ТЕХНОЛОГИЯ профилактики антивитального поведения подростков «Жизненный источник»
Настоящая технология направлена на антивитального поведения подростков старшего возраста. Она разработана по итогам Всероссийского Форума психологических технологий, прошедшего в ноябре 2017 года в АСОУ (г.Москва). Реализация данной технологии на базе ОУ содействует психологической безопасности школьной среды, выявлению подростков «группы риска», позитивной первичной профилактике. Основной идеей технологии является ориентирование подростков, склонных к суицидальному поведению, к поиску ценностей жизни и тех ресуросв, которыми можно заменить мысли о самоубийстве. В разработке представлена как теоретическая база, основа проблемы, так и конкретные методы и приемы работы с антивитальным поведением.
Просмотр содержимого документа «ТЕХНОЛОГИЯ профилактики антивитального поведения подростков «Жизненный источник»»
Государственное бюджетное учреждение социального обслуживания
«Клинский центр социальной помощи семье и детям «Семья»
профилактики антивитального поведения подростков
Материал подготовила психолог
Под витальностью (от лат.Vitalis – «жизненный») понимается поведение, характеризующееся энергией, энтузиазмом, выносливостью; в более широком смысле – это способность оставаться живым.
Антивитальное поведение – поведение, направленное против биологических потребностей человека; может носить характер пассивного и ненамеренного размышления и / или рисковых в отношении здоровья мыслей и действий, напрямую не связанных с намерением свести счеты с жизнью.
Опасность антивитального поведения состоит в том, что оно может трансформироваться в суицидальное. Антивитальное поведение может носить настолько саморазрушающее действие, что способствует более ранней физической смерти.
Философские и психологические концепции витальности.
Теоретические построения, касающиеся витальности, или жизненной энергии человека, давно были в фокусе внимания различных философских и психологических школ. Одной из первых теорий, связавших жизненную энергию и психическое здоровье, был психоанализ З.Фрейда, утверждавшего, что каждый человек имеет ограниченный запас психической энергии.
В философских учениях востока идея физического и психического благополучия занимает центральное место. В Китае это концепция «Ци», которая отчасти отражает жизненную силу и энергию, являющуюся источником жизни, творчества и гармонии. В Японии концепция Ки подобным образом рисует энергию и силу, которой можно управлять, и которая связана с физическим и психическим здоровьем. Целители с острова Бали стремятся привести в движение байу, витально-духовную силу, или силу жизни, которая у разных людей разная; эта сила представляет собой то, что необходимо для жизни, роста и сопротивления болезням. Большое число практик оздоровления, направленных на развитие и усиление жизненной энергии, доказывают важность связанных с витальностью концепций мышления в восточном мышлении. В этих подходах витальность представляется как активная внутренняя сила, поддерживающая психическое и физическое здоровье.
Концепция энергии и витальности интересовали также представителей практической медицины. Например, Селье в разработанной им теории стресса предположил, что люди обладают ограниченным объемом адаптационной энергии, которая необходима для поддержания здоровья. Он считал, что люди используют эту энергию, сталкиваясь с различными стрессорами, и она представляет собой важнейший фактор устойчивости к стрессу и приспособляемости организма.
Источники антивитального поведения кроются в раннем и дошкольном детстве.
Росту антивитальных настроений подростков может способствовать ряд факторов:
— индивидуально-психологические: особенности психического склада – легкая возбудимость, раздражительность, повышенная впечатлительность, низкая самооценка, употребление ПАВ, наличие соматических заболевания, ограниченных возможностей здоровья либо инвалидности;
— поведенческие: нарушение межличностных отношений, сужение круга общения, утрата позиций в группе, невозможность влиться в коллектив, утрата интереса к окружающему миру;
— ситуационные: личные неудачи, ссоры, частые конфликты, травля (в том числе в социальных сетях), нестабильная обстановка в семье или тяжелая жизненная ситуация.
Антивитальные действия могут носить и хронический характер (например, самоповреждения) при недоступности или несформированности других средств опосредования негативных эмоций и регуляции психической деятельности, нанося ущерб здоровью и создавая риск для жизни.
Признаки антивитального поведения:
— внутренние суицидальные мысли, замыслы, намерения;
— разговоры о смерти;
— намеки о своих намерениях;
— черный юмор на тему самоубийства;
— заинтересованность в вопросах смерти.
В Центре практической помощи психологии образования был разработан тест витальности (автор Г.В.Резапкина), который позволяет выявить группу риска среди учащихся 8-11 классов на основании самооценки жизненного тонуса, целеустремленности, стрессоустойчивости и независимости подростков (журнал «Школьный психолог» (№ 7-8, 2017 год).
ВОЗ (Всемирная организация здравоохранения) предлагает выделять первичную, вторичную и третичную профилактику. Первичная профилактика направлена на устранение неблагоприятных факторов, вызывающих определенное явление, а также повышение устойчивости личности к влиянию этих факторов. Задача вторичной профилактики – ранее выявление и реабилитация психических нарушений и работа с «группой риска», например, с подростками, имеющими выраженную склонность к формированию отклоняющегося поведения без проявления такового в настоящее время. Третичная профилактикарешает такие специальные задачи, как лечение нервно-психических расстройств, сопровождающихся нарушением поведения. Также третичная профилактика может быть направлена на предупреждение рецидивов у лиц с уже сформировавшимся девиантным поведением.
Следует отметить, что вовремя замеченные проявления антивитальных настроений в поведении подрастающего поколения, правильно организованная психолого-педагогическая и медицинская помощь играют первостепенную роль в предотвращении деформации личности подростка, которая может привести к суицидальным попыткам.
Существуют различные формы психопрофилактической работы:
— поддержание отношений с надежным взрослым, чувство поддержки и тыла;
— формирование позитивного образа будущего, навыков эффективного преодоления трудных жизненных ситуаций, навыков саморегуляции и уверенного поведения;
— организация деятельности, альтернативной девиантному поведению;
— профилактика употребления ПАВ, обращение к принципам ЗОЖ.
Наиболее значимой формой профилактической работы является активное социальное обучение социально-важным навыкам, реализующаяся в форме групповых тренингов.
В настоящее время распространены следующие их формы:
— тренинг резистентности (устойчивости) к негативному социальному влиянию. В ходе тренинга изменяются установки на девиантное поведение, формируются навыки распознания манипулятивных стратегий, развивается способность говорить «Нет» в случае давления сверстников, дается информация о негативном влиянии родителей и других взрослых (например, в случае, если они употребляют алкоголь) и т.д.;
— тренинг ассертивности или аффективно-ценностного обучения. Основан на представлении, что девиантное поведение непосредственно связано с эмоциональными нарушениями. Для предупреждения данной проблемы подростков учат распознавать эмоции, выражать их приемлемым способом и продуктивно справляться со стрессом. В ходе групповой психологической работы также формируются навыки принятий решений, повышается самооценка, стимулируются процессы самоопределения и развития позитивных ценностей;
— тренинг формирования жизненных навыков. Под жизненными навыками понимаются наиболее важные социальные умения личности. Прежде всего это умение общаться, поддерживать дружеские связи и конструктивно разрешать конфликты в межличностных отношениях. Также это способность принимать на себя ответственность, ставить цели, отстаивать свою позицию и интересы. В работе с подростками данная модель тренинга является одной из наиболее перспективных.
Конкретные методы и приемы работы с антивитальным поведением.
Упражнение «Точка опоры».
