине и при дворе.
Интересен и тот факт, что перед самим покушением в Белград привозят террористов, их тренируют в стрельбе в тире королевского парка, вооружают револьверами и бомбами (сербского производства) из государственного арсенала. Будто специально создаются доказательства того, что террористический акт организован Сербией. 15 июля 1914 года в результате внутриполитического кризиса (дворцового переворота), военные вынуждают короля Петра отречься от престола в пользу сына – Александра, который был молод, неопытен и, отчасти, находился под влиянием заговорщиков.
Берлин воспринял это убийство, как отличный повод к войне. Германский кайзер, получив сообщение о гибели эрцгерцога, написал на полях телеграммы: «Теперь или никогда». И приказал Мольтке начать подготовку операции против Франции. Интересную позицию заняла Англия: если Россия и Франция предпринимали дипломатически шаги к мирному урегулированию конфликта между Сербией и Австро-Венгрией, то британцы держались уклончиво и обособленно. Лондон немцев не осаживал, поддержки союзникам не обещал. В результате у кайзера сложилось мнение, что Англия решила остаться в стороне от схватки. Это было не удивительно, если учесть традиционную политику Лондона в отношении Европы. Немецкий посол в Англии Лихневский встретился с британским министром иностранных дел Греем и подтвердил этот вывод – Британия вмешиваться не будет. Однако британцы вмешались, но с серьёзным запозданием. Это случилось 5 августа, когда германские корпуса уже громили Бельгию, и остановить бойню было невозможно. Для Берлина вступление в войну Британии стало неожиданностью.
Так началась Мировая война, которая унесла 10 млн. жизней, перекроила политическую карту планеты и серьёзно изменившая прежние системы ценностей. Все выгоды от начала войны получили Англия, Франция и США. Так называемый «финансовый интернационал» наварил на войне колоссальные прибыли и уничтожил аристократические элиты Германии, Австро-Венгрии, Османской империи и России, которые «устарели» и стояли на пути построения Нового мирового порядка.
Литературно-исторические заметки юного техника
28 июня 1914 года () Начало и окончание Великой войны
28 июня 1919 года в Версальском дворце (Франция) странами-участницами (за исключением России) был подписан Версальский мирный договор 1919 года — документ, официально завершающий Первую мировую войну 1914—1918 годов.
Между двумя этими датами – пять лет потрясений, лишений и кровопролития такого масштаба, какого еще не знала до той поры человеческая цивилизация.
Россия в Первой мировой войне
Первая в мире
В августе 1914 года мир еще не знал, насколько грандиозной и катастрофической станет объявленная в первый день последнего летнего месяца война. Никому еще не было ведомо, какие неисчислимые жертвы, бедствия и потрясения принесет она человечеству и какой неизгладимый след оставит в его истории. И уж совсем никто не представлял того, что именно тем страшным четырем годам Первой мировой — как она была названа впоследствии, — было суждено, невзирая на календари, стать подлинным началом века XX.
В результате доселе невиданных по масштабам боевых действий погибли и оказались искалеченными десятки миллионов людей, закончили свое существование четыре империи — Российская, Германская, Австро-Венгерская и Османская, разрушениям подверглось немыслимое количество всего того, что было создано людьми на протяжении не одной сотни лет.
Помимо этого, мировая война стала одной из неоспоримых причин перевернувших жизнь России революций — Февральской и Октябрьской. Старая Европа, на протяжении столетий сохранявшая ведущие позиции в политической, экономической и культурной жизни, начала утрачивать лидирующее положение, уступая его нарождающемуся новому лидеру — Соединенным Штатам Америки.
Эта война по-новому поставила вопрос о дальнейшем сосуществовании различных народов и государств.
Да и в человеческом измерении цена ее оказалась небывало высока — великие державы, входившие в состав противоборствующих блоков и принявшие на себя основную тяжесть боевых действий, потеряли значительную часть своего генофонда. Историческое сознание народов оказалось настолько отравленным, что надолго отрезало пути к примирению тем из них, которые выступали в роли противников на полях сражений. Прошедших же ее горнило и выживших мировая война «наградила» пусть и загнанным внутрь, но постоянно напоминавшим о себе ожесточением. Была серьезно подорвана вера человека в надежность и разумность существовавшего миропорядка.
