Что получали взамен в условиях реципрокного обмена
реципрокный обмен
Смотреть что такое «реципрокный обмен» в других словарях:
реципрокный обмен — Любой эквивалентный обмен биологическим (генетическим) материалом между двумя организмами, органами, клетками, органеллами клетки. [Арефьев В.А., Лисовенко Л.А. Англо русский толковый словарь генетических терминов 1995 407с.] Тематики генетика EN … Справочник технического переводчика
Реципрокный обмен — * рэцыпрокны абмен * reciprocal exchange or interchange любой эквивалентный обмен генетическим (любым др. биологическим) материалом между двумя биологическими объектами (клетка, органелла клетки, орган и др.) … Генетика. Энциклопедический словарь
Альтруизм — (лат. Alter другой, другие) понятие, которым осмысливается активность, связанная с бескорыстной заботой о благополучии других; соотносится с понятием самоотверженность то есть с приношением в жертву своих выгод в пользу… … Википедия
reciprocal exchange — reciprocal exchange. См. реципрокный обмен. (Источник: «Англо русский толковый словарь генетических терминов». Арефьев В.А., Лисовенко Л.А., Москва: Изд во ВНИРО, 1995 г.) … Молекулярная биология и генетика. Толковый словарь.
interchange — interchange. См. реципрокный обмен. (Источник: «Англо русский толковый словарь генетических терминов». Арефьев В.А., Лисовенко Л.А., Москва: Изд во ВНИРО, 1995 г.) … Молекулярная биология и генетика. Толковый словарь.
Рекомбиназа — * рэкамбіназа * recombinase фермент изомераза, который катализирует процессы рекомбинации ДНК. Используется в технологии получения рекомбинантных ДНК. Р. узнает специфические последовательности ДНК и катализирует реципрокный обмен нитями ДНК… … Генетика. Энциклопедический словарь
Социобиология животных (animal sociobiology) — Социобиология представляет собой попытку применить принципы эволюционной и популяционной биологии к пониманию законов соц. поведения. Определение этой науки можно понять в ист. контексте. В начале XX в. принципы генетики, популяционной биологии и … Психологическая энциклопедия
Реципрокный обмен
Человеческое общество, выделяясь из породившей его живой природы, уже на заре истории противопоставило природным инстинктам культуру, т.е. такую систему норм, символов и связей, которая стала заметно отличать людей от животных. Именно культура уже в ее самой ранней форме легла в основу общества, практически создалa общество как совокупность людей, связанных общими потребностями и целями и взаимодействующих ради их удовлетворения, как в конечном счете упорядочение, т.е. организацию, основанную на общепринятой и обязательной системе норм. Но с чего началась сама культура, т.е. нормативная система, отличная от биологической системы запретов?
Как утверждает известный французский антрополог К. Леви-Строс, первоосновой социокультурного начала была сексуальная pеформа, запрет инцеста, что породило систему упорядоченных коммуникаций, основанную на принципе эквивалентного взаимообмена. Обмен женщинами, дочерьми и сестрами, ограничивший беспорядочное половое общение в рамках первобытного стада и породивший ранние формы жестко фиксированных брачных связей, способствовал установлению нормативного родства, в связи с чем были определены старшинство поколений, брачные классы и в конечном счете основанные на этом родовые и родоплеменные общности. Фундаментальный принцип эквивалентного обмена-дара стал затем основой основ существования всех ранних обществ. Обмен словами и знаками-символами способствовал становлению определенных норм общения, обмен пищей и предметами обихода вел к укреплению социальных связей, к созданию более или менее устойчивой структуры, без чего складывавшееся человеческое общество просто не сумело бы выжить.
Итак, фундаментальный принцип эквивалентного обмена в описанной структуре не только активно действует, но и способствует процветанию, даже существованию группы, являясь условием sine qua non. Дело в том, что полученные в обмен на щедрую отдачу незаурядной личности престиж и привилегии энергично включают амбиции способных, являются мощным стимулом для тех, кто хочет включиться (а хотят не все; Леви-Строс отмечал, что не всякий, на которого падал выбор, соглашался стать лидером) в соревнование за престиж, отдавая ради этого группе все свои силы и способности. Соответственно престиж и авторитет едва ли не с первых шагов общества становятся своего рода вершиной социальных ценностей. Но почему все именно так, а не иначе? И насколько подобного рода структура может считаться типичной, а не случайной?