Цель: визуализировать в медитативном состоянии свой самый фундаментальный внутренний ресурс, получить доступ к его образу, зафиксировать его в мысленном рисунке.
Инструкция. Сядьте удобно. Проверьте свою позу, проверьте, как вы сидите. Сядьте так: обопритесь спиной на спинку стула и одновременно распрямитесь. Распрямите позвоночник и расслабьте все мышцы спины. Голову опустите на грудь, но не слишком наклоняйтесь вперед. Ноги поставьте под тупым углом к плоскости стула, слегка расставьте и носки разведите немного врозь.
Глаза закрыты или полузакрыты. Рот закрыт, а нижняя челюсть расслаблена и язык тоже расслаблен. Руки лежат свободно на коленях. «Пройдитесь» по телу мысленно и проверьте, все ли части тела соответствуют инструкции, все ли они расслаблены.
Убедившись, что это так, начните дышать чуть медленней и глубже, чем обычно. Сделайте несколько глубоких вдохов и выдохов продолжительнее, чем обычно.
Погрузитесь в себя. Задумайтесь над таким вопросом: что в вас есть такое, за что вы держитесь, когда наступают самые худшие времена?
Пусть спонтанно возникнет образ, символизирующий то, что помогает вам выжить несмотря ни на что. Рассмотрите его. Пусть этот образ покажет вам себя со всех сторон. Наблюдайте его с уважением и благодарностью столько, сколько вам потребуется. Испытав ощущение завершенности, отпустите образ с чувством благодарности и откройте глаза. Подышите немного в своем привычном режиме. Возьмите бумагу, карандаши и нарисуйте то, что вы увидели. Если ЭТО будет не один, а несколько образов или процесс трансформации одного образа, рисуйте несколько рисунков, в той последовательности, как вы это видели.
Упражнение «Метафора моей жизни».
Цель работы: создание собственной оригинального образа жизни. (Проводится в пять этапов).
Жизнь – это… (метафора, связанная с едой, питанием)
Жизнь – это… (метафора, связанная с геометрической фигурой)
Жизнь – это… (метафора, связанная с каким-либо животным или птицей)
Жизнь – это. (метафора, связанная с областью человеческих отношений)
Прочитать предыдущие определения, подчеркнуть в них ключевые слова и из них составить новое определение жизни.
Упражнение «Две руки»
Левая рука – «Берущая от жизни».
На каждом пальце левой руки написать, что я могу взять от этой жизни для себя. Между пальцами – что мне мешает это сделать. В середине ладони записать, что является смыслом жизни.
Правая рука – «Отдающая».
На каждом пальце правой руки подписать, что я могу отдать, чем поделиться с окружающими и тем самым изменить и свою жизнь. Между пальцами указать, что мне в этом мешает. Середина ладони – ответить на вопрос «Зачем я этой жизни?».
Рефлексия упражнения: если у меня есть, что взять от жизни и чем поделиться с другими, как я могу думать, что могу уйти из нее? Что мне мешает начать брать от жизни большее? Чему учат меня эти меня эти трудности и как эти знания могу применить их в дальнейшем?
В целом это упражнение имеет очень значимый терапевтический эффект, так как содействует поиску жизненных ресурсов, а также позволяет проанализировать то, что мешает их достичь.
Упражнение «Капля» (с использованием элементов арттехнологии). Цель данного упражнения – показать, что многие, даже порой незначительные, проблемы мы сами способны доводить до крайности, и что любая проблема решаема, главное, найти способ ее решения.
Каждому участнику ведущий капает кисточкой на чистый лист по капле краски. Участник может сделать с этой каплей все, что захочет. (Кто-то начинать дуть на нее, что она потекла по листу; кто-то складывает лист и растирает каплю; кто-то начинает что-то из нее рисовать, а кото-то просто оставляет каплю на месте и ничего не делает с ней). Анализ упражнения показывает, что каждый из нас по-своему решает проблемы, главное – не превращать их во что-то страшное для себя.
ПРОФИЛАКТИКА АНТИВИТАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ СРЕДИ ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ
Наиболее распространенные причины
к подобным сообществам
По статистике, лишь один из 10 тысяч подростков, вступающий в такие группы, всерьез задумывается о самоубийстве.
Причина 2. СТРЕМЛЕНИЕ ВЫДЕЛИТЬСЯ ИЗ ТОЛПЫ. В основном встречается среди мальчиков как стремление к самоутверждению. Заигрывания со смертью воспринимается как нечто «крутое», на что способен не каждый, и подросток чувствует себя выше сверстников.
Причина 3. СТРЕМЛЕНИЕ К НОВЫМ ВПЕЧАТЛЕНИЯМ. В 21 веке, благодаря интернету, подросток за 2-3 года жизни, проведенные в интернете, ментально способен получить больше впечатлений, чем еще 50 лет назад – взрослый человек за всю свою жизнь. Это приводит к постоянному поиску новых, еще более ярких, впечатлений, среди которых тема смерти – одна из самых захватывающих.
Причина 4. ЗА КОМПАНИЮ. Подросток ведом своими более авторитетными сверстниками, хочет не отставать от них, быть не хуже.
Причина 5. В СТРЕМЛЕНИИ НАЙТИ РЕШЕНИЕ СВОИХ ПРОБЛЕМ, которые подростку кажутся неразрешимыми в силу отсутствия жизненного опыта. Это инстинктивная тяга к людям, оказавшимся в той же жизненной ситуации, что и он, поиск «товарищей по несчастью»
Уполномоченный по правам ребенка отдела образования администрации Будённовского муниципального района – 8 (86559) 7-15-12;
Федеральная линия помощи «Дети онлайн» (бесплатная психологическая и практическая помощь детям и подросткам, которые столкнулись с опасностью или негативной ситуацией во время пользования Интернетом) – 8-800-25-000-15;
Краевой психологический центр г. Ставрополь – 8 (8652) 99-23-52
МОУ МЦППРК «Росток»
ПРОФИЛАКТИКА АНТИВИТАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ СРЕДИ ДЕТЕЙ И ПОДРОСТКОВ
Памятка для родителей
г. Будённовск, 2017г
С первых дней жизни ребенка на родителях лежит ответственность за то, чтобы ввести его в мир взрослых, то есть приспособить к требованиям, правилам, нормам, порядку этого мира, включая знакомство с множеством ограничений и запретов.
Родителям приходится контролировать и организовывать жизнь ребёнка – они большие, сильные и опытные.
Любой неверный шаг со стороны родителей приводит к тому, что подросток «закрывается», перестаёт делиться своими проблемами и переживаниями или, даже хуже, – уходит в виртуальную реальность. Чтобы предупредить подобное погружение:
— интересуйтесь, что интересно вашему подростку, будь это музыка, компьютерные игры, виртуальное общение, спорт и т.д.; намерение объяснить подростку, что его интересы неправильные приведёт к тому, что он не будет с Вами обсуждать эту тему; если проявить заинтересованность, вникнуть в суть интересов подростка и беседовать об этом, то всегда есть шанс найти понимание и доверие, направить его на правильный путь;
— несмотря на то, что многие подростки дистанцируются от семьи, проводить время вместе необходимо; родителям важно найти те формы времяпрепровождения, которые будут интересны всем (поход на футбольный матч, различные виды активного отдыха и другое);
Это нужно, для того чтобы:
подросток убедился, что вы его слышите;
он может услышать самого себя как бы со стороны и лучше понять себя;
он убедился в том, что вы его правильно поняли.