Охота в мировых масштабах
На рубеже XIX—XX веков соотношение сил на международной арене резко изменилось. Геополитические устремления великих держав: Великобритании, Франции и России, с одной стороны, Германии с Австро-Венгрией — с другой — привели к необычайно острому соперничеству.
В последней трети XIX века геополитическая картина мира выглядела следующим образом. США и Германия по темпам экономического роста стали опережать и, соответственно, вытеснять на мировом рынке Великобританию и Францию, одновременно претендуя на их колониальные владения. В этой связи крайне обострились отношения между Германией и Великобританией в борьбе как за колонии, так и за господство в морских акваториях. В тот же период образовались два дружественных блока стран, окончательно размежевавших отношения между ними. Началось все с австро-германского союза, образованного в 1879 году по инициативе канцлера Отто фон Бисмарка. Впоследствии к этому альянсу присоединились Болгария и Турция. Несколько позже сложился так называемый Четверной союз, или Центральный блок, который положил начало серии международных договоров, приведших к созданию в 1891— 1893 годах оппонирующего русско-французского блока. Далее, в 1904 году Великобритания подписала три конвенции с Францией, которые означали установление англо-французского
«Сердечного согласия» — «Entente cordiale» (Антантой этот блок стал называться в начале 1840-х годов, когда в противоречивых отношениях этих двух стран наметилось непродолжительное сближение). В 1907 году с целью урегулирования колониальных вопросов относительно Тибета, Афганистана и Ирана был заключен русско-английский договор, который фактически означал включение России в состав Антанты, или «Тройственного соглашения».
В нараставшем соперничестве каждая из великих держав преследовала собственные интересы.
Российская империя, осознавая необходимость сдерживания экспансии Германии и Австро-Венгрии на Балканах и упрочения там собственных позиций, рассчитывала на отвоевание у Австро-Венгрии Галиции, не исключая при этом установления контроля над находящимися во владении Турции черноморскими проливами Босфор и Дарданелы.
Британская империя ставила целью устранить главного конкурента — Германию и упрочить собственное положение ведущей державы, сохраняя господство на море. Одновременно Британия планировала ослабить и подчинить своему внешнеполитическому курсу союзников — Россию и Францию. Последняя жаждала реванша за поражение, понесенное в ходе франко-прусской войны, а главное — хотела возвратить утраченные в 1871 году провинции Эльзас и Лотарингию.
Германия намеревалась нанести поражение Великобритании, чтобы захватить у нее богатые сырьевыми ресурсами колонии, разгромить Францию и закрепить за собой пограничные провинции Эльзас и Лотарингию. Кроме того, Германия стремилась овладеть обширными колониями, принадлежавшими Бельгии и Голландии, на востоке ее геополитические интересы простирались к владениям России — Польше, Украине и Прибалтике, а еще она рассчитывала подчинить своему влиянию Османскую империю (Турцию) и Болгарию, после чего совместно с Австро-Венгрией установить контроль на Балканах.
Нацелившись на скорейшее достижение своих целей, германское руководство всячески искало повод для развязывания военных действий, и он в конечном итоге нашелся в Сараево…
Пролог к драме
В течение десятилетий ведется дискуссия об ответственности за развязывание Первой мировой войны. Конечно, можно поставить вопрос так: августовская драма 1914 года разразилась в условиях невероятно сложного переплетения обстоятельств, событий, причудливого сочетания конкретных волевых решений главных «действующих лиц» европейской политики и дипломатии. Все эти факторы вступали между собой в непримиримое противоречие, и разрубить возникший «гордиев узел» было возможно, лишь прибегнув к крайним мерам, а именно — к развязыванию вооруженного конфликта мирового масштаба. Наиболее опытные политики сразу поняли, что попытки ограничить молниеносно разросшийся конфликт некими рамками совершенно безнадежны.
