Ирина Самарина-Лабиринт-Стихи» Что посеете, то и пожнете» ёте.
Ирина Самарина-Лабиринт Что посеете, то и пожнёте.
А вы бы хотели встречать только добрые лица? И радость в душе испытав, с кем-то близким делиться? И знать, что не зря в этом мире прекрасном живёте? Так сейте любовь. Что посеете, то и пожнёте!
В плену у эмоций контроль над собою теряем И словом, как пулею, близких бездумно сражаем… А нужное слово «Прости» мы сказать не умеем… И с грузом в душе, о содеянном молча жалеем…
А вы бы хотели, как в детстве, дружить бескорыстно. Открытостью доброй души удивить эгоиста? Возможно, что в нём вы свечу состраданья зажжёте… Так сейте любовь. Что посеете, то и пожнёте!
Любить не за что-то, а всею душой – разучились… О ком-то судили по слухам, но погорячились… Ведь в теле у каждого плачет душа, пусть не слышно, Но без теплоты та душа вдруг становится лишней…
Нельзя предавать, проходить мимо слёз равнодушно… Пусть каждый из нас будет близкий, любимый, и нужный… Вы просто сидите и счастья далёкого ждёте. Так сейте любовь. Что посеете, то и пожнёте!
Пусты обвисшие карманы И за подкладкой не шиша Зима уже не за горами На водку нету ни гроша.
Так чем согреемся в морозы Отрежут если свет и газ Крутили друг от друга носы Зимой кто водки нам подаст?
Выбирая на должность избранника? Мы Себя обрекаем на… длительность? Ведь никто не хочет быть Странником? Мы не любим в Жизни медлительность?
Под себя Он делает Правила? Обрекая других на медлительность? Видно Жизнь? Так всех Нас заставила? Принимать эту длинную длительность?
Мы хотим все по-Жизни быть счастливы? Создаём для других Уют? И считаем других… завистливыми? Хоть по ком-то плачет приют?
Хоть одной Мы плоти и крови? Мы различны в конечной сути? Я начальник… и хмурю.
Мамаша с ребёнком в автобусе тесном. Но, благо, сидели, малыш у окна. Совком тарабанил с большим интересом, Как будто испытывал прочность стекла.
Напротив ребёнка старушка сидела. Он ножками пачкал старушки пальто. Стара пассажирка терпела, терпела И маме ребёнка сказала о том.
«Я всё своему малышу разрешаю!» — Был громкий от мамы старушке ответ. Процесс воспитания не осуждаем. У каждой мамаши, поди, свой секрет…
Стоял паренёк и за всем наблюдал он. Был модно подстрижен и.
Мчится наша жизнь галопом, А мы все время под гоп-стопом, Все у нас не ладится. Вроде бы живем в Европе, А торчим все время, чтоб ей, В офигенной заднице.
Сивой, бред неся, кобылы, Депутаты рвут все жилы, Мучаясь бессонницей. Пишут под себя законы, Но боятся, вдруг Буденный Пронесется с конницей.
Золотом не обеспечен Доллар, как ни странно, вечен, Люб и президенту и вору. Видимо пора настала Присвоить имя папы Карло Нашему монетному двору.
БОЖЕСТВЕННАЯ ПОЭМА. ДИАЛОГ. ЧАСТЬ 15.
Но если худо день от дня, Когда страданья изничтожат, Могу я проклинать себя…
О том не мысли. Не дай Боже. Да в том гордыня, милый друг, Проклятье предпочел молитве… Таких не надо Богу слуг, Ты не участник в Божьей битве. Иди и добирай себя Развратом, гневом и злословьем, Бог даст греховное застолье, Гордыню выбьет без труда. Придумал проклинать себя… А если Бог тебя уважит И так безумного накажет, Что будешь.
Расскажу я вам сейчас поучительный рассказ Про одного господина и его родного сына. Так его отец любил, что единственным он был. Жил с отцом он, поживал, горя в жизни не хлебал.
Потому, что в том краю жил c отцом он, как в раю. Время шло, отец старел, сын заметно повзрослел, А потом привёл невесту и занял отца он место. На печи отец сидел и свои суставы грел.
То ложится, то встаёт да по комнатам бредёт. Дай попить, то дай поесть, просто некогда присесть. Уж пришёл терпенью край – отведи его в сарай, Щедро сена положи и отца там уложи».
Сын перед отцом предстал, и ему он так сказал: «Вы в сарай со мной пойдёте и там малость поживёте. Я же буду каждый раз приносить еду для вас». Тот невольно с печи встал и за сыном зашагал.
Сын соломы наложил и его там положил. Так в сарае он лежал, плакал бедный и стонал. Быстро пролетело лето, да зима уж близко где-то. Тогда внука сын позвал и на ухо прошептал:
«Наступают холода, не стряслась бы с ним беда. Принеси-ка одеяло, что на чердаке лежало, И от пыли отряси, потом деду отнеси». Внук пришёл после того и отец спросил его:
«Сделал, сын, как я сказал, одеяло сверху снял»? «Да, его я разорвал, половину деду дал». «Но ведь половины мало, дал бы всё то одеяло. Ты зачем его порвал»? Внук тогда ему сказал:
«Я подумал так в себе – что достанется тебе? Коль его бы мне не рвать, чем тебя уж накрывать? И к тебе придёт ведь старость, позабочусь тут я малость, Вот и половиной тою, тебя нежно я накрою.
Ведь он так тебя любил и с тобою всё делил. Будь то много или мало, даже это одеяло, Чтобы также эта малость тебе в старости досталась». Тут отец, вдруг онемел, и от страха аж присел.
Побежал в сарай, потом и отца приводит в дом. На печь снова уложил, нежно с ним заговорил. А невестка вдруг пришла, снова ссору завела. Муж уже не промолчал, на супругу накричал:
«Или ты закроешь рот, иль подам я на развод. Коль мешает он тебе, можешь прочь идти к себе. Не хочу я, умирая, как отец стонать в сарае, Чтоб в хлеву мне не лежать то, что сеял, то и жать.
Посмотри, вот наш сынок рассуждает как знаток». Тут невестка замолчала и себе самой сказала: «Когда буду я седая, ждёт меня беда такая, Лучше доброй в доме стать, чтобы горя избежать».
Робко к печи подошла, отцу кушать поднесла. С краю рядом примостилась, как-то вся засуетилась, Потом сладко зашептала, поправляя одеяло: «Может поменять постель, есть и тёпленький кисель.
На ночь вас потом помоем и периною укроем. Всё ж лежать приятней в доме, чем в сарае на соломе». Сердце дрогнуло отца от счастливого конца. И блеснули влагой очи, он сказал: «Спокойной ночи».
Малый смог им доказать – то, что сеешь, будешь жать. Так вот маленькие внуки учат мудрой нас науке. Уважайте, люди, старость, избежать чтоб Божью ярость. Пусть сей маленький рассказ будет в памяти у нас.