— слушая подростка, следите за его мимикой и жестами; иногда дети уверяют, что у них всё в порядке, но дрожащий подбородок или блестящие глаза говорят совсем о другом; когда слова и мимика не совпадают, верьте мимике, выражению лица, жестам, интонациям;
— поддерживайте и подбадривайте ребёнка без слов: улыбнитесь, обнимите, подмигните, кивните головой, возьмите за руку;
— поощряя подростка, поддерживайте разговор, демонстрируя вашу заинтересованность: «А что было дальше?», «Расскажи мне об этом …».
В настоящее время в подростковой среде набирают популярность интернет сообщества, которые подталкивают детей и подростков к суициду. На что же следует обратить внимание родителям?
1. Подросток вялый и постоянно не высыпается (если отбой у ребенка в обычное время, а утром его нельзя добудиться в школу — это признак физической и нервной истощенности: он не высыпается).
2. Активные, постоянно повторяющиеся рисунки ( рисует на своем теле, бумаге, школьной доске и на любом другом предмете китов, бабочек, единорогов или изображает их схематично).
3. Закрытие доступа к девайсам, установка дополнительных паролей на домашнем компьютере (в переписке с друзьями, на личной стене, есть фразы «разбуди меня в 4.20», «я в игре».).
4. У него меняется режим дня ( администраторы таких групп устанавливают над подростком контроль, воспитывая в нем слепое подчинение: указывается время, когда в нее должны заходить участники-единомышленники).
5. Переписывается в социальных сетях с незнакомыми людьми, которые дают странные распоряжения. Призывы в социальных сетях: «Хочу в игру!», «Разбуди меня в 4.20.», «Дай мне номер. Дай инструкцию. Я готов в путь вечный. Найдите. Где я?»
6. Отрицание всех моральных ценностей, семьи и школы (вот он, отряд моральных уродов), и в целом отношение к этому миру как к несущественному.
7. Появились на теле увечья (царапины, надрезы) (На руках и ногах подростка бывают надрезы на руках F57, F59 (или подобное), а также рисунок кита).
Системный подход в исследовании антивитального и суицидального поведения
Сагалакова О.А., Труевцев Д.В. (Барнаул, Российская Федерация), Стоянова И.Я. (Томск, Российская Федерация), Сагалаков А.М. (Барнаул, Российская Федерация)
Сагалакова Ольга Анатольевна
– кандидат психологических наук, доцент кафедры клинической психологии; ФГБОУ ВПО «Алтайский государственный университет», пр. Ленина, 61, Барнаул, 656049, Российская Федерация. Тел.: 8 (385) 229-12-22.
Труевцев Дмитрий Владимирович
– кандидат психологических наук, заведующий кафедрой клинической психологии; ФГБОУ ВПО «Алтайский государственный университет», пр. Ленина, 61, Барнаул, 656049, Российская Федерация. Тел.: 8 (385) 229-12-22.
Стоянова Ирина Яковлевна
– доктор психологический наук, руководитель группы медицинской психологии в НИИ психического здоровья СО РАМН, профессор кафедры психотерапии и психологического консультирования; ФГАОУ ВО «Национальный исследовательский Томский государственный университет», пр. Ленина, 36, Томск, 634050, Российская Федерация. Тел.: (3822) 53-48-44, (3822) 53-48-45.
– ФГБОУ ВПО «Алтайский государственный университет», пр. Ленина, 61, Барнаул, 656049, Российская Федерация.
Сагалаков Анатолий Михайлович
– доктор физико-математических наук, профессор кафедры общей и экспериментальной физики, заслуженный работник высшей школы РФ; ФГБОУ ВПО «Алтайский государственный университет», пр. Ленина, 61, Барнаул, 656049, Российская Федерация. Тел.: 8 (385) 229-12-22.
Аннотация. В данной статье применена методология системного подхода к анализу антивитального и суицидального поведения (АП и СП), показано, что системный подход выступает адекватным приемом осмысления АП и СП с точки зрения понимания динамики развития данных моделей поведения у подростков с учётом системных механизмов («переход» в системе, скачки в развитии, перестройки в системе и новообразования, реорганизация психологического пространства личности, эффекты кумуляции динамического напряжения в системе, структура латентных системных переменных и др.). Методология позволяет преодолеть редукционизм фрагментарных корреляционных схем анализа проблемы, основанных на логике несистемных элементарных зависимостей. Показано, что данный способ осмысления соответствует логике постнеклассического уровня развития науки и согласуется с базовыми положениями культурно-деятельностного подхода, в рамках которого разработан синдромно-факторный метод исследования психической деятельности, принципы понимания системной организации психики. Метод основан на системно-динамическом принципе изучения психических явлений и позволяет определить ведущие (синдромообразующие) и производные нарушения деятельности при формировании АП и СП. Синдром АП связан с системным нарушением в структуре динамической регуляции психической деятельности при социальном оценивании в ситуациях взаимодействия со значимыми другими (кумуляция напряжения в фазе выключения системы регуляции). Синдромообразующим нарушением являются нарушения когнитивной регуляции эмоций и поведения в стрессовых социально-оценочных ситуациях, т.е. ведущим искажением психической деятельности выступает замкнутое циркулирование в фазе «выключения» и «переключения» временной системы динамической регуляции деятельности в ситуациях оценочной коммуникации (постситуативная концентрация на неуспехе), что объясняет «неразгружаемость» психического напряжения, феномен его нарастания в нестабильных условиях «перехода» по механизму «самоусиления». Переменные антивитальности / жизнестойкости напрямую не измеряются, но могут быть представлены с помощью эмпирических индикаторов, выступающих определяющими вероятность возникновения АП и вторично — СП. Латентные переменные значимо взаимодействуют и усиливают влияние каждой переменной в отдельности (эффект самоусиления роли дестабилизирующих переменных в нестабильной системе реорганизации психологического поля личности подростка). Применение латентно-структурной модели позволило определить не только каузальные направленные взаимосвязи параметров, но и показать, как взаимодействующие переменные усиливают или ослабляют влияние других индикаторов. Данный метод исключителен в отношении исследования сложных системных феноменов. Показана роль социальной тревоги и избегания социального оценивания, представлений о собственной заброшенности и ненужности, безнадежности положения в структуре формирования латентной переменной «антивитальность» (АП) в подростковом возрасте. Нарушение регуляции при ригидности постситуативной концентрации на неуспехе, потери оптимистичной перспективы в условиях нарушения безопасности в образовательной среде и фрустрации потребности в поддержке ближайшего окружения способствует декомпенсации личности, что дает свой вклад в формирование психологических признаков негативной оценки собственных возможностей и перспективы в целом, способствует снижению регуляции аффекта в стрессовой ситуации, истощению психических и физиологических ресурсов психики, тем самым повышая вероятность АП и вторично СП.
Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.
Работа выполнена при поддержке гранта Российского научного фонда (проект № 14-18-01174)
Проблема исследования психологических механизмов антивитального (переживание потери смысла жизни и антивитальные действия как средство снятия «напряжения» в системе регуляции психики) и суицидального (антивитальные действия — уже не столько средство, сколько цель и даже мотив) поведения (АП и СП) в подростковом возрасте связана с необходимостью научного изучения данного феномена как сложноорганизованной системы, не сводимой к совокупности коррелятов отдельных параметров, открытой для межсистемных взаимодействий и внутрисистемных перестроек в ходе развития.