Было ясно, что Россия не могла допустить уничтожения Сербии Австро-Венгрией. Летом 1914-го в дипломатических кругах стран Антанты высказывалось мнение: если Вена провоцирует войну против Белграда, то это может привести к общеевропейской войне. Однако соображения и высказывания (даже наиболее верные и глубокие), принадлежавшие отдельным лицам, колебавшимся относительно принятия решения о начале войны или опасавшимся ее развязывания, не смогли предотвратить глобальной катастрофы. Поэтому встает более общий вопрос: кто с позиций длительной перспективы виноват в развязывании Первой мировой войны?
В целом ответственность падает на всех ее активных участников — как на страны Центрального блока, так и на государства Антанты. Но если говорить о вине за провоцирование Первой мировой войны именно в августе 1914 года, то она ложится главным образом на руководство Германской и Австро-Венгерской империй. Для доказательства этого тезиса следует вспомнить события, предшествовавшие возникновению боевых действий в Европе, и попытаться объяснить мотивы действий представителей политической, военной и дипломатической элиты противоборствующих блоков.
Военная эйфория
Сам факт сараевского убийства давал Австро-Венгрии и Германии благоприятную возможность использовать эту трагедию в качестве удобного повода к войне. И они сумели перехватить инициативу, начав активную дипломатическую деятельность, направленную не на локализацию, а на эскалацию конфликта. Никаких серьезных оснований для того, чтобы связать официальные круги Сербского государства с организацией покушения на наследника австро-венгерского престола, у Австро-Венгрии не нашлось. Но в Вене усмотрели наличие широких контактов славян, проживавших в империи Габсбургов, с теми славянами, которые находились за ее рубежами.
В этом имперскому руководству виделась реальная угроза самому существованию Австро-Венгрии. Политическая элита, включая австрийского премьера графа К. Штюргка, была уверена, что подобные «опасные связи» можно порвать лишь посредством войны.
Сам император Австро-Венгрии Франц Иосиф не являлся ярым врагом Сербии и даже возражал против аннексирования ее территории. Но — правила геополитической борьбы за сферы влияния на Балканах диктовали свое — здесь сталкивались интересы России и Австро-Венгрии. Последняя, естественно, не могла потерпеть усиления «русского влияния» в непосредственной близости от своих границ, которое проявилось прежде всего в открытой поддержке Сербии Российской империей. Кроме того, руководство Австро-Венгрии всячески стремилось доказать, что, несмотря на распространявшиеся за ее пределами слухи о слабости Габсбургской монархии (особенно умножившиеся в кризисный для Вены период Балканских войн), она остается вполне жизнестойкой и достаточно сильной. Главным аргументом в этой жесткой полемике с окружающим миром, по мнению австро-венгерского руководства, являлись активные действия на международной арене. И в этой связи Вена, чтобы доказать свое право быть сильной, была готова на крайние меры, даже на военный конфликт с Сербией и ее союзниками.
С момента сараевских событий до принятия Австро-Венгрией решения о предъявлении ультиматума Сербии прошло две недели. И именно эти 14 дней во многом предопределили столь драматичное (не только для сербов, но и для других европейских народов, а в конечном счете и для всего мира) решение австро-сербского конфликта. Следует заметить, что адекватный ответ на действия сербских террористов в Вене смогли подобрать не сразу. Начальник Генштаба австро-венгерской армии генерал Конрад фон Хётцендорф, трактовавший убийство наследника габсбургского престола как прямое объявление войны Сербии, требовал адекватных действий — проведения всеобщей мобилизации и объявления войны Белграду. Той же позиции придерживался и министр иностранных дел Австро-Венгрии Л. Берхтольд (к чьему мнению престарелый император Франц Иосиф прислушивался больше всего). В ситуации военного психоза, уже начавшего распространяться среди австро-венгерского руководства, единственной, пусть и хрупкой, надеждой оставался премьер-министр Австро-Венгрии, венгр по происхождению граф Иштван Тиса. Его позиция состояла в том, что большая война (при любом раскладе) никак не могла пойти на пользу Габсбургской империи: победа в ней могла привести к усилению централизации монархии, а значит, и к ослаблению позиций Венгрии, а поражение — к угрозе целостности всей империи. Еще в начале июля 1914 года в специальном докладе Францу Иосифу он делился своей тревогой по поводу радикальных настроений, воцарившихся в умах представителей военной и политической элиты Империи. В нем премьер четко педалировал собственную позицию — он категорически возражал против войны. Твердо придерживаться этой позиции (даже несмотря на сильное давление со стороны венгерского парламента, требовавшего энергичных действий против Сербии, открыто обвиняя ее в попустительстве терроризму) Тиса продолжал вплоть до середины июля, понимая, что вооруженный конфликт с Сербией может повлечь за собой втягивание Австро-Венгрии в войну против России. Но уже к середине июля и он вынужден был сдаться… Поступиться принципами Тису вынудил целый ряд обстоятельств.
