Что произошло 8 сентября 1854
«Умрем, а не сдадимся!» Битва за Петропавловск
165 лет назад произошла битва за Петропавловск. 1 и 5 сентября 1854 года русские солдаты и матросы отразили два штурма превосходящих сил объединённой англо-французской эскадры с отрядом морской пехоты на борту.
Общая ситуация на Дальнем Востоке
Британия строила глобальную империю. Поэтому в сферу её интересов входили и северная часть Тихого океана, Дальний Восток. Но для достижения полного доминирования в Азиатско-Тихоокеанском регионе необходимо было разгромить Российскую империю. Русским принадлежала значительная часть Дальнего Востока, Камчатка и Русская Америка.
К сожалению, в Петербурге преобладал европоцентризм. Практически всё внимание и силы России были сконцентрированы на европейских делах. Развитие восточных областей происходило в основном благодаря подвижничеству, личному вкладу ряда исследователей, промышленников и государственных деятелей. Десятки лет мира не были использованы для развития русского Дальнего Востока, его активного заселения, создания там промышленного потенциала, сильных военных баз, способных защитить наши владения и создать потенциал для дальнейшего расширения. Так, в это время русские имели все возможности для расширения своей сферы влияния в Азиатско-Тихоокеанском регионе (Америка, Корея и т. д.).
Неудивительно, что Восточная (Крымская) война стала серьёзным вызовом для Российской империи. Возникла угроза потери части восточных владений. Британцы попытались оттеснить русских внутрь континента. В 1840 – 1842 гг. британцы легко разгромили Китай в Первой опиумной войне. Огромная китайская цивилизация становилась полуколонией Запада. Теперь, по мнению Англии, пришло время «поставить на место» и русских, выбросить их с Дальнего Востока. Русские тихоокеанские владения оказались под угрозой. Уже в преддверии войны британцы проводили разведку. В Петропавловск заходили английские суда.
Наиболее дальновидные русские деятели видели эту угрозу. В 1847 году генерал-губернатором Восточной Сибири был назначен граф Николай Муравьёв. Он обратил внимание на растущую угрозу нападения иностранцев, в первую очередь англичан, на Приамурье и Камчатку. Муравьёв (Муравьёв-Амурский) сыграл выдающуюся роль в развитии Дальнего Востока. Граф присоединил к империи устье Амура, по его инициативе создавали новые поселения. По его просьбе Николай Первый разрешил произвести по Амуру сплав войска. Весной 1854 г. произошёл первый сплав войск, год спустя — второй. Вместе с войсками прибыли и первые поселенцы. Это было сделано буквально в последний момент. Русское присутствие на Дальнем Востоке было усилено.
В 1848 году Муравьёв решил укрепить оборону Петропавловска. Летом 1849 года генерал-губернатор на транспорте «Иртыш» прибыл в Петропавловский порт. Муравьёв осмотрел местность и наметил места для сооружения новых батарей. Он предложил поставить батареи на Сигнальном мысе, на Петропавловской косе и у озера Култушного. Муравьёв в письме министру внутренних дел Перовскому отмечал, что Авачинскую губу необходимо укрепить, так как её может захватить даже слабый вражеский флот.
Завойко. Подготовка к обороне
Муравьёв назначил нового губернатора Камчатки. Им стал энергичный управленец, генерал-майор Василий Завойко. Он имел за плечами опыт службы на Черноморском и Балтийском флоте, храбро сражался в Наваринском морском сражении. В 1830- е годы совершил два кругосветных путешествия на транспорте «Амур» из Кронштадта на Камчатку и судне Русско-Американской компании (РАК) «Николай» из Кронштадта в Русскую Америку. Служил в РАК, был начальником Охотской фактории, в 1840-х годах Завойко обследовал всё восточное побережье Охотского моря и Шангарские острова, устроил Аянский порт.
Завойко принял активные меры по развитию Камчатки, её обороны. Охотскую мастеровую роту и Петропавловскую роту объединили в 46-й флотский экипаж. В Петропавловск переводят Охотское штурманское училище, ставшее Петропавловским морским училищем. На Нижнекамчатской верфи строят шхуну «Анадырь», ботов «Камчадал» и «Алеут». Значительно вырос город: если в Петропавловском порту в 1848 году было всего 370 жителей, то в 1854 году — уже 1 594. В Петропавловске до начала войны построили несколько десятков различных новых зданий, реконструировали портовые сооружения.