Проблема прогнозирования АП и СП на настоящий момент связана с кризисом как методологии, так и метода в концептуализации и исследовании феномена. С позиции системного подхода необходимо перейти от каузальных зависимостей и корреляционных связей к изучению системных механизмов формирования АП и СП — центральных, деформирующих систему факторов, поддерживающих определенную траекторию развития системы (в том числе ее дезорганизацию и коллапс). Значение системообразующих и производных факторов в определении траектории развития сложной системы на разных этапах ее развития неодинаково. Такой взгляд позволяет сделать акцент на динамике и вероятностных прогнозах траектории развития системы [25].
Часто проблема психологических механизмов АП и СП рассматривается в преломлении феномена жизнестойкости (Д.А. Леонтьев, др. [18]), копинг-стратегий, перфекционизма, депрессивной симптоматики (А.Б. Холмогорова, Т.С. Павлова, др.) [31; 21], когнитивных искажений (Jager-Hyman, Cunningham, Wenzel, др., Beck, 2014 [36]), проблемы проживания в сельской местности и особенностей культуры (Stark, 2008 [43]; Stark, Riordan, 2011 [44]; Sadowski, Munoz, 2006 [42]; Hall, 2008 [37]; Сагалакова, Труевцев, 2014 [25; 27]), проблемы личностных аномалий, психических расстройств и других факторов [45]. Эти исследования проливают связь на важные сопутствующие признаки СП и АП, индикаторы «развития» системы, становятся основой превенции СП (например, Schmitz, Allen, Feldman, др., 2012 [40]), однако не позволяют увидеть картину в целом. Большинство эмпирических исследований носит характер поиска корреляционных взаимосвязей в соответствии с одномерной логикой «здравого смысла», игнорируя системные перестройки в системе и учет «латентных» переменных.
Постнеклассическая рациональность как модель познания (В.С. Стёпин [29]) направляет науку на исследование развивающихся открытых систем, которые должны исследоваться в логике развития, а не в логике фрагментарных каузальных связей. Предполагает междисциплинарность исследований в результате понимания изоморфной природы сложных систем, использование современных достижений изучения систем в естественных науках [22]. Идеи постнеклассической рациональности были сформированы на основе развивающихся в науке начала и первой половины XX века теории сложных систем (синергетика), общей теории систем (Л. фон Берталанфи [3], И.Р. Пригожин, др. [23]), описания изоморфизма и законов сложных систем, обобщения теоретических постулатов системного анализа явлений на социальные и психологические процессы (например, П.К. Анохин [2] и др.). Постепенно формулируются законы о самоорганизации систем. И.Р. Пригожин вводит понятие «диссипативная система» (открытая неравновесная система с взаимообменом со средой) [23]. Историчность системы комплексного объекта и динамика, вариативность его поведения предполагают специфику описания и предсказания состояний системы как сценариев и шансов ее трансформаций (перестройки, видоизменения внутрисистемных отношений, катастрофы) системы в «точках бифуркации» (статусе фазовых переходов от одного качественного состояния к другому) (В.С. Стёпин [29], Ю.П. Зинченко, Е.И. Первичко [11; 13; 39], др.).
Материалы и методы
Основной целью статьи является обоснование применения системного подхода к анализу феноменов АП и СП, применение качественного метода анализа структуры первичных нарушений психической деятельности при АП и СП (синдромно-факторный метод определения непосредственно не наблюдаемых латентных изменений в структуре деятельности), а также характеристика результатов применения математико-статистического метода латентно-структурного анализа эмпирических данных как способа математического моделирования структуры латентных переменных для исследования системного феномена АП и СП и прогнозирования сценариев развития/изменения системы.
Методы исследования: теоретико-методологический анализ проблемы в рамках системного подхода в науке; клинический метод (анализ индивидуальных случаев антивитального и парасуицидального поведения) и метод синдромно-факторного анализа нарушений психической деятельности в отдельных случаях (на основе культурно-деятельностного подхода, соответствующего постнеклассическому уровню научного знания); метод латентно-структурного анализа данных авторской методики «Антивитальность / жизнестойкость» как способ эмпирической верификации системной модели АП (в программе AMOS SPSS 22.0). На этапе статистической верификации системной модели АП в анализе данных использованы результаты онлайн-тестирования 344 подростков Алтайского края (14—17 лет).
Современная наука стремится к осмыслению сложных феноменов с позиции системного анализа, однако проработки в этом русле проблемы АП и СП в контексте страха оценивания в подростковом возрасте практически не встречается. Проблему АП и СП исследовали Амбрумова А.Г., Тихоненко В.А., др. [1]. Школа А.Г. Амбрумовой впервые подошла к проблеме с точки зрения комплексного подхода; представителям школы удалось продемонстрировать неоднозначность связей внутри исследуемого феномена. Особенно ценным в подходе А.Г. Амбрумовой является учет системных перестроек при формировании АП и СП [Там же]. Впервые применив к анализу данной проблемы культурно-деятельностный подход (Л.С. Выготский, др.) [5; 6; 7], ей удалось изучить трансформации личностного смысла на разных стадиях СП.
АП и СП в подростковом возрасте как «переходном» периоде реорганизации «психологического поля» личности высоковероятны и тесно связаны с нарушениями когнитивной регуляции аффекта как фундаментального комплексного механизма овладения поведением, надситуативного реагирования. Ситуация субъективно негативного оценивания рассматривается как важнейший стрессор в общей системе антивитальной направленности поведения в подростковом возрасте, ее исход выступает катализатором АП и СП. Опыт ситуации негативного оценивания способствует самоусилению антивитального вектора посредством тревожного, навязчивого и циклически неразряжаемого переосмысления и мысленного возврата к опыту неуспеха, а также посредством формирования «кумулятивного эффекта» последующих стрессоров [25].
Это оказывает не просто наращивание мощности общего стрессового «психологического поля» личности и не только еще больше усиливает нестабильность всей системы, делая когнитивную регуляцию все более сложной задачей, но каждый последующий стрессор оказывает все более и более интенсивное влияние на систему в целом [14; 27; 30]. Последняя становится все более «сенситивной» даже к объективно незначительным влияниям внешней среды, в которой «поводом» становится почти любое психологическое препятствие. Итак, АП и СП связаны с «кумулятивным эффектом» в нестабильной системе социально-психологического «перехода» и реорганизации общего психологического поля личности подростка [14; 25; 32; 7].
При исследовании сложных социально-психологических проблем анализировать системное многообразие факторов (когнитивный стиль личности, социальную ситуацию, систему ценностей, ригидности, целеполагание и уровень притязаний, местность проживания, интеллект, целеполагание, страхи, психофизиологические факты и др.) важно с применением системной методологии в психологии и соответствующего метода (метод синдромно-факторного анализа в рамках культурно-деятельностного подхода [5; 6; 7; 19; 20]).
Сложность системы психической деятельности описана в теории поля К. Левина, который использовал методологию физико-математических систем для концептуализации поведения человека [14]. Поведение не есть совокупность измеренных феноменов «личности» (диспозиционных характеристик) и среды (внешние факторы), но это системное единство, не сводимое к сумме и не равное ей, т.е. для прогноза поведения необходимо оценивать не изолированно диспозиции и средовые факторы, а системное новое качество (как и при изучении других типов сложных систем).