Будучи едва ли не первым универсальным механизмом функционирования человеческого общества на ранних этапах его существования, реципрокный обмен сыграл решающую роль в последующем развитии общества, в конечном счете в разложении той эгалитарной структуры, которая вызвала его к жизни и существовала на его основе. Включение престижных амбиций способных и удачливых индивидов, вызванное к жизни активным функционированием реципрокности, вело, с одной стороны, к выходу на передний план принципа меритократии, т.е. выдвижения способных и честолюбивых, претендующих на престиж и авторитет, которые со временем все более явственно выделялись над средним уровнем и соответственно обретали привилегии, а с другой – к увеличению общей массы потребляемой пищи, к созданию за счет усилий амбициозных и удачливых охотников своего рода избыточного продукта.
Проблема избыточного продукта сложна. Речь не об абсолютном избытке, во всяком случае не о нем в первую очередь. Имеются в виду излишки по сравнению с нормой (жизнеобеспечивающим продуктом, по определению Ю. И. Семенова). В группах, живших в сравнительно богатых дичью районах, удачливые охотники чаще, чем где-либо еще, приносили богатую добычу, причем со временем выработалась норма, согласно которой принесший добычу имел право сам распорядиться ею. Конечно, при этом соблюдались веками сложившиеся нормы потребления в группе, но право распределения означало, что пища приносится как индивидуальный дар. Здесь лишь легкое смещение акцента, однако в условиях сравнительного избытка оно вело к появлению привилегий. Стало считаться само собой разумеющимся, что обладающий престижем удачливый охотник заслуживает определенных социальных привилегий. Материальный достаток, таким образом, обменивался на престиж, престиж сопровождался некоторыми привилегиями, и все это опиралось на признанный и почитаемый принцип меритократии. Оставался лишь шаг до социального неравенства. И вскоре этот шаг был сделан, правда, уже в новых условиях, когда на смену обществу собирателей пришли коллективы производителей пищи, земледельцев и скотоводов.
Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет
Социология неформальной экономики и предпринимательства
Лекция по теме 4
1. Нерыночные обмены домохозяйств (реципрокная экономика)
Любая экономическая деятельность предполагает некоторое сочетание структурных и институциональных основ. На одной структурной основе могут развиваться качественно различные типы хозяйств, дифференцированные институционально. И наоборот, схожие институты, «обслуживающие» различные структурные элементы, порождают разные экономические практики.
В самом общем виде структура экономической деятельности – это ее организационно-субъектный расклад, т.е. набор организационных элементов, внутренние и внешние связи которых создают платформу для взаимодействия субъектов. Но сами по себе эти элементы «мертвы». Для того чтобы быть основой хозяйственной практики, структура нуждается в правилах поведения участников экономического взаимодействия, т.е. в институтах. Институты (формальные в виде законов или контрактов, а также неформальные в виде социальных норм или частных договоренностей) регулируют поведение экономических агентов, а также арбитров, определяющих санкции за нарушения правил игры.
В качестве отправного момента используем схему, предложенную В. Радаевым: среди основных структурных элементов экономической деятельности он выделяет ресурсы (формы капитала), организации и связи [Радаев, 2003а, с. 65]. Эту схему можно свести к утверждению: структура хозяйствования – это совокупность разнокачественных агентов, капиталов и каналов взаимодействия.
Как же в таком случае выглядят структурные элементы неформальной экономики? Каковы структурные различия, обеспечивающие качественное разнообразие ее сегментов?
