Что появилось раньше лодка или повозка
Как появилась лодка и весло?
Плот — плод наблюдений
Схватившись за плавающее бревно, человек тоже удержится на плаву. Если связать несколько брёвен, можно на этом сооружении плыть, не погружаясь в воду. Так люди изобрели плот. Большой плот удержит несколько человек с грузом.
Когда появился плот?
Время изобретения плота подсказывает история Австралии. Первые люди появились там около 40 тыс. лет до н. э. Преодолеть большое расстояние от ближайших островов до Австралии без плавсредств невозможно.
И переселенцы, австралийские аборигены, вероятно, с детьми и поклажей, явно доплыли туда не на брёвнах. Вывод: люди плыли на плотах, следовательно, возраст плота более 40 тыс. лет.
Водный транспорт
Древним людям приходилось кочевать в поисках мест, где охотники ещё не переловили дичь, а собиратели не обобрали растительность. Свой скарб было жалко бросать при переезде, но и тащить на себе по бесконечным степям или через непролазные джунгли тяжело. Ещё не были изобретены колесо и повозка, и даже лошадь ещё не была приручена, да и дорог не было. Но везде были реки, по которым можно путешествовать со всем скарбом на плотах. Плыли по течению на мелководье, вдоль берегов, управляя плотом с помощью шеста — длинной палки, которой упирались в дно.
Вместо утиной лапы
Возможно, плот изначально использовали только как платформу для рыбалки, чтобы ловить рыбу в удалении от берега, на глубине, превосходящей человеческий рост. Но плот относило течением, а двигать плот шестом против течения было трудно. Человек заметил, что водоплавающие птицы плывут, загребая перепончатыми лапами, и вырезал из дерева замену «гребной лапы» — плоскую доску для гребли и управления плотом. Так появилось весло, с которым можно было двигаться и по течению, и против него и ловить рыбу не только у берега.
Превращение бревна в лодку
Плыть было удобнее тонким концом бревна вперёд, и человек понял, что, если заострить носовой конец бревна, легче будет «взрезать» поток. Лежать проще на плоской поверхности, и пловец стесал горбыль бревна-лодки. А ещё лучше сидеть внутри бревна, чтобы вода не заливала и крокодилы не достали, — надо выдолбить или выжечь углубление для гребца. Края выдолбленного бревна распирали палками. Так из бревна получалась лодка-долблёнка. В долблёнке, называемой также челном, однодеревкой или каноэ, помещалось обычно до трёх человек, но из стволов огромных деревьев делали лодки на десятки человек.
Колесо и повозка
Колесо — величайшее изобретение человечества — появилось благодаря наблюдательности. Люди видели, как катятся по склону упавшие стволы деревьев или камни с горы при обвалах. Заметили, что по перекатывающейся гальке легче подтащить лодку к воде. А если подложить под тяжёлую долблёнку брёвна, то лодку можно будет катить с меньшими усилиями. Такие опыты стали первыми шагами к изобретению колеса.
Бревно — скат — колесо
Возможно, что катящиеся брёвна поначалу использовали не как транспортное средство, а как «подвижную дорогу» — прототип конвейера. Из обтёсанных брёвен выкладывали путь для прокатки груза. Брёвна, по которым груз уже прокатили, переставляли вперёд, продлевая дорогу. Так с меньшими усилиями перемещали тяжести. По мере использования середина брёвен-катков истончалась от трения перекатываемого по ним груза. Такие брёвна меньшей поверхностью соприкасались с землёй и катились лучше. Люди стали выжигать среднюю часть брёвен, делая её тоньше, чем на краях, — получились скаты.
Следующий шаг — изобретение платформы для груза, поставленной на один или несколько скатов.
Скат преобразовался в ось с валиками на концах, вытачиваемую из цельного куска дерева. Потом валики стали делать отдельно от оси и прочно скреплять с ней. Эти валики уже были настоящими колёсами.