В конце мая 1854 г. Петропавловск был извещён о начале войны. Завойко выразил готовность «драться до последней капли крови». Однако порт имел кране слабые оборонительные возможности: гарнизон составлял всего 231 человек при нескольких старых пушках. Губернатор запросил подкреплений и орудия, и стал готовить батареи в надежде на скорое прибытие орудий. Из добровольцев были сформированы стрелковые и пожарные подразделения. К счастью для защитников города, в июле прибыло нежданное подкрепление. В порт, завершив путешествие, зашел 58-пушечный фрегат «Аврора» под командованием капитан-лейтенанта Ивана Николаевича Изыльметьева. Фрегат направлялся для усиления Тихоокеанской эскадры вице-адмирала Путятина. Из-за цинги, поразившей большую часть экипажа, и нехватки питьевой воды корабль зашёл в Петропавловский порт. Узнав об угрозе нападения, Изыльметьев дал согласие остаться в Петропавловске.
Прибытие фрегата значительно усилило оборону порта: часть экипажа перевели на берег и создали резерв гарнизона, половину орудий сняли для береговых батарей. Также 24 июля (5 августа) 1854 года в Петропавловск прибыло долгожданное подкрепление: военный транспорт «Двина». Корабль привёз 350 солдат Сибирского линейного батальона под началом капитана А. П. Арбузова, 2 бомбические пушки двухпудового калибра и 14 пушек 36-фунтового калибра. Также прибыл военный инженер поручик Константин Мровинский. Он возглавил сооружение береговых укреплений. Таким образом, Петропавловский гарнизон вырос до 1 тыс. человек (треть – на кораблях, треть – на береговых укреплениях и часть в резерве). С учётом нескольких десятков добровольцев гарнизон насчитывал свыше 1 тыс. бойцов.
В подготовке обороны участвовало почти всё население города и его окрестностей – около 1600 человек. Работы по сооружению семи батарей велись круглые сутки почти два месяца. Люди готовили площадки под орудия, снимали с кораблей пушки и боеприпасы, перетаскивали и устанавливали их. Корабли были поставлены на якоря левыми бортами к выходу из гавани, пушки с правых бортов сняли для береговых батарей. Вход в гавань закрыли плавучими заграждениями (бонами). Батареи защищали порт подковой. В левой части, на скалах мыса Сигнальный была расположена батарея № 1 («Сигнальная»): 64 человека, 2 мортиры и 3 6-фунтовых орудия под началом лейтенанта Гаврилова. Она защищала вход на внутренний рейд. Также на левом фланге, на перешейке между Сигнальной сопкой и Никольской сопкой была расположена батарея № 3 («Перешеечная»): 51 человек и 5 24-фунтовых орудий. У северного конца Никольской сопки, на самом берегу построили батарею № 7, чтобы отразить возможный вражеский десант с тыла. Здесь было 49 человек при 5 24-фунтовых орудиях. Ещё одна батарея была сооружены на сгибе воображаемой подковы, у Култушного озера: батарея № 6 («Озёрная»), 34 человека, 6 6-фунтовых орудий, 4 18-фунтовых орудия. Она держала под прицелом дефиле и дорогу между Никольской сопкой и Култушным озером, на тот случай, если бы враг смог захватить батарею № 7. Затем шла портовая батарея № 5, которая гарнизона не имела и в бою не участвовала (несколько малых 3-фунтовых пушек); батарея № 2 («Кошечная»): 127 человек, 9 36-фунтовых орудий, одно 24-фунтовое орудие; батарея № 4 («Кладбищенская»): 24 человека и 3 24-фунтовых орудия.