Отметим, что социальные науки давно и прочно отошли от отождествления капитала со средствами производства, точнее с общественными отношениями, придающими обладателю средств производства особое положение в обществе. Эта традиция наиболее последовательно была реализована К. Марксом и вела к изучению экономического развития на макроуровне. Авторитет Маркса был столь велик, что на долгие годы проблематика форм капитала свелась фактически к диверсификации видов экономического капитала. Это единомыслие разрушили П. Бурдье с идеей социальных полей, фактически сводящихся к многообразию капиталов, Г. Беккер, развивающий теорию человеческого капитала, и др. Маховик анализа капиталов набирал обороты. И вот уже социальные науки оперируют капиталом символическим, культурным, административным, политическим и др. Сравнительный анализ этих форм проведен В. Радаевым. Предложенный им спектр форм капиталов и их характеристик лежит в основе наших дальнейших рассуждений [Радаев, 2003б].
Экономический капитал используют различные сегменты неформальной экономики – домашняя, теневая, криминальная, а также экономика нерыночных обменов домохозяйств. Это означает, что, ограничиваясь анализом экономического капитала, невозможно вообще (или возможно с минимальным содержательным результатом) их дифференцировать. Поэтому разумно обратиться к иным формам капитала, определяющим специфику разных видов неформальной активности. О каких капиталах идет речь? И какие специфические организационные формы и виды связей создают качественное разнообразие сегментов неформальной экономики?
Нерыночные обмены домохозяйств (реципрокная экономика) основаны на готовности людей, игнорируя принцип эквивалентности, вступать в бесконечные дары-отдаривания. Неэквивалентность обмена не означает отсутствия взаимности. Такая взаимность не обязательно является материально-осязаемой, выступая зачастую в форме психологической поддержки, подчеркнутого уважения, демонстративной лояльности и т.д. Тем самым любой дар формирует систему ответных обязательств, форма и время которых не оговариваются. Эти обязательства имеют два важных свойства: в идеале они не имеют срока давности и способны накапливаться. Таким образом, система дарообмена – это ритуализированный процесс, сущность которого состоит в формировании и приращении потенциала ответных обязательств.
Конечно, в этой системе могут быть сбои, и ответные обязательства могут быть не выполнены. Это обстоятельство отнюдь не умозрительного свойства. Поэтому правильнее говорить, что реципрокные взаимодействия формируют не систему взаимных обязательств, а систему ожиданий по их поводу. Совокупность ожиданий того, что члены дарообменной сети поделятся находящимися в их распоряжении ресурсами и возможностями, – суть социального капитала. Социальный капитал иногда называют сетевым, подчеркивая тем самым, что сеть мобилизует и аккумулирует ресурсы сетевого сообщества, которые через систему личных контактов становятся доступными ее отдельным членам. Другими словами, социальный капитал связан с доступом к сетевым ресурсам, которые могут быть мобилизованы индивидом или группой в виде совокупности неформальных обязательств, действующих в рамках этих сетей[33].
Важно подчеркнуть, что формирование и приращение социального капитала не сводится к эскалации ответных обязательств, но включает также неукоснительное соответствие ожиданиям по поводу собственного поведения. Обман ожиданий участников сети приводит к аннулированию их обязательств. Фактически это означает исключение из сети. Боязнь изоляции принуждает к исполнению обязательств. Паутина ожиданий закручивается в пружину взаимных услуг.
Очевидно, что в нерыночных обменах домохозяйств важную роль играют и другие формы капиталов. Но именно социальный капитал как совокупность взаимных ожиданий того, что неформальные обязательства будут добровольно выполнены и участники сети в нужный момент поделятся своими возможностями, составляет ресурсную основу реципрокных обменов, определяя их сущность и функциональную специфику.
Организационной основой реципрокных взаимодействий являются сети домохозяйств, связанных родственными и дружескими отношениями. Это определяет их устойчивость и открытость к вовлечению новых членов. Вхождение в такие сети – вопрос не одного дня, но и выход из них – вопрос не одного проступка. Членство в таких сетях может быть нормативно предписано, несмотря на невыгодность с экономической точки зрения. В таких сетях воспроизводятся социальные статусы, формируется механизм социальной амортизации, поддерживаются слабые домохозяйства силами сетевого сообщества. Целесообразность такого членства выходит за пределы экономической рациональности, восходя к тому, что К. Поланьи называл субстантивной экономикой.