Для объяснения этих идей К. Левин ввел понятие, выражающее эту системность (деятельность в «психологическом поле») [Там же]. Так, направленность поведения в психологическом поле (жизненном пространстве) определена понятием «динамическая система», которая, будучи заряженной (нарастание напряжения или энтропии), имеет аттракцию в виде разряжения этой системы (преодоления и упорядочивания, организации любым доступным средством или стратегией), при этом содержательное наполнение конкретной деятельности может варьироваться.
Динамическая система направляет психическую активность в отношении определенных, связанных с тематическим вектором этого напряжения аспектов ситуации, вычленяя в ней то, что необходимо для ее «разрядки», т.е. упорядочивания системы [Там же]. Согласно теории сложных систем, чем разнообразнее комплексный состав системы и выше способность элементов к кооперации, тем больше возможностей для возникновения новых внутренних взаимосвязей и выше адаптивные возможности системы, а значит, и стабильнее ее функционирование [3]. Помимо дифференциации, в системе взаимосвязи личности и среды происходит иерархическая организация жизненного пространства (организация мотивов личности), которая с возрастом все увеличивается. В теории деятельности А.Н. Леонтьева эти идеи трансформированы и представлены в анализе системы мотивов личности, личностных смыслов деятельности [15; 16; 17]. С точки зрения анализа проблемы важно понимать, что увеличение количества иерархических уровней (дифференциация) в психологическом пространстве в ходе развития не всегда согласуется с возрастанием степени единства личности [14].
Нарушения в организации жизненного пространства личности связаны с редукцией многообразия поведения (уменьшение числа иерархических связей либо дезорганизация), со снижением уровня организации личности — регрессом от организации к простой взаимосвязи (типично для временной регрессии / импульсивности при эмоциональном напряжении), сужением сферы деятельности и интересов (временная перспектива сжимается, поведение становится ситуативным, без учета отдаленных последствий), снижением реалистичности («слепота к реальности» под влиянием сильных эмоций, дискоординация в системе разноуровневых целей) [45].
Как десинхронизирующие, так и синхронизирующие факторы в системе психической деятельности действуют практически все время, но приобретают возможность реально и ощутимо повлиять на процесс синхронизации сразу после точки бифуркации (кризисного периода возрастного развития, протекающего в неблагоприятных условиях), в которой десинхронизируются очень многие процессы. Далее на эволюционной стадии развития тенденции к синхронизации и взаимной адаптации (синхронизацию можно рассматривать как разновидность адаптации) постепенно берут верх и усиливаются в динамике удаления от «катастрофы» как разрушения системы (в понятиях теории катастроф) [3; 23; 32].
Вопрос о величине (мощности) влияния ситуативных побуждений на реагирование личности в определенном состоянии (например, переходный возраст подростка) и в определенных условиях (трудная жизненная ситуация, затруднение реализации актуальных мотивов), согласно идеям К. Левина и его учеников Ф. Хоппе, Б.В. Зейгарник и др., связан с феноменом «временной перспективы» личности, смысловой дифференциации ситуации и личности, увеличением «психологического расстояния» между областями жизненного пространства («психологический индивид» и «психологическое окружение»), а также с дифференциацией целевой структуры личности и формирования адекватного уровня притязаний (Ф. Хоппе, Б.С. Братусь, др.) [4; 9].
Траектория процесса развития любой системы, вектор его направленности определяют динамику ее развития, «эволюции» в широком смысле. Вначале идет медленное количественное накопление изменений. Оно возможно лишь до определенного предела — состояния неустойчивости (кризисные возрастные периоды становления личности). В этом состоянии происходит переход количественных изменений в качественные, который, как правило, осуществляется скачком (диссипативность) [23]. Момент перехода определяется свойствами системы и уровнем флуктуаций в ней. В результате скачков в системе происходят кардинальные изменения. Скачкообразное изменение внутреннего состояния системы регуляции деятельности личности в ситуации осуществляется в ответ на плавное изменение внешних условий и обозначается в теории сложных систем термином «катастрофа» (Р. Том) [32].
Это состояние выступает дестабилизирующим фактором и без того неустойчивых и небогатых компенсаторных ресурсов психики подростка, и это, наряду с неблагоприятными условиями жизненной ситуации, несформированностью стратегий опосредствования эмоций и регуляции психической деятельности, делает подростка или юношу уязвимым к даже объективно незначительным стрессорам, которые в стабильной системе не могли бы вызвать столь интенсивного десинхронизирующего действия. В этой ситуации мы наблюдаем зарождение антивитального или суицидального поведения (или последовательности данных моделей поведения) (Таблица 1).
Перестройка системы подразумевает использование новых способов ее организации в изменившихся условиях (по Л.С. Выготскому — новообразование и ведущий тип деятельности в условиях социальной ситуации развития [5; 7; 8]). Успешное прохождение «переломных» кризисных периодов обеспечивает перестройку всей сложной системы, ее обновленную самоорганизацию в контексте новых задач возрастного развития и социальной ситуации [5]. Согласно теории сложных систем, такое «поступательное движение» системы связано с необходимостью выработки качественно новых адаптивных механизмов, с дифференциацией взаимодействия личности и среды в широком смысле. Если система благодаря внутренней перестройке сумела приспособиться к обновленным условиям, то она переходит к новому устойчивому состоянию. В противном случае она «деградирует» и разрушается (появляются личностные аномалии, нарушения в поведении, дисфункциональное реагирование в ситуациях оценивания, аутодеструктивное поведение и АП или СП).
Применение метода синдромного анализа в психологии, клинической психологии берет начало в работах Л.С. Выготского и его школы [5; 6; 7; 15; 19], а представления о динамических функциональных системах и их фазовых состояниях в деятельности представлены в работах П.К. Анохина [2]. Методом анализа в рамках описанной методологии в применении к проблеме исследования психологических механизмов антивитального поведения выступает качественный метод синдромно-факторного анализа, наиболее разработанный в нейро- и патопсихологии, который разработан в рамках культурно-деятельностного подхода (Л.С. Выготский, А.Р. Лурия, А.Н. Леонтьев [7; 19; 15]) и соответствует постнеклассическому уровню научного знания, при котором психика осмысляется как сложная самоорганизующаяся, саморегулирующаяся и саморазвивающаяся система (Ю.П. Зинченко, Е.И. Первичко [10; 12]). Анализ индивидуальных клинических случаев (клинический метод) с использованием метода синдромно-факторного анализа структуры психической деятельности позволяет учитывать системные перестройки и качественные изменения с учетом первичных и производных нарушений, компенсаторных возможностей личности. Применение синдромно-факторного анализа подразумевает анализ психики в деятельности (динамике) с учетом социальной ситуации развития и актуальных мотивов личности [8]. Данный метод служит оптимальным средством анализа индивидуальной психической деятельности подростков с антивитальным, парасуицидальным поведением.
При исследовании индивидуальных клинических случаев АП и СП в подростковом возрасте в рамках синдромно-факторного метода анализа психики можно определить первичные и вторичные нарушения в структуре психической деятельности. Стабильным синдромообразующим фактором выступают специфические нарушения когнитивной регуляции аффекта и поведения в ситуациях потенциального или реального оценивания при решении актуальных возрастных задач (поиске средств удовлетворения значимых социальных мотивов в условиях перестройки иерархии мотивов и трансформации личностного смысла основных видов деятельности).