Игрушка или макет
Первые известные нам колёса были обнаружены на. игрушках! В IV тыс. до н. э. жившие на Днепре люди, создатели трипольской культуры, сделали керамическую модель повозки с вращающимися колёсами на оси. Неизвестно, пользовались ли трипольцы повозками как транспортом и по их подобию сделали игрушку или только опробовали идею колеса на керамической модели.
Вскоре макеты глиняных повозок появились во многих культурах, от Южной Европы (баденская культура) и Междуречья Тигра и Евфрата (Шумер) до древних городов Индии Мохенджо-Даро и Хараппа. Реалистичность моделей повозок с тянущими их фигурками животных убеждает нас, что их создатели уже ездили на колёсных повозках.
Америка без колёс
Колесо к повозке
Платформу преобразовали в повозку — первое сухопутное транспортное средство. Повозки возили одомашненные быки, ослы, лошади. У первых повозок парные колёса жёстко сидели на оси и вращались вместе. Такая конструкция позволяла ехать по прямой, но при повороте ось часто ломалась. Колёса, связанные одной осью, не могли вращаться с разной скоростью, а ведь на поворотах одно колесо должно пройти больший путь, чем другое.
Заставить колёса вращаться с разной скоростью удалось с изобретением ступицы — отверстия в центре колеса. Ось оставалась неподвижной, а колёса стали вращаться независимо друг от друга и от оси. Для уменьшения трения ступицы об ось ось смазывали жиром или дёгтем. Первые повозки Запада были четырёхколёсными на двух осях, а индийские — двухколёсными с одной осью.
Эволюция колеса
Первые колёса вырезались из цельных кусков дерева. Они были тяжёлыми и вращались медленно. Для облегчения в них выпиливали вырезы, прочность колёсам придавали поперечные скрепы. С открытием металлов обод колеса стали укреплять медью, бронзой, а позднее железом. Укрепление внешней части сделало возможным изобретение лёгкого и быстрого колеса со спицами. Парой таких колёс на одной оси были снабжены быстроходные египетские колесницы, появившиеся в середине I в. до н. э.
Катить — не тащить
Попробуйте протащить по стеклу ленту приклеенного к нему скотча — скотч порвётся, но не сдвинется. Но если отрывать скотч с одного конца, как бы прокатывая его по стеклу, он отойдёт без усилий. Все тела (предметы), даже нелипкие, соприкасаясь, «приклеиваются» друг к другу — меж их поверхностными частицами, молекулами, возникают адгезионные связи. При движении эти связи рвутся, и ощущается сопротивление движению — сила трения. Когда мы тащим одну поверхность по другой, мы рвём сразу все адгезионные связи меж ними, что требует усилий. При качении связи рвутся постепенно, и когда мы катим предмет, то тратим меньше сил (энергии). Так колесо экономит энергию.
Влияние на жизнь человечества
Изобретение колеса дало мощный толчок развитию техники. На колёсных повозках стало легче перемещать грузы, что позволило людям заселять удалённые территории, торговать, путешествовать, воевать. Колесо — это не только транспорт, идея колеса лежит в основе таких изобретений, как жернов, гончарный круг, блок, мельница, прялка, токарный станок. Колёсная зубчатая передача используется во многих механизмах — от часов до швейной машинки. Колесо — это штурвалы каравелл и гребные колёса пароходов, турбины и моторы, вентиляторы и гидроэлектростанции.
Повозки или позабытая история транспорта
Просто история: (очень много картинок)
Колесные повозки существовали уже во времена доисторические; о них упоминается в самых древних источниках как о предметах общеизвестных. Так, в одном из древнейших стихов Вед употреблено сравнение: «как за конем катится колесо, так оба мира за тобой».
UNGEWITTER, HUGO (1869-c.1944)
A Noblewoman Alighting her Carriage, signed and dated 1906.