С одной стороны, влияние на него оказали итоги миссии начальника канцелярии МИДа Австро-Венгрии графа А. Хойоса (с 4 по 7 июля 1914 года) и обмен мнениями по этому поводу между императором Францем Иосифом и германским послом в Вене Г. фон Чиршки. Посол заявил о полном одобрении Германией намерения Вены воевать против Сербии и всесторонней ее поддержке вплоть до прямого объявления войны. Осознавая неготовность к войне союзной Сербии России, германское руководство тем не менее считало, что со временем российская военно-морская мощь могла значительно усилиться, а потому всячески побуждало австро-венгров к активным действиям в расчете на то, что в нынешней ситуации Россия неизбежно потерпит поражение.
Дело оставалось за малым. В МИДе Австро-Венгрии наиболее радикально настроенными по отношению к Сербии политиками и дипломатами был составлен адресованный Белграду ультиматум. И Тиса фактически стал соавтором этого беспрецедентного по своему содержанию дипломатического документа.
Демарш Австро-Венгрии застал Сербию врасплох. В условиях летнего времени большинство министров разъехались из столицы. Премьер Н. Пашич гостил в деревне, где не было телефона, и поэтому сообщение об ультиматуме Вены получил с опозданием. В конечном итоге министры сербского правительства съехались в Белград и составили ответную ноту. И хотя выдержана она была в архивежливом тоне, австро-венгерский посланник в Белграде барон В. Гизль, обнаруживший после ее прочтения, что требования его правительства не приняты «буква в букву», заявил лично привезшему сербский ответ Пашичу о разрыве дипломатических отношений. 28 июля 1914 года Австро-Венгрия по телеграфу объявила Сербии войну.
В день начала боевых действий император Франц Иосиф обнародовал манифест, в котором в числе прочего содержалась знаменитая фраза: «Я все взвесил, я все обдумал»…
Ответные шаги
Ознакомившись 24 июля с содержанием ультиматума Автро-Венгрии, российский министр иностранных дел С.Д. Сазонов прямо заявил, что европейская война теперь неизбежна. Во время беседы с австрийским дипломатическим представителем графом Ф. Сапари он был настолько возбужден, что присутствовавший при этом французский посол в России М. Палеолог даже напомнил главе российского внешнеполитического ведомства о необходимости вести себя более сдержанно.
В тот же день состоялось заседание российского Совета министров. Военное руководство страны считало необходимым провести всеобщую мобилизацию, призвав в армию 5,5 млн. человек. Военный министр В.А. Сухомлинов и начальник Генерального штаба Н.Н. Янушкевич настаивали на этом в надежде на быстротечную (продолжительностью 4—6 месяцев) войну.
Представители же российского МИДа, не желавшие давать немцам предлога для обвинения России в агрессии, были убеждены в необходимости лишь частичной мобилизации (1,1 млн. человек).