О связи параметров социальной тревоги (СТ), социального тревожного расстройства (СТР) и других тревожных расстройств говорят многие исследования; особенно эта связь актуальна в молодом возрасте. О саморазрушительных тенденциях, поведенческих рисках при выраженной социальной тревоге говорится достаточно в современной психологии, особенно в контексте проблемы подросткового возраста (Rapee, Heimberg, 1997 [41]; Сагалакова, Труевцев, 2014 [25; 27]; Barzilay, Apter, 2014 [34]; Schmitz, Allen, Feldman, др., 2012 [40]; Hooven, Snedker, Thompson, 2012 [38]). Социальная тревога включает страх негативного оценивания, страх осмеяния (гелотофобия), критики, тенденции к избеганию ситуаций потенциального оценивания (Wells, Clark, Ahmad, 1998 [47]; Сагалакова, Труевцев, 2014 [25]; Rapee, Heimberg, 1997 [40]). Именно СТ и СТР оказались наиболее высоко значимо связанными с вероятностью возникновения антивитальных, суицидальных мыслей и попыток, даже при контрольном сравнении с другими тревожными расстройствами (Cougle, Keough, Riccardi и др., 2008). Исследование связи СТ и СП обнаружено в исследованиях Sareen, Cox, др. (2005) [33], а также Nepon, Belik, Bolton, др. (2010) [46]. СТ и СТР оказались в значительной степени связаны с вероятностью СП, даже с поправкой на социально-демографические факторы и наличие других диагнозов. Характерна высокая вероятность суицидальных мыслей при СТ и СТР, а вероятность попыток самоубийства связана с наличием сопутствующих нарушений психики (Wenzel и Jager-Hyman, 2014 [48]).
Страх негативного оценивания (социальная тревога) в ситуациях коммуникации — основной стрессор для подростка, оборотной стороной которого выступает напряженность в системе актуальных социальных мотивов личности. Под социальными ситуациями понимаются любые коммуникативные ситуации, воспринимаемые подростком как оценочные, в которых возможен негативный исход (отвержение, критика) [26]. Производно возникает изменение временной перспективы, искажается критичность к последствиям собственных действий, нарушается регуляция ситуативного поведения надситуативными смысловыми образованиями личности (табл. 1).
Антивитальное и суицидальное поведение (механизмы, описание и стадии)
При формировании АП первичным нарушением выступает снижение возможности опосредованного действия в стрессовых ситуациях (ситуации негативного оценивания, отвержения, осмеяния), нарушение произвольной регуляции психической деятельности в условиях реорганизации «психологического поля личности» подростка или юноши (в звене цикла сверки текущего результата и образа результата, в итоге система не может «разрядиться» и переключиться на решение новых задач). Все это «перегружает» систему динамической регуляции и приводит к «срыву» деятельности в той или иной форме. При формировании АП и СП характерны изменения в регуляционной системе психики, нарушения в которой вторично приводят к изменению критичности, восприятия временной перспективы, надситуативного поведения и мотивационной основы личности [25; 27; 30].
Первичный мотив при формировании АП связан со снижением напряжения в динамической системе регуляции психической деятельности («выключение» интрузивного цикла неопосредованных переживаний). Постепенно нарушение может углубляться, возможен сдвиг «мотива на цель», далее — «цели на средство». Изначальное средство становится целью, затем — мотивом деятельности. Антивитальное действие перерождается в суицидальное поведение, имеющее личностный смысл и побудительную силу (табл. 1).
При исследовании сложных социально-психологических проблем анализ системного многообразия факторов (когнитивный стиль личности, социальная ситуация, система ценностей, ригидности, целеполагание и уровень притязаний, местность проживания, интеллект, целеполагание, страхи, психофизиологические факты, др.) по классификационным ячейкам может быть неэффективным. Представляется возможным, научно обоснованным и продуктивным перейти от изучения отдельных коррелятов к исследованию их системного единства и взаимодействия с учетом ведущих характеристик сложных систем и их «развития», с использованием конструктов анализа собственно связей системы, а не ее отдельных элементов. При этом параметр «антивитальность» (АП) рассматривается как «латентная» предполагаемая переменная наряду с другими фундаментальными для анализа переменными, чье измерение непосредственно недоступно, но возможно их индикаторное оценивание посредством расчета вкладов разных параметров в системный процесс динамики формирования антивитального вектора поведения.
На этом этапе исследования (2014 г.) исследована ограниченная часть исследованной выборки подростков. Ограниченная выборка для данного анализа составила N=344 (испытуемые — несовершеннолетние подростки Алтайского края). В ходе анализа описаны измеренные параметры, которые служат системно-образующими элементами нарушения стабильности системы регуляции и адаптации психики подростков.
Латентно-структурный анализ (или моделирование структурными уравнениями, Structural equation modeling — SEM) основан на конфирматорной (дедуктивной) логике, что предполагает предваряющее анализ данных методологическое структурное моделирование направленных и ненаправленных связей между исследуемыми параметрами (свойствами психической деятельности). Далее проводится проверка соответствия «теоретической модели» эмпирическим данным. Метод сочетает в себе достижения предшествующих методов математико-статистической обработки данных (дисперсионный и ковариационный анализ, конфирматорный факторный анализ, множественный регрессионный анализ и др.), в связи с чем гипотезы о соответствии теоретической и эмпирической модели могут строиться как в терминах направленных связей (каузальных) между явными (измеренными) и латентными (предполагаемыми) переменными, так и ненаправленных (корреляционных) связей [28].
В отличие от множественной регрессии, вместо корреляционной матрицы исходной информацией анализа выступает ковариационная матрица, где каждая составляющая — ковариация x и y. При этом в ковариационной матрице учитываются не только связи переменных, но и их дисперсии (изменчивость признака). В анализе участвуют и средние значения переменных, что делает SEM схожим с дисперсионным анализом, но наряду с ковариационной структурой в модели присутствует структура средних (средние латентных переменных).
Существует несколько способов формирования апостериорной модели и ее идентификации: 1) модель путей (несколько независимых и зависимых переменных, некоторые переменные могут выступать в статусе и зависимых, и независимых переменных); 2) конфирматорный факторный анализ (связь между переменными обусловлена их совместной изменчивостью — фактором как латентной переменной); 3) структурная модель (априорная модель пошагово задается и апостериорно корректируется — определяется структура взаимовлияний). Воспользуемся для анализа данного феномена третьим вариантом — построением структурной модели. Для этого определяем латентные (ненаблюдаемые) переменные: F1 — антивитальная направленность личности, F2 — аффект тревоги оценивания, F3 — физиологические симптомы депрессии, F4 — психологические симптомы депрессии.
В авторском опроснике «Жизнестойкости / антивитальности» (Сагалакова О.А., Труевцев Д.В., 2014; 2015) мы измеряли ряд шкал, выраженность которых служит индикатором данного феномена. Это такие шкалы, как: социальная тревога и гелотофобия, тенденция к избеганию ситуаций оценивания, симптомы депрессии (безнадежность, беспомощность, субъективная заброшенность / ненужность, апатия, плохое самочувствие), а также ригидность, саморегуляция, субъективная потеря временной перспективы, выраженность психологической безопасности в образовательной среде подростка, склонность к декомпенсации (неразрешимость затруднений приводит к срыву деятельности), возможность получить поддержку в ближайшем окружении (рис. 1). Данные обработаны методом латентно-структурного анализа в программе SPSS AMOS 22.0.0.
Рисунок 1. Результаты латентно-структурного анализа параметра жизнестойкости / антивитальности.