Сражение. Первый штурм
16 (28) августа 1854 г. вражеская эскадра под началом контр-адмиралов Дэвида Прайса и Огюста Фебврье-Деспуанта появилась у Петропавловска. Её состав входили: британские 52-пушечный фрегат «Президент», 44-пушечный фрегат «Пайк», пароход «Вираго» вооруженный 6 бомбическими орудиями; французские 60-пушечный фрегат «Форт», 32-пушечный фрегат «Евридика», 18-пушечный бриг «Облигадо». Личный состав эскадры насчитывал 2,7 тыс. человек (2,2 тыс. человек — экипажи кораблей, 500 человек — морские пехотинцы). На вооружении эскадры было свыше 210 орудий.
Западники провели разведку с помощью парохода «Вираго» и обнаружили, что внезапного нападения не получилось, что у русских есть береговые батареи и два корабля. Это серьёзно осложняло ситуацию. Англо-французская эскадра не имела возможностей для прорыва сильной обороны. В частности, английские корабли имели на вооружении в основном короткоствольные карронады, плохо приспособленные для борьбы с береговыми укреплениями. Кроме того, англо-французская эскадра упустила возможности по перехвату «Авроры» и «Двины», появление которых сильно укрепило оборону Петропавловска. Это сильно удручило союзников, которые готовились к «лёгкой прогулке» по захвату русского порта, который почти не был защищен.
Затем союзники высадили десант (600 человек) у батареи № 4. Однако почти сразу их восторг погас. Британцы обстреляли на берегу своих союзников французов (т. н. «дружественный огонь»). По французским десантникам открыли огонь русские корабли. По приказу Завойко была организована контратака. В бой пошли матросы резерва и добровольцы. Всего в отряде было около 130 бойцов. Их возглавили мичманы Фесун, Михайлов, Попов и поручик Губарев. Русские пошли в штыки. Однако французы боя не приняли, хотя имели значительное численное превосходство, сели на шлюпки и бежали на свои корабли. Целый батальон бежал перед сборной ротой.
Тем временем «Кошечная» батарея под началом лейтенанта Дмитрия Максутова продолжала вести бой с вражескими кораблями. Бой продолжался до 6 часов вечера. Западники так и не смогли подавить батарею Максутова. На этом бой закончился. Англо-французская эскадра вернулась на позиции у входа в бухту. Русские отбили первую атаку.
Русские ждали, что на следующий день враг, который разрушил передовые батареи, несомненно, снова атакует. Завойко посетил «Аврору» и сообщил морякам, что теперь стоит ждать решительной атаки на фрегат, который стоит на пути в порт. Русские моряки ответили как один: «Умрем, а не сдадимся!»
Второй штурм и эвакуация
Таким образом, союзная эскадра имела здесь сначала 118 орудий, а затем 194, против 10 русских пушек. Так, пять орудий «Перешеечной» батареи под началом лейтенанта Александра Максутова (он получил смертельное ранение в этой схватке) вели смертельную дуэль с 60-пушечным фрегатом «Форт». Залп каждого борта французского фрегата была равен 30 пушкам. Как вспоминал мичман Фесун, весь перешеек совершенно изрыт, не было аршина земли, куда не попало бы ядро. При этом русские канониры в начале успешно отвечали: неприятельский фрегат получил серьёзные повреждения. После трехчасового боя вражеские корабли подавили русские батареи. Орудия были повреждены, половина гарнизонов батарей была перебита, оставшиеся артиллеристы вынуждены были отойти. После боя батарея № 3 получила название «Смертельная», так как она была слабо прикрыта бруствером и её гарнизон понёс большие потери.
Англо-французская эскадра высадила два десанта: первый у батареи № 3 – около 250 человек, и второй у батареи № 7 – 700 десантников. Западники планировали подняться на Никольскую сопку и с ходу захватить порт. Часть сил была выделена на захват батареи № 6, чтобы затем атаковать город со стороны Култушного озера. Однако «Озёрная» батарея № 6 несколькими выстрелами картечью отогнала врага. Англо-французский десант отступил к Никольской сопке, откуда собирался атаковать город. Здесь было сосредоточено около 1 тыс. человек. Русский командующий Завойко не стал ждать вражеского удара, собрал все возможные силы и ответил яростной контратакой. Русский отряд насчитывал около 350 человек (солдаты, матросы и горожане), наступал несколькими отдельными партиями и вверх по склону.