Император Николай II, проявив нерешительность, сначала подписал оба указа — как о частичной, так и о полной мобилизации в стране, — а затем все же склонился ко второму варианту. Но вечером 29 июля, когда начальник мобилизационного управления генерал С.К. Добровольский уже приготовился передать по телеграфу приказ о всеобщей мобилизации, был дан отбой. Получив телеграмму от германского императора Вильгельма II, обещавшего предпринять все усилия для предотвращения разрастания сербско-австрийского конфликта, Николай II заколебался и отменил приказ, заменив всеобщую мобилизацию частичной. Но уже 31 июля приказ о всеобщей мобилизации был им подписан.
Германия предъявила России ультиматум с требованием всеобщей демобилизации в течение 12 часов — до 12.00 1 августа 1914 года.
Вечером означенного дня германский посланник Ф. Пурталес прибыл в российский МИД. Услышав в ответ на вопрос — прекратит ли Россия всеобщую мобилизацию — категорическое «нет», Пурталес вручил главе российского внешнеполитического ведомства Сазонову официальную ноту об объявлении войны.
Дальнейшие события развивались стремительно и неотвратимо. 2 августа Германия вступила в войну с Бельгией, 3 августа — с Францией, а 4 августа в Берлине было получено официальное уведомление о начале военных действий против нее Великобританией. Таким образом, дипломатические баталии в Европе сменились кровавыми сражениями.
Сила против силы
Можно предположить, что высшее руководство Германии и Австро-Венгрии не представляло себе, к каким катастрофическим последствиям приведут их действия, но именно политическая недальновидность Берлина и Вены сделала возможным столь роковое развитие событий. В условиях, когда еще оставалась возможность разрешения кризиса мирным путем, ни в Германии, ни в Австро-Венгрии не нашлось ни одного политика, который бы выступил с подобной инициативой.
Можно предположить и то, что между Германией и Россией к началу XX столетия не было таких непреодолимых противоречий, которые неизбежно должны были перерасти в столь масштабное военное противоборство.
Однако трудно игнорировать очевидное стремление Германской империи к европейскому и мировому господству. Схожими амбициями руководствовалась и Габсбургская империя. В условиях усиления их военно-политической мощи ни Россия, ни Франция, ни тем более Великобритания не могли позволить себе оказаться на вторых ролях. Как заметил по этому поводу российский министр иностранных дел С.Д. Сазонов, в случае бездействия пришлось бы «не только отказаться от вековой роли России как защитницы балканских народов, но и признать, что воля Австрии и стоящей за ее спиной Германии является законом для Европы».
Борьба идеологий
К началу августа 1914 года перспектива «большой европейской войны» была налицо. Главные державы противоборствующих союзов — Антанты и Центрального блока — начали приводить свои вооруженные силы в боевую готовность. Миллионные армии выходили на исходные боевые позиции, а их военное командование уже предвкушало скорую победу. Тогда мало кто мог предположить, насколько она недостижима…
В том, что дальнейшие события августа 1914-го развернулись по тому сценарию, которого никто не мог и предположить, на первый взгляд не было никакой логики. В действительности же такой их поворот был предопределен целым рядом обстоятельств, факторов и тенденций.
Российское руководство взывало к патриотическим чувствам сограждан с первых же дней войны. 2 августа император Николай II обратился к народу с Манифестом, в котором традиционное миролюбие России противопоставлялось неизменной агрессивности Германии.
8 августа на заседании Государственной думы верноподданнические чувства императору, а также веру в правоту его действий и готовность, отложив внутренние разногласия, поддержать солдат и офицеров, оказавшихся на фронтах, выразили представители большинства политических партий и объединений. Общенациональный лозунг «Война до победного конца!» был подхвачен даже либерально настроенными оппозиционерами, которые еще совсем недавно ратовали за сдержанность и осторожность России во внешнеполитических решениях.
На волне подъема национального патриотизма с особой яркостью проявились антинемецкие настроения, выразившиеся и в переименовании ряда городов (и прежде всего Петербурга, ставшего Петроградом), и в закрытии немецких газет, и даже в погромах этнических немцев. Духом «воинственного патриотизма» прониклась и российская интеллигенция. Многие ее представители активно включились в антинемецкую кампанию, развернутую в прессе в самом начале августа, десятки тысяч добровольно ушли на фронт.