Мы предположили, что F1 (антивитальная направленность личности) может быть выражена эмпирическими индикаторами: ригидность (с выраженной фиксацией на неуспехе, постситуативным навязчивым мысленными возвратом в ситуацию социального неуспеха), саморегуляция (произвольная регуляция собственных эмоций и поведения в ситуации стресса), субъективная потеря временной перспективы, выраженность психологической безопасности в образовательной среде подростка, склонность к декомпенсации (неразрешимость затруднений приводит к срыву деятельности), возможность получить поддержку в ближайшем окружении. F2 (аффект тревоги оценивания) складывается из индикаторов социальной тревоги, симптомов гелотофобии, склонности избегать участия в ситуациях оценивания.
F3 (физиологические симптомы депрессии) состоит из индикаторов апатии и плохого самочувствия, а F4 — из индикаторов безнадежности, беспомощности, субъективной заброшенности / ненужности. Каждому из индикаторов сопоставлена и рассчитана ошибка (error — от е1 до е16).
В результате моделирования феномена структурными уравнениями получено соответствие теоретической и эмпирической моделей. В результате получен показатель RAMSEA=0,06 (приемлемый результат), что наряду с оценкой других параметров расчетов является основанием для заключения о соответствии моделей и подтверждении гипотез о взаимосвязанных и взаимовлияющих индикаторах латентных переменных.
Методология системного анализа АП и СП выступает адекватным приемом осмысления данного феномена с точки зрения динамики развития данных моделей поведения у подростков с учётом системных механизмов (кризисы возрастного развития, скачки в развитии, перестройки в системе и новообразования возраста, реорганизация психологического пространства личности, эффекты кумуляции динамического напряжения в системе и др.). Методология позволяет преодолеть редукционизм отдельных корреляционных схем анализа проблемы.
Синдромно-факторный метод анализа, разработанный в рамках культурно-деятельностного подхода в психологии, использующего логику системного анализа психических явлений, позволяет определить ведущие (синдромообразующие) и производные нарушения психической деятельности подростков при формировании АП и СП. Синдром антивитального поведения связан с системным нарушением (кумуляция напряжения при длительно не завершаемой фазе выключения системы регуляции, постситуативные руминации о субъективном неуспехе) в структуре динамической регуляции психической деятельности при социальном оценивании в ситуациях взаимодействия со значимыми другими (в нестабильном состоянии «перехода» системы — реорганизации психологического поля личности подростка).
Синдромообразующим нарушением выступают специфические нарушения когнитивной регуляции эмоций и поведения в стрессовых социально-оценочных ситуациях (выступающих субъективной преградой на пути реализации социально актуальных мотивов и потребностей личности в условиях перестройки мотивационной иерархии, реорганизации психологического поля личности). Ведущим нарушением выступает искажение в фазе «выключения» и «переключения» временной системы динамической регуляции деятельности в ситуациях оценочной коммуникации (постситуативная концентрация на неуспехе, отвержении, фрустрациях), что объясняет «неразгружаемость» психического напряжения, феномен его нарастания в нестабильных условиях «перехода» по механизму «самоусиления».
Переменные антивитальности / жизнестойкости напрямую не измеряются, но могут быть представлены с помощью измеряемых эмпирических индикаторов, выступающих определяющими вероятность возникновения АП и вторично — СП. Латентные переменные значимо взаимодействуют и усиливают влияние каждой переменной в отдельности (эффект самоусиления роли дестабилизирующих переменных в нестабильной системе реорганизации психологического поля личности подростка). Применение латентно-структурной модели позволило определить не только каузальные направленные взаимосвязи параметров, но и показать, как взаимодействующие переменные усиливают или ослабляют влияние других индикаторов. Данный метод исключителен в отношении исследования сложных системных феноменов, позволяет преодолевать каузальную логику других методов анализа, соответствует теоретико-методологическим положениям теории системного анализа в науке. Показана роль социальной тревоги и избегания ситуаций оценивания, представлений о собственной заброшенности и ненужности, безнадежности положения в структуре формирования латентной переменной «антивитальность» (АП) в подростковом возрасте. Нарушение регуляции при ригидности пост-ситуативной концентрации на неуспехе, потери оптимистичной перспективы в условиях нарушения безопасности в образовательной среде и фрустрации потребности в поддержке ближайшего окружения способствует декомпенсации личности (срыв деятельности), что дает свой вклад в формирование психологических признаков депрессивной оценки собственных возможностей и перспективы в целом, способствует снижению регуляции аффекта в стрессовой ситуации, истощению психических и физиологических ресурсов психики, тем самым повышая вероятность АП и вторично — СП.
Эмпирическая модель латентно-структурного анализа АП и СП требует дальнейшей проверки и методологической интерпретации в логике системного подхода. Исследования в этой области позволяют интегрировать методологию, метод и методику, представить эмпирическую верификацию осмысления данного феномена в логике системного анализа явлений. В настоящее время проводится оценка мощности латентно-структурного анализа в плане прогнозирования сценариев поведения в разных (по уровню выраженности ряда параметров) группах подростков (социальная тревога и др.), рассчитывается математическая модель оценки шансов выбора подростком той или иной модели поведения в ситуации фрустрации реализации значимых социальных мотивов личности в условиях нестабильной системы «перехода» и реорганизации психологического поля личности.
1. Амбрумова А.Г., Тихоненко В.А. Диагностика суицидального поведения. – М., 1980. – 48 с.
2. Анохин П.К. Философские аспекты теории функциональной системы: изб. труды. – М.: Наука, 1978. – 400 с.
3. Берталанфи Л. фон. Общая теория систем – обзор проблем и результатов // Системные исследования: ежегодник. – М.: Наука, 1969. – С. 30–54.
4. Братусь Б.С., Павленко В.Н. Соотношение структуры самооценки и целевой регуляции деятельности в норме и при аномальном развитии // Вопросы психологии. – 1986. – № 4. – С. 146–155.
5. Выготский Л.С. Проблема высших интеллектуальных функций в системе психотехнического исследования. Переплетение филогенетической и культурной истории в онтогенезе // Культурно-историческая психология. – 2007. – № 3. – С. 105–111.
6. Выготский С.Л. Психология развития как феномен культуры / под ред. М.Г. Ярошевского. – М.: Изд-во «Ин-т практ. психологии»; Воронеж: НПО «Мэдок», 1996. – 512 с.
7. Выготский Л.С. Собрание сочинений: в 6 т. – М.: Изд-во МГУ, 1982. – Т. 1. – 435 с.
8. Зейгарник Б.В. Перспективы патопсихологических исследований в свете учения Л.С. Выготского // Научное творчество Л.С. Выготского и современная психология / под ред. В.В. Давыдова и др. – М., 1981. – С. 63–64.
9. Зейгарник Б.В., Братусь Б.С. Очерки по психологии аномального развития личности. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980. – 157 с.
10. Зинченко Ю.П., Первичко Е.И. Методология синдромного анализа Л.С. Выготского – A.Р. Лурии и постнеклассическая рациональность // Наследие А.Р. Лурии в современном научном и культурно-историческом контексте: к 110-летию со дня рождения А.Р. Лурии / сост. Н.К. Корсакова, Ю.В. Микадзе. – М.: Факультет психол. МГУ, 2012. – С. 37–69.
11. Зинченко Ю.П., Первичко Е.И. Постнеклассическая методология в клинической психологии: научная школа Л.С. Выготского – А.Р. Лурии // Национальный психологический журн. – 2012. – № 2(8). – С. 32–45.