Русские группами по 30-40 бойцов под началом лейтенанта Ангудинова, мичмана Михайлова, поручика Губарева и др. командиров поднимались на высоты под вражеским огнем. Русские воины совершили очередное чудо. Русский штыковой бой западники не выдержали и побежали. Причем, как вспоминал Фесун, бегство «самое беспорядочное, и, гонимое каким-то особенным паническим страхом». Часть англичан и французов бежала к обрыву, который выходил к морю, прыгала с огромной высоты и покалечилась. Корабельным огнем поддержать десант не удалось. Русские заняли высоты и обстреливали отступающего врага. В итоге остатки десанта бежали на корабли. При этом союзники проявили большое мужество при вывозе своих убитых и раненых.
После двухдневного затишья союзная эскадра, не решившись продолжить сражение, убралась восвояси. Известие об этой победе дошло до столицы через четыре месяца и стало «лучом света», который прорвал мрачные тучи неудач на главном фронте в Крыму. В то же время было очевидно, что союзники соберут более мощную эскадру и вернутся к Петропавловску. Возможностей для усиления обороны порта не было. Поэтому Завойко приказали ликвидировать город и перебраться на Амур. Город разобрали буквально по бревнышку, часть вещей погрузили на корабли (фрегат «Аврора», корвет, три транспорта и бот), часть спрятали. Эвакуация прошла в мае 1855 г. буквально под носом у англо-французского флота. 8 (20) мая 1855 года в Авачинскую губу зашёл англо-французский флот (9 английских и 5 французских кораблей). Но место теперь было непригодным для обитания, и союзники ушли. А эскадра Завойко успешно поднялась вверх по течению Амура и за два месяца возвела новый город-порт Николаевск.
Первая крупная сухопутная битва в Крымской войне — сражение на Альме
160 лет назад, 8 (20) сентября 1854 года, произошло Альминское сражение. Это было первое крупное сражение Восточной (Крымской) войны между войсками коалиции Англии, Франции и Турции с одной стороны и России — с другой. Из-за ошибок командования русская армия под командованием Меншикова потерпела поражение и открыла путь экспедиционной армии на Севастополь.
Предыстория. Готовность Крыма к обороне
2 (14) сентября 1854 года англо-франко-турецкая армия была высажена в Евпатории и, не встретив сопротивления, двинулась вдоль побережья на юг, на Севастополь. Этот город, бывший главной базой русского Черноморского флота, считался основной целью союзников в Крымской кампании.
В России, в том числе и в Севастополе, с напряженным вниманием следили за началом войны, за ситуацией в Лондоне и Париже, за войной на Дунае, за первыми успехами и последующими неудачами, вызванными ошибками и отсутствие ясного плана действий у высшего командования (Дунайская кампания Восточной войны). Нахимов ещё после Синопского сражения был мрачен. Он предугадал вмешательство великих европейских держав в войну России с Турцией. С каждым днём черная туча над Севастополем нарастала. Многим становилось ясно, что решающая схватка между Западом и Россией произойдёт именно на черноморском стратегическом направлении.
Утром 1 (13) сентября 1854 г. телеграф сообщил Меншикову, что огромный флот союзников направляется к Севастополю. Нахимов с вышки морской библиотеки наблюдал в отдалении огромную вражескую армаду — около 360 вымпелов. Это были как военные корабли, так и транспорты с солдатами, артиллерией, разного рода припасами. Корнилову, Нахимову, Истомину, Тотлебену и многим другим известным и оставшимися безвестными героям предстояло грудью встретить врага, своей смертью спасая Россию. Именно они, русские солдаты и матросы, создадут великую севастопольскую эпопею, которая затмит все прошлые осады. В западной печати уже после завершения войны это чудо назовут «Русской Троей». В условиях неготовности укреплений Севастополя к длительной обороне, ошибок верховного командования и плохой организации тыла, вызвавшей нехватку боеприпасов, медикаментов и всего необходимого для войны, они дадут врагу такой страшный отпор, что военная машина Запада сломается, и Россия сможет выйти из войны с минимальными потерями.