Во Франции парламент в первых же числах августа, без всяких обсуждений, принял серию законов, обеспечивавших интересы национальной безопасности: о приостановлении свободы печати и собраний, о введении цензуры и других ограничений на политическую деятельность и распространение информации. В сложившейся обстановке совершенно неожиданно повели себя французские анархо-синдикалисты и революционные социалисты. Даже самые ярые из них «антимилитаристы» поддержали курс на войну. Таким образом, в руках военного командования Франции сосредоточилась огромная власть. Но, как оказалось, большинство граждан страны и членов политических партий готовы были принять подобного рода «диктатуру» ради одной цели — достижения скорой победы над противником.
В свою очередь в странах Центрального блока, и прежде всего в самой Германии, развернулась контрпропагандистская кампания. Мощный ура-патриотический подъем охватил все слои немецкого общества. Ведущие деятели крупнейшей в рейхстаге Социал-демократической партии Германии (СДПГ), традиционно считавшейся «национально неблагонадежной», в военном вопросе целиком встали на сторону правительства. В немецких документах, датированных августом 1914 года, говорилось о начале «войны духа» и об отождествлении немецкого государства Гёте и Канта с Германской империей Бисмарка и Гинденбурга.
Словно в ответ на это на страницах российской периодической печати активно проводилась мысль о том, что в войне с Германией отразилось историческое столкновение славянства с германизмом, высокой русской духовности и добросердечия — с тевтонским варварством и агрессивностью.
Вообще, периодическая печать воюющих стран (в том числе центральные, фронтовые, армейские газеты и листовки, адресованные непосредственно солдатам) вносила свою солидную лепту в создание образа врага. Используя реальные факты и непроверенные слухи, обе воюющие стороны старались «предъявить» друг другу как можно больше взаимных обвинений и претензий. Каждая из них представляла другую в качестве истинного виновника развязывания войны, а себя — в качестве невинной жертвы. В прессе обеих враждующих коалиций обсуждались и всячески подчеркивались нарушения противником законов и обычаев войны. Собственные «нелигитимные» действия такого рода либо категорически отрицались, либо квалифицировались как адекватные меры в ответ на аналогичные акции неприятеля. Именно так оправдывались убийства немцами пленных русских казаков, расправы над гражданскими лицами на оккупированных территориях Франции и Бельгии, а также бомбардировки бельгийского Реймского собора и уничтожение библиотеки католического Лувенского университета, насчитывавшей 230 тыс. книг, 950 манускриптов и 800 инкунабул. Этот варварский акт, названный «Сараевом европейской интеллигенции», использовался в качестве яркой иллюстрации «натиска гуннов и варваров», то есть немцев, против западноевропейской культуры.
Фатальный август
И все же главным фактором, оказавшим кардинальное влияние на общую ситуацию, сложившуюся в Европе к исходу августа 1914-го, было непредвиденное изменение самого характера боевых действий. Согласно сложившимся стереотипам и правилам войн XVIII и особенно XIX веков враждующие стороны рассчитывали одним генеральным сражением определить исход всей войны. С этой целью с обеих сторон были задуманы широкомасштабные стратегические наступательные операции, способные в самое короткое время разгромить основные силы противника.
Однако надежды высшего верховного командования обеих враждующих блоков на скоротечную войну не сбылись.
Несмотря на то что августовское противоборство Антанты и Германии на Западном фронте достигло большого напряжения, в итоге англофранцузские и германские силы остановились перед укрепленными позициями друг друга. События того же месяца на Восточном фронте также в полной мере подтверждали эту тенденцию.
Русская армия, будучи еще не полностью отмобилизованной и неготовой вести крупномасштабные операции, выполняя свой союзнический долг перед Францией, во второй половине августа все же начала осуществлять наступательные действия. Поначалу успешное продвижение русских войск в Восточной Пруссии в конечном счете завершилось неудачей. Но несмотря на это, сам факт вторжения противника на территорию Германской империи заставил высшее немецкое командование спешно перебросить с запада на восток крупные боевые соединения. К тому же, развернув активные действия в Восточной Пруссии, русские войска отвлекли на себя значительную часть сил противника. Тем самым были перечеркнуты планы германского командования по достижению быстрой победы над Францией.