Сети домохозяйств, реализуя стратегию совместного выживания и воспроизводства социальных статусов, пронизывают все социальные слои. В единый механизм амортизации от социальных и экономических потрясений вовлечены бедные и богатые, молодые и пожилые, высоко- и низкостатусные семьи. И чем более враждебно государство, тем более организована и широкомасштабна межсемейная кооперация как объединение усилий в целях выживания. И наоборот, взятие государством или другими крупными собственниками на себя ряда важных социальных функций ведет к ослаблению неформальной кооперации, к низведению ее на уровень культурно-духовной и психологической поддержки, т.е. к хозяйственной атомизации домохозяйств.
Что получали взамен в условиях реципрокного обмена
Генезис социальных связей: реципрокный обмен
Человеческое общество, выделяясь из породившей его живой природы, уже на заре истории противопоставило природным инстинктам культуру, т. е. такую систему норм, символов и связей, которая стала заметно отличать людей от животных. Именно культура уже в ее самой ранней форме легла в основу общества, практически создала общество как совокупность людей, связанных общими потребностями и целями и взаимодействующих ради их удовлетворения, как в конечном счете упорядочение, т. е. организацию, основанную на общепринятой и обязательной системе норм. Но с чего началась сама культура, т. е. нормативная система, отличная от биологической системы запретов?
Как утверждает известный французский антрополог К. Леви-Строс, первоосновой социокультурного начала была сексуальная реформа, запрет инцеста, что породило систему упорядоченных коммуникаций, основанную на принципе эквивалентного взаимообмена. Обмен женщинами, дочерьми и сестрами, ограничивший беспорядочное половое общение в рамках первобытного стада и породивший ранние формы жестко фиксированных брачных связей, способствовал установлению нормативного родства, в связи с чем были определены старшинство поколений, брачные классы и в конечном счете основанные на этом родовые и родоплеменные общности. Фундаментальный принцип эквивалентного обмена-дара стал затем основой основ существования всех ранних обществ. Обмен словами и знаками-символами способствовал становлению определенных норм общения, обмен пищей и предметами обихода вел к укреплению социальных связей, к созданию более или менее устойчивой структуры, без чего складывавшееся человеческое общество просто не сумело бы выжить.
Процесс генезиса социальных связей, протекавший, видимо, параллельно с процессом сапиентации и распространения сапиентного человека на ойкумене, привел к становлению таких ранних форм социальной структуры, реальное существование которых можно про следить и в XX в. Тот же Леви-Строс, тогда еще начинающий антрополог, провел в свое время несколько недель с группой индейцев намбиквара в районе Амазонки. Общность намбиквара, как она была затем им описана, состояла из неустойчивых локальных групп, состав которых обновлялся практически ежегодно. Во главе группы из нескольких парных семей с детьми и ряда неженатых стоял признанный ею глава, в функции которого входило вести, объединять, организовывать и за все отвечать – будь то выбор стоянки, сезонная работа или конфликт, не говоря уже о военном столкновении с враждебными группами. Лидер обязан был все знать и уметь лучше других – потому он и избирался лидером. Но главная его функция сводилась к тому, чтобы щедрой рукой раздавать другим все то, что ему удавалось сделать, добыть, приобрести. В обмен за эти щедрые раздачи он по закону эквивалента приобретал высокий престиж, способствовавший его авторитету в группе (слово лидера – закон для остальных). Кроме престижа на долю главы группы выпадала одна, но весьма существенная привилегия: право на несколько жен, в отличие от остальных мужчин группы. Реализация этого права порой создавала половой дисбаланс, но группа мирилась с этим во имя общих интересов: хороший лидер стоил немалого, а если он оказывался плох, группа быстро распадалась.
Итак, фундаментальный принцип эквивалентного обмена в описанной структуре не только активно действует, но и способствует процветанию, даже существованию группы, являясь условием sine qua non. Дело в том, что полученные в обмен на щедрую отдачу незаурядной личности престиж и привилегии энергично включают амбиции способных, являются мощным стимулом для тех, кто хочет включиться (а хотят не все; Леви-Строс отмечал, что не всякий, на которого падал выбор, соглашался стать лидером) в соревнование за престиж, отдавая ради этого группе все свои силы и способности. Соответственно престиж и авторитет едва ли не с первых шагов общества становятся своего рода вершиной социальных ценностей. Но почему все именно так, а не иначе? И насколько подобного рода структура может считаться типичной, а не случайной?