Главнокомандующим Крымской армией и Черноморским флотом был правнук петровского любимца и фаворит государя Николая Александр Сергеевич Меншиков. Он был осыпан всеми возможными милостями и пользовался особым благоволением императора. Александр Меншиков был начальником Главного морского штаба и морским министров, хотя никогда не плавал и знал морское дело чисто любительски, изучая его самостоятельно. Одновременно Меншиков стал генерал-губернатором Финляндии, хотя Финляндию знал еще меньше, чем морское дело. Обладал колоссальным богатством и одной из лучших библиотек в России, был очень образованным человеком, читая книги на разных языках. Человеком Меншиков был умным и язвительным, четко подмечая недостатки тогдашних сановников. Меньшиков был бесспорно храбрым человеком, это отмечали, когда он в 1809—1811 годах участвовал в русско-турецкой войне, затем в Отечественной войне 1812 года (за храбрость в Бородинском сражении был произведён в штабс-капитаны), Заграничных походах русской армии 1813-1814 гг. Так, при штурме Парижа был ранен в ногу, за это отмечен орденом Св. Анны 2-й степени и золотой шпагой с надписью «за храбрость». На войне 1828-1829 гг., командуя войсками осаждающими Варну, был тяжко ранен (ядром в обе ноги).
В 1853 году, для переговоров с Турцией, был направлен чрезвычайным послом в Константинополь. Однако переговоры провалились. Британские и французские дипломаты искусно подвели Россию и Османскую империю к разрыву отношений, а затем и войне (Ловушка для России. Провал миссии Александра Меншикова). Однако, несмотря на разносторонние таланты и блестящий ум, Меншиков не был полководцем с большой буквы. Это был не тот человек, который мог выполнить функции верховного вождя русских сухопутных и морских сил, да ещё на самом опасном направлении. После того, как в начале 1854 года союзный флот вошёл в Чёрное море, Одесса, Севастополь, Николаев, все города и селения на побережье оказались под угрозой нападения. Однако практически никаких мер для усиления обороны побережья не провели. Противодесантную оборону на самых опасных направления не создали. Даже после бомбардировки Одессы в апреле 1854 года решительных действий для укрепления обороны полуострова не предприняли.
Ещё 7 (19) июня русский посланник в Брюсселе граф Хрептович сообщил государю о готовящемся десанте союзников в Крыму. 18 (30) июня 1854 г. Николай уведомил Меншикова, что вскоре «предстоит ожидать сильной атаки на Крым. » 29 июня (11 июля) 1854 г. сам Меншиков доложил царю, что стоит ожидать нападения на Севастополь. Он предположил, что противник высадит 60 тыс. армию, не считая османов. А для обороны полуострова у Меншикова было около 24 тыс. человек при 36 легких орудиях. Вывод князь делал пессимистичный: отразить неожиданный налёт временные укрепления Севастополя смогут, но «… противу правильной осады многочисленного врага и противу бомбардирования с берега средства нашей защиты далеко не соразмерны будут с средствами осаждающего. Мы положим животы свои в отчаянной борьбе за защиту святой Руси и правого ее дела».
У Меншикова в этот период чередовались настроения: то он проявлял полное равнодушие и беспечность, то развивал бурную деятельность. Так, он проявил понимание пользы подводных мин (над ними работал академик Якоби), которые сковали действия союзного флота на Балтике, и попросил в феврале 1854 г. у управляющего морским министерством Константина направить в Крым одного из офицеров, «обучавшихся делопроизводству подводных мин со всеми нужными аппаратами» для обороны Севастопольского рейда. Однако попытка защитить Севастополь минами, к сожалению, провалилась. Слишком много времени было упущено в мирное время и его не хватило для должных опытов и установочных работ.
С другой стороны, временами Меншиков вообще не верил, что высадка союзников в Крыму и осада Севастополя возможна. Последний такой приступ Меншиковым овладел как раз перед десантом союзной армии и Альмой. Так, за два дня до высадки вражеских войск в Крыму он написал генералу Анненкову, что в настоящее время «высадка невозможна». Меншиков посчитал, что союзники упустили благоприятное время для высадки, и она будет перенесена на неопределённый срок. В итоге приближенные и штабные Меншикова прибывали в хорошем расположении духа, считая, что опасность в этом году миновала. Холодно Меншиков отнёсся и к талантливому военному инженеру Тотлебену, которого с Дунайского театра прислал князь Михаил Горчаков. Фактически Меншиков отправил его назад, но Тотлебену удалось все-таки остаться в Севастополе и в итоге он спас город от быстрой капитуляции.