Операции русских на Юго-Западном фронте, также начавшиеся во второй половине августа, были более успешными. Продолжавшаяся свыше месяца Галицийская битва, в которой русские одержали победу над Австро-Венгрией, имела колоссальное значение. И хотя наши войска понесли огромные потери (230 тыс. человек, из них 40 тыс. пленными), исход этого сражения позволил русским войскам не только упрочить стратегическое положение на Юго-Западном фронте, но и оказать большую помощь Великобритании и Франции. В критический для австро-венгров момент русского наступления немцы не смогли оказать своим союзникам существенной помощи. Между Берлином и Веной впервые сложилось непонимание относительно общего военного замысла.
Согласно планам высшего военного командования Антанты и Германии стратегические задачи развернувшейся войны должны были решиться во второй половине августа в так называемом Пограничном сражении между англо-французскими и немецкими силами. Однако битва эта, пришедшаяся на 21—25 августа, также не оправдала возлагаемых на нее надежд. Ее итогом явилось не только стратегическое отступление всей северной группировки англо-французских войск, но и фиаско Германии. Немецкое командование так и не смогло достичь поставленной перед своими войсками цели — охвата и разгрома главных сил противника. Таким образом, задача быстрого достижения успешных результатов, положенная в основу германского плана ведения войны, оказалась невыполненной.
В новых условиях генеральные штабы как Германии, так и Антанты должны были коренным образом пересмотреть прежние планы, а это повлекло за собой необходимость накапливания и новых людских резервов, и материальных сил для продолжения дальнейшего вооруженного противоборства.
В целом развернувшиеся в Европе в августе 1914 года события продемонстрировали неспособность тогдашнего политического и военного руководства удержать ситуацию под контролем и предотвратить сползание мира к глобальной катастрофе. Характер боевых действий на основных фронтах уже в первый месяц войны наглядно показал, что локализовать разразившийся конфликт уже не удастся. Кратковременный маневренный этап закончился, наступил длительный период позиционной войны.
Эпилог
…В общей сложности Первая мировая война продолжалась 1 568 дней. В ней участвовали 38 государств, в которых проживало 70% населения земного шара. Вооруженная борьба велась на фронтах общим протяжением 2 500—4 000 км. В этой войне впервые в истории всех войн нашли широкое применение танки, самолеты, подводные лодки, зенитные и противотанковые орудия, минометы, гранатометы, бомбометы, огнеметы, сверхтяжелая артиллерия, ручные гранаты, химические и дымовые снаряды, отравляющие вещества.
Общие потери всех воевавших стран составили порядка 9,5 млн. человек убитыми и 20 млн. человек ранеными.
В результате Первой мировой войны Германия потерпела полное поражение и была вынуждена капитулировать. Однако, несмотря на продолжительность боевых действий, а также существенные материальные и людские потери стран, участвовавших в ней, в результате так и не удалось разрешить те противоречия, которые привели к ее развязыванию. Наоборот, антагонизмы в международных отношениях лишь углубились, что создавало объективные предпосылки для возникновения новых кризисных явлений в послевоенном мире.
Победа стран Антанты в Первой мировой войне была закреплена дипломатическим путем. Победители навязали побежденным странам Центрального блока неравноправные мирные договоры (Версальский, 28 июня 1919 года, Сен-Жерменский, 10 сентября 1919 года). На Парижской мирной конференции 1919—1920 годов была учреждена Лига Наций. В результате распада Австро-Венгерской и Российской империй на карте Европы появились новые независимые государства: Австрия, Венгрия, Чехословакия, Польша, Югославия, Финляндия.
При всем трагизме произошедшего Первая мировая война послужила отправной точкой для кардинальных изменений в политике, экономике и общественной жизни целых континентов.