12. Зинченко Ю.П., Первичко Е.И. Синдромный подход в психологии телесности (на примере исследования больных с пролапсом митрального клапана) // Вестник Моск. Ун-та. Сер. 14. Психология. – 2012. – № 2. – С. 57–67.
13. Зинченко Ю.П., Первичко Е.И. Эвристическая ценность постнеклассических моделей в психосоматике (на примере синдромного подхода Л.С. Выготского – А.Р. Лурии) // Вопросы психологии. – 2014. – № 1. – С. 14–27.
14. Левин К. Динамическая психология: избранные труды. – М.: Смысл, 2001. – 572 с.
15. Леонтьев А.Н. О системном анализе в психологии // Психологический журн. – 1991. – Т. 12, № 4. – С. 117–120.
16. Леонтьев Д.А. О системном характере смысловой регуляции деятельности // Структура и динамика познавательной и исполнительной деятельности. – М.: ВНИИТЭ ГКНТ СССР, 1987. – С. 106–115.
17. Леонтьев Д.А. Неклассический вектор в современной психологии // Постнеклассическая психология. – 2005. – № 1. – С. 74–94.
18. Леонтьев Д.А. Экзистенциальный смысл суицида: жизнь как выбор // Московский психотерапевтический журнал. – 2008. – № 4. – С. 58–82.
19. Лурия А.Р. Основы нейропсихологии. – М.: «Академия», 2003. – 384 с.
21. Павлова Т.С. Копинг-стратегии подростков с антивитальными переживаниями // Психологическая наука и образование: электронный журнал. – 2003. – № 1 [Электронный ресурс]. – URL: http://www.psyedu.ru
22. Петрено В.Ф., Супрун А.П. Методология психосемантики в контексте постнеклассической рациональности и философии когнитивной физики // Методология современной психологии. – 2015. – Т. 5. – № 5. – С. 174–191.
23. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. – М.: Прогресс, 1986. – 432 с.
24. Сагалакова О.А., Стоянова И.Я. Когнитивно-перцептивная избирательность и регуляция социальной тревоги в ситуациях оценивания // Известия Алтайского государственного университета. – 2015. – Т. 1. – № 3(87). – С. 75–80.
25. Сагалакова О.А., Труевцев Д.В. Нарушение когнитивной регуляции аффекта в ситуации социального оценивания при антивитальной направленности поведения. – Томск: Изд-во Том. Ун-та, 2014. – 158 с.
26. Сагалакова О.А., Труевцев Д.В. Психология социального тревожного расстройства. – Томск: Изд-во Томск. ун-та, 2014. – 248 с.
28. Сагалакова О.А., Труевцев Д.В., Сагалаков А.М. Латентно-структурный анализ в исследовании нарушений когнитивной регуляции аффекта в ситуациях оценивания при антивитальной направленности поведения в подростковом возрасте // Известия Алт. гос. ун-та. – 2015. – Т. 1. – № 3(87). – С. 81–85.
29. Стёпин В.С. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональность // Вопросы философии. – 2003. – № 8. – С. 5–17.
30. Стоянова И.Я. Психологические особенности системно-уровневой модели адаптации у больных с расстройствами непсихотического спектра // Сибирский Вестник психиатрии и наркологии. – 2006. – № 3. – С. 94–98.
31. Суицидальное поведение в студенческой популяции / А.Б. Холмогорова, Н.Г. Гаранян, Д.А. Горшкова [и др.] // Культурно-историческая психология. – 2009. – № 3. – С. 101–110.
32. Том Р. Структурная устойчивость и морфогенез. – М.: Логос, 2002.
33. Anxiety disorders and risk for suicidal ideation and suicide attempts: A population based longitudinal study of adults / J. Sareen, B.J. Cox, T.O. Afifi [et al.] // Archives of General Psychiatry. – 2005. – Vol. 62. – Р. 1249–1257.
34. Barzilay Sh., Apter A. Psychological Models of Suicide, Archives of Suicide Research. – London, 2014. – 312 р.
35. Berman A.L., Jobes D.A., Silverman M.M. Adolescent Suicide Assessment and Intervention. – Washington, DC: American psychological association, 2006. – 456 p.
36. Cognitive Distortions and Suicide Attempts / Jager-Hyman S., Cunningham A., Wenzel A. [et al.] // Cognitive Therapy and Research. – 2014.
37. Hall G.C. Cultural considerations in adolescent suicide prevention and psychosocial treatment // American Psychologist. – 2008. – Vol. 63. – Р. 14–31.
38. Hooven C., Snedker K.A., Thompson E.A. Suicide Risk at Young Adulthood: Continuities and Discontinuities From Adolescence // Youth & Society. – 2012. – Vol. 44(4). – Р. 524–547.
39. Pervichko E., Zinchenko Y. Epa-0571 – postnonclassical methodology in modern psychiatry and clinical psychology: Opportunities and perspectives // European Psychiatry. – 2014. – Vol. 29, № 1.
40. Preventing Suicide through Improved Training in Suicide Risk Assessment and Care: An American Association of Suicidolog. Task Force Report Addressing Serious Gaps in U.S. Mental Health Training / Jr. W.M. Schmitz, M.H. Allen, B.N. Feldman [et al.] // Suicide and Life-Threatening Behavior. – 2012. – Р. 1–13.
41. Rapee R.M., Heimberg R.G. A cognitive-behavioral model of anxiety in social phobia // Behavioural Research and Therapy. – 1997. – Vol. 35. – Р. 741–756.
42. Sadowski L.S., Munoz S.R. Nonfatal and fatal firearm injuries in a rural county // Journal of the American Medical Association. – 2006. – Vol. 275. – Р. 1762–1764.
43. Stark C. Suicide in rural areas // Suicide: Strategies and interventions for reduction and prevention / ed. by S. Palmer. – London: Routledge, 2008. – Р. 48–68.
44. Stark C., Riordan V. Rurality and Suicide // International Handbook of Suicide Prevention: Research, Policy and Practice / ed. by R.C. O’Connor, S. Platt, J. Gordon. – 2011. – Р. 253–273.
45. The American Psychiatric Publishing textbook of suicide assessment and management / ed. by R.I. Simon, R.E. Hales. – American Psychiatric Publishing, Inc. – 2006. – 660 р.
46. The relationship between anxiety disorders and suicide attempts: Findings from the National Epidemiologic Survey on Alcohol and Related Conditions / J. Nepon, S.L. Belik, J. Bolton [et al.] // Depression and Anxiety. – 2010. – Vol. 27. – Р. 791–798.
47. Wells A., Clark D.M., Ahmad S. How do I look with my mind’s eye: Perspective taking in social phobic imagery // Behaviour Research and Therapy. – 1998. – Vol. 36. – Р. 631–634.
48. Wenzel A., Jager-Hyman S. Social Anxiety Disorder and Its Relation to Clinical Syndromes in Adulthood: Social Anxiety Clinical, Developmental, and Social Perspectives / ed. by S.G. Hofmann, P.M. DiBartolo. – 2014. – Ch. 9. – Р. 227–251.
Ссылка для цитирования
Системный подход в исследовании антивитального и суицидального поведения / О.А. Сагалакова, Д.В. Труевцев, И.Я. Стоянова [и др.] // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2015. – N 6(35) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).
Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 «Библиографическая ссылка» (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.
Левая рука – «Берущая от жизни».
Правая рука – «Отдающая».
МОУ МЦППРК «Росток»