Беспечность проявляло и высшее командование, Петербург. В Крым не направили достаточно крупные соединения, способные сорвать высадку экспедиционный армии союзников. Ресурсы для этого были, к примеру, совершенно избыточные силы защищали побережье Балтийского моря (Финляндия, Санкт-Петербургская и Остзейские губернии), хотя с этой стороны серьёзной угрозы не было всю войну. И это несмотря на то, что в Петербург приходили тревожные известия о приготовлениях союзников к большой морской экспедиции, о сосредоточении в Варне многочисленных транспортов. Кроме того, после ухода наших войск из Дунайских княжеств, можно было перебросить в Крым всю армию Горчакова, и Меншикову было бы с кем встретить вражескую армию, но и это не сделали. В Петербурге считали, что даже если союзники всадятся в Крыму, всё ограничится кратким налётом и союзники не задержатся на полуострове. Всё это в итоге, с учётом и предвоенных ошибок в военном строительстве, и привело русскую армию к поражению в Крыму.
Поэтому, нет ничего удивительного в том, что союзники успешно провели десантную операцию. Хотя десантные операции всегда считались и считаются одними из самых сложных и опасных военных мероприятий. Меншиков узнал о высадке союзников, когда уже ничего не мог предпринять. Он и не подумал двинуться к месту высадки. Хотя даже незначительные соединения на месте высадки с артиллерией могли произвести страшное опустошение в экспедиционной армии.
Портрет А. С. Меншикова. Немецкий художник Франц Крюгер
Соотношение сил и расположение русских войск
Союзная армия насчитывала более 60 тыс. человек. Небольшой гарнизон был оставлен в Евпатории. Поэтому к Альме вышло около 55 тыс. солдат при 112 орудия (по другим данным 144 орудия): около 28 тыс. французов, 21 тыс. англичан и около 6 тыс. османов. В непосредственном распоряжении у Меншикова было 37,5 тыс. человек при 84 орудиях. Кроме того, в восточной части полуострова у генерала Хомутова было около 13 тыс. солдат, и около 20 тыс. человек было в составе флотских экипажей. Но они уже не могли принять участие в сражении. Союзная армия имела не только численное преимущество, но и была лучше вооружена — почти все солдаты имели штуцера. В русской армии солдат вооруженных штуцерами было мало — около 1,6 тыс. солдат.
На правом фланге войсками командовал генерал Пётр Дмитриевич Горчаков (брат главнокомандующего Дунайской армией князя М. Горчакова). Это был опытный и храбрый командир, который был участником практически всех войн, начиная с кампании 1808—1809 гг. в Финляндии. Казанский, Владимирский и Суздальский пехотные полки защищали Курганный холм, укрепленный двумя редутами. Левым флангом руководил командир 17-й пехотной дивизии Василий Яковлевич Кирьяков. По отзыву историка Крымской войны Тале, это был «…невежественный, абсолютно лишенный каких бы то ни было военных (или невоенных) дарований, редко бывавший в совершенно трезвом состоянии генерал». Под его началом были Минский и Московский полки. Он должен был встретить противника огнём у подъёма с моря. Левый фланг доходил только до дороги на Альма-Тамак. В результате участок от Алматамака до моря оказался не защищённым, что позволяло противнику совершить обходной маневр. Центром позиции непосредственно руководил Меншиков. Под его рукой были Белостокский, Брестский, Тарутинский и Бородинский пехотные полки. В центре господствующей высотой был Телеграфный Холм. Кроме того, три стрелковых батальона развернули в цепи на правом берегу реки. Особого плана боя у Меншикова не было, хотя он был уверен в успехе.
Планы союзников. Командование экспедиционной армией
Командование союзников, имея превосходство в силах, планировало ударить одновременно с фронта и в обход обоих русских флангов. На правом атакующем крыле находились французские войска, на левом — англичане. Турецкая дивизия находилась в резерве. Фронтальной атакой руководил маршал Сент-Арно, целью французских войск была господствующая высота центра — Телеграфный холм. Одна из французских дивизий под командованием генерала Пьера Франсуа Боске должна была обойти левый русский фланг вдоль моря. Это был храбрый офицер, который почти два десятилетия служил в Алжире, где французские войска регулярно вели боевые действия (как русские на Кавказе). Британские войска под началом лорда Раглана должны были обойти русское правое крыло.