Причины закономерности ее вскрывают исследования экономантропологов. Первобытный коллектив охотников и собирателей обычно невелик – в среднем 20—30, иногда 50 человек. Каждая группа имеет свою территорию обитания в пределах района, занятого данной этнической общностью, и находится на полном самообеспечении, хотя при этом она может быть связана взаимообменом с соседями. Фундаментальный принцип существования локальной группы – ее эгалитарность. Система добычи, распределения и потребления пищи здесь основана на строгой уравнительности, но с учетом ролевых функций: между мужчинами и женщинами, старшими и младшими, взрослыми, стариками и детьми всегда существовало определенное и строго фиксированное неравенство в потреблении, генетически восходящее к аналогичному неравенству и в рамках стаи животных. Социальные права и обязанности членов группы (опять-таки с учетом ролевых функций) одинаковы. Все имеют голос. Каждый волен принять самостоятельное решение вплоть до разрыва с группой.
Есть соблазн видеть в этой эгалитарности и свободе принятия решения нечто вроде первобытной демократии. Стоит заметить, что современная антропология этим термином, по крайней мере в XX в., обычно уже не пользуется. И не случайно: гораздо больше оснований говорить о жестком конформизме группы, о строгой необходимости для каждого полностью соответствовать сложившимся экспектациям под угрозой изгнания из общества (уже не только из данной группы), чем о свободе мнений и поведения. Словом, эгалитаризм – это далеко не демократия. В экономическом же аспекте суть его сводится к тому, что каждый член группы, вне зависимости от его личного вклада, имел право на долю коллективного продукта уже в силу своего членства в ней.
Таким образом, потребление в группе коллективное. Без этого уравнительного потребления группа не смогла бы выжить и обеспечить нормальное воспроизводство, не говоря уже о расширенном. Но если потребление было коллективным, то добыча пищи чаще всего была индивидуальной (если не говорить, скажем, о коллективной охоте на крупное животное, что бывало далеко не у всех и не всегда), и в ходе ее один приносил больше, другой меньше. Если учесть, что добыть пищу старались все – попытки отлынивания случались редко и вызывали столь явно выраженную реакцию в виде презрения и насмешек, что в обществе, где престиж ценился очень высоко, это было по сути невыносимым наказанием, – то все сводилось к тому, сколько сил, способностей и удачи у каждого, кто сколько может добыть. Те, кто приносил больше других, как раз и приобретали престиж и авторитет; именно из их числа выбирали лидеров.
Экономический аспект генерального принципа системы эквивалентного обмена, основанной на уравнительности, антропологи обозначили термином «реципрокность» (от лат. reciproco – двигать туда-сюда, возвращать обратно). Первоначальная суть реципрокного взаимообмена сводилась к тому, что каждый вносил в общий котел, сколько мог, и черпал из него, сколько ему полагалось, тогда как разница между отданным и полученным измерялась в терминах социальных ценностей и выражалась в форме престижа и связанных с ним привилегий.
Будучи едва ли не первым универсальным механизмом функционирования человеческого общества на ранних этапах его существования, реципрокный обмен сыграл решающую роль в последующем развитии общества, в конечном счете в разложении той эгалитарной структуры, которая вызвала его к жизни и существовала на его основе. Включение престижных амбиций способных и удачливых индивидов, вызванное к жизни активным функционированием реципрокности, вело, с одной стороны, к выходу на передний план принципа меритократии, т. е. выдвижения способных и честолюбивых, претендующих на престиж и авторитет, которые со временем все более явственно выделялись над средним уровнем и соответственно обретали привилегии, а с другой – к увеличению общей массы потребляемой пищи, к созданию за счет усилий амбициозных и удачливых охотников своего рода избыточного продукта.
Об экономической роли отношений реципрокности
Одной из главных проблем экономической истории является объяснение причин широкой
дивергенции траектории изменений, или конкретизируя – сосуществования различных
типов экономических систем, по терминологии К.Поланьи, рыночного обмена, редистрибуции
(перераспределения), реципрокности (дарообмена).
В рамках обсуждения роли альтернативных рынку экономических систем представляется
справедливым замечание Д.Норта о том, что отношения редистрибуции и реципрокности
можно рассматривать как субститут ценообразовательных рынков, они используются при
размещении ресурсов по причине возможности экономии, прежде всего, на трансакционных
издержках. В этом контексте представляется спорным суждение К.Поланьи о подчиненной
роли обмена в нерыночных экономиках, поскольку в архаических обществах обмен представляет
собой тотальный социальный феномен, его объектами могут быть не только товары или
услуги, но и знаки статуса, принадлежность индивида к социальной группе и пр. [1;
88-89].
Если различные аспекты функционирования системы редистрибуции получили достаточно
развернутую характеристику в целом ряде работ, то отношения реципрокности рассматривались
в основном в этнологических исследованиях. Ниже сделана попытка дать характеристику
реципрокности с позиций неоинституциональной экономической теории.
Реципрокность – движение предмета обмена на основах взаимности
между субъектами, принадлежащими к симметричным группам. При этом предоставление
какого-либо блага не подразумевает обязательного немедленного ответного движения
благ, то есть фактически отношения реципрокности означают периодический обмен дарами.
Гарантом осуществления сделок являются обычаи. Сигналом обратной связи, свидетельствующим
об эффективности реципрокных отношений, может быть, прежде всего, наличие или отсутствие
ответных даров, временной отрезок между трансакциями. Трансакционные издержки в условиях
реципрокности оказываются низкими, поскольку обменные отношения носят персонализированный
характер, зачастую сама качественная и количественная оценка благ просто не имеет
значения, система жестких социальных норм служит надежным гарантом предотвращения
оппортунистического поведения.
Отношения реципрокности были первым способом координации экономического поведения
– они зародились на начальных стадиях истории человечества. В первобытных обществах
отношения реципрокности заключались не только в периодическом обмене дарами, но и
в показных престижных раздачах имущества, распределении излишков урожая.
Выделяются следующие виды реципрокности [2; 177-179] :
1. Генерализованная реципрокность – такие трансакции, которые
предполагают альтруистичность, в их рамках оказывается помощь и, если есть возможность
и необходимость, следует ответная помощь. В этом случае материальная сторона взаимодействия
подавляется социальной: строгий учет неуплаченных долгов не может вестись открыто
и, как правило, они сбрасываются со счетов. Это не означает, что передача вещей в
такой форме совсем не создает обратных обязательств. Просто эти обязательства не
оговариваются ни во временном, ни в количественном, ни в качественном отношениях.
Получение предмета накладывает нечеткие обязательства проявить реципрокность, когда
это будет нужно дававшему и/или когда появится такая возможность у получавшего.
2. Сбалансированная реципрокность – означает непосредственный
обмен эквивалентными ценностями без отсрочки или в пределах ограниченного и довольно
короткого временного периода. Сбалансированная реципрокность имеет менее персонифицированный
характер, чем генерализованная. Отношения в ее рамках носят более экономический характер,
поскольку вступающие во взаимодействие стороны являются носителями далеких друг от
друга экономических и социальных интересов. В этих условиях материальная сторона
трансакций является не менее важной, чем социальная: ведется более или менее строгий
учет даваемых вещей, которые должны быть возмещены в течение довольно короткого периода.
3. Негативная реципрокность – попытка безвозмездного получения
определенных благ, к ней относятся такие формы присвоения и трансакций, которые осуществляются
ради чисто утилитарных выгод. Ее экономическая сущность выражена в бартере, участники
которого вступают во взаимодействие как носители противоположных интересов, и каждый
из них стремится достичь максимальной выгоды за счет другого (фактически эту форму
уже можно отнести к рыночному обмену).
1) Обеспечение прав собственности.