Общее командование, в силу своего огромного опыта, осуществлял французский маршал Арман Жак Ашиль Леруа де Сент-Арно. Это была очень своеобразная личность. Сын простого горожанина смог подняться до самых вершин военной власти. Начало его военной службы было неудачным — его уволили за дурное поведение по требованию его роты. С учётом весьма грубых нравов, которые царили в армиях того времени, это было достижение. Затем неудавшийся солдат искал счастья в Англии, снова во Франции (уже в качестве актера), затем участвовал в освободительной войне в Греции. Но везде потерпел неудачи.
Смог при помощи родственников снова поступить во французскую армию. Однако дезертировал, не желая направляться в Гваделупу (в Южной Америке), куда отправили его полк. Снова смог поступить в армию после Французской революции 1830 года. В 1836 году был переведён в алжирский Иностранный легион. Сент-Арно провёл жизнь авантюриста и гуляки. Не было злодеяния перед которым он остановился бы, не было «радостей жизни», которыми бы он не подорвал своё здоровье. Однако он показал себя и храбрым солдатом. В Алжире он прошёл длинный путь от солдата до дивизионного генерала. В алжирском Иностранном легионе были весьма жесткие нравы. Арабов за людей не считали. Однако даже в этом диком уголке цивилизации Сент-Арно отличился. Отряд головорезов Сент-Арно получил название «адской колонны». Арабов он позволял убивать и грабить при малейшем несогласии, но и своих солдат держал в ежовых рукавицах, расстреливая их при малейшем неповиновении. Сент-Арно уже тогда показал, как европейские цивилизаторы «наводят порядок»: например, в Шеласе, в 1845 г. арабов загоняли толпами в пещеры и впускали дым, убивая всех поголовно.
Луи-Наполеон, который умел выбирать людей, в 1851 году вызвал его в Париж и назначил начальником 2-й дивизии Парижской армии, а затем военным министром. Луи-Наполеон разглядел в Сент-Арно полностью беспринципного человека. Готовя государственный переворот, принц-президент хотел иметь полную уверенность, что военный министр без сомнений прольет реки крови. 2 декабря 1851 г. переворот успешно прошёл и ровно через год после этого, при восстановлении Империи, Наполеон III сделал Сент-Арно маршалом Франции. Сент-Арно назначили и командующим восточной армией, направленной против России.
Сент-Арно был талантливым полководцем, энергичным, быстрым, решительным и жестоким. Он был удачлив в решениях и лично храбр. Однако жизнь на широкую ногу, полная беспутств, подорвала железное здоровье солдата. К началу экспедиции жизненные силы Сент-Арно были на исходе. Он смог подчинить себе британского лорда Раглана, успешно произвести высадку войск в Крыму и дать первое сражение. На этом его поход завершился. 29 сентября 1854 г., на пути в Константинополь, Сент-Арно скончался.
Командующий французской восточной армией, маршал Арман Жак Ашиль Леруа де Сент-Арно
Британский командующий Фицрой Джеймс Генри Сомерсет барон Раглан (Реглан) такими достоинствами, как и недостатками, не обладал. Это был типичный представитель британской военной касты — медлительный, прямолинейный и туповатый английский аристократ, соблюдавший все правила, принятые в его среде. Раглан служил под началом генерала Веллингтона в кампании на Пиренейском полуострове. Однако после того как в сражении при Ватерлоо был серьёзно ранен (ему пришлось ампутировать правую руку), не видел войны, и в современной войне смыслил мало. Он воплощал в себе все недостатки британского офицерства того времени, главным же в них была военная неграмотность. Да и хороших руководителей в английском генералитете, окружавшем лорда Раглана, было намного меньше, чем у французов. Сам Раглан больше путался под ногами, чем приносил пользы.
Командующий британскими войсками фельдмаршал (5 ноября 1854) Фицрой Джеймс Генри Сомерсет, 1-й барон Раглан