Реципрокные отношения доминируют в традиционных обществах в рамках исключительной
коммунальной собственности на ресурсы. Под последней понимается ситуация, когда сообщество
контролирует доступ к ресурсу, не допуская к нему аутсайдеров и регулируя его использование
инсайдерами. В догосударственных обществах права собственности могут обеспечиваться
следующими путями [4; 51, 305] :
исключение из прав силовым путем или угрозой применения силы;
наличие такой системы ценностей, которая оказывают воздействие на
стимулы поведения субъектов и снижает издержки исключения из прав;
обычай или обычное право.
Первый путь в условиях отсутствия государства осуществляется через равномерное
распределение потенциала насилия между отдельными субъектами, что зачастую приводит
к избыточному использованию ресурсов, направленных на военные цели. Отношения реципрокности,
устанавливая или подтверждая социальные связи индивидов или групп, формируя систему
обычаев, приводят к установлению такой сети социальных связей, которая делает военные
столкновения исключительным явлением и снижает издержки на поддержание военного потенциала.
Основной вид трансакционных издержек, который снижается в результате установления
отношений реципрокности – это издержки спецификации и защиты прав собственности.
По всей видимости, отношения реципрокности стали играть значительную роль после неолитической
революции когда, согласно концепции Д. Норта, произошел переход от открытого доступа
к ресурсу к системе исключительной коммунальной собственности на ресурсы. При отсутствии
реципрокных отношений права собственности на ресурсы могли быть обеспечены силовым
путем или угрозой применения силы. Эта альтернатива – применение силы или обменные
отношения – хорошо представлена в трудах антропологов: «Дар – это
примитивный путь достижения мира, мира, который в цивилизованном обществе обеспечивается
Государством. Дар – примитивный аналог общественного договора» [2; 157];
«Существует связь, … своего рода непрерывность, между враждебными отношениями
и поисками реципрокальных пересечений. Обменные операции – это мирно разрешенные
военные конфликты, а войны – это результат неудачных сделок» [5; 67];
«Рациональный обмен – разрешение явного или скрытого конфликта интересов,
то есть продолжение войны мирными средствами» [6].
2) Поддержание социального статуса.
Престижные раздачи, и даже уничтожение благ являются вполне рациональными –
лица, занимающие высокое положение в обществе, фактически обменивают имеющиеся у
них богатства, раздавая их окружающим или уничтожая, на престиж или определенный
ранг в обществе.
3) Страхование в экстремальных ситуациях.
В условиях первобытной экономики наряду с недоиспользованием ресурсов значительная
часть домохозяйств хронически не справляется с обеспечением своего собственного существования
в рамках традиционных норм. Эта ситуация требует страхования от голода неуспешных
экономических субъектов для обеспечения физического выживания социума в целом. В
условиях отсутствия органов централизованного распределения ресурсов и неразвитости
технологий, обеспечивающих долговременное хранение пищи, периодически устраиваемые
раздачи играли роль именно такого страхования.
Отношения реципрокности можно считать доминирующими на начальных этапах развития
общества. В дальнейшем, вместе со становлением государства основными типами координации
экономической деятельности стали рынок и редистрибуция. С институциональной точки
зрения можно предположить, что выбор между ними зависел от доступа к обладанию военными
технологиями, которые можно считать элементом механизма принуждения к соблюдению
правил. В случае если вступающие в обменные отношения стороны обладали равной силой,
то развитие предположительно шло по пути становления рынка. Если же одна из сторон
получала монополию на военную силу, возможно было формирование преимущественно редистрибутивных
отношений.
Литература
Мосс М. Общества. Обмен. Личность: Труды по социальной
антропологии. М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1996.
Салинз М. Экономика каменного века. М.: ОГИ, 2000.
Шрадер Х. Экономическая антропология. СПб: Петербургское
Востоковедение, 1999.
Эггертссон Т. Экономическое поведение и институты. М.: Дело,
2001.
Levi-Strauss C. The Elementary Structures of Kinship. London
: Eyre and Spottiswoode, 1969
Thurnwald R. Economics in Primitive Communities. London,
1932