Нет сомнения ввиду многих мест древних авторов, что и для перевозки грузов издавна употреблялись колесные повозки. Так, Гомер повествует, что Навзикая просила у отца повозку, чтобы везти с подругами на берег моря мыть одежды. Повозки этого рода бывали двух- и четырехколесные: их изобретение Плиний приписывает фригийцам. Колеса такого «plaustrum» были крепко насажены на оси, которые вертелись вместе с ними, как у наших железнодорожных вагонов, в подшипниках, неподвижно прикрепленных к кузову. Такие повозки, очень неповоротливые, и теперь существуют на о-ве Формозе.
TSERETELLI, ZURAB (B. 1934).
У древних персов существовала правильно организованная почтовая гоньба; царские гонцы быстро развозили повеления и в других древних государствах, но о правильно организованной перевозке пассажиров на лошадях известно подробнее лишь со времен римлян. Извоз этого рода содержали частные люди (экипаж; «cisium») был двухколесный, с дышлом, наподобие кабриолета, но без рессор, с сиденьем, подвешенным на ремнях. В него влезали со стороны лошадей, а не сзади, как в колесницах; изображения цизиума встречаются уже на этрусских вазах. В таких экипажах ездили очень скоро: по свидетельству Светония, император проезжал в легких «meritoria vehicula» расстояния до 150 в. в сутки.
В.Серов. Одиссей и Навсикая
Гораздо больше сведений мы имеем о парадных экипажах римлян. У древних вообще пользование парадными колесницами было привилегий высокопоставленных лиц и жрецов; изображения богов во время процессий тоже возили в особых колесницах. Частные лица присвоили себе это право только во времена упадка нравов, а при империи украшали свои экипажи со всею возможной роскошью. Самый древний тип — «arcera», о нем упоминается в законах двенадцати таблиц; это была четырехколесная открытая тележка; для женщин ее делали на двух колесах. Столь же древни и носилки, которым впоследствии стали придавать такое роскошное устройство, что Цезарь счел нужным издать закон, ограничивающий эту роскошь.
Гравюра с изображением почтового дилижанса в чёрно-красных цветах почтового ведомства в окрестностях Ньюмаркета (Саффолк) в 1827 году. Сзади виден охранник.
Несколько позднее был придуман «саrреntum», двухколесный экипаж с полуцилиндрической крышкой, и «carruca», родоначальница современных карет, четырехколесная повозка с покрытым кузовом, приподнятым над ходом на четырех столбиках; сзади было сиденье для двух лиц, а возница сидел спереди, ниже господ, или шел рядом. От галлов римляне заимствовали таратайку с кузовом, плетенным из ивы — «sirpea», а от жителей северного побережья Европы — колесницу «essedum», в которую входили спереди; она служила и для мирных, и для военных целей.
В эпоху переселения народов и в начале средних веков пользование экипажем считалось признаком изнеженности; совершались переезды на коне, а духовные и женщины ездили на ослах. Летописцы этой эпохи лишь весьма редко упоминают об экипажах. Так, Эгингард повествует, что меровингский король Хильперик всюду ездил в римском «саrреntum», запряженном быками; английский епископ св. Эркенвальд в VII в. ездил и проповедовал в колесной повозке, так как был стар и немощен. Только после крестовых походов мода на экипажи начинает возрождаться, но их допускают лишь для торжественных случаев, для высокопоставленных лиц, а обывателям запрещают ими пользоваться.
«Прибытие почтовой кареты» Буальи Луи-Леопольд
По области применения повозки делят на пассажирские и грузовые (ранее существовали также военные повозки), по количеству колёс — на двухколёсные (одноосные) и четырёхколёсные (двуосные), а также без колёс — на полозьях.
Грузоподъёмность повозки может доходить до 750 кг (для одноосных) и до двух тонн (для двухосных).
Современные повозки нередко оснащаются пневматическими шинами, а иногда также пневматическими либо гидравлическими тормозами.
ПАССАЖИРСКИЕ ПОВОЗКИ.
Слово «карета» пришло в Россию вместе с немецкими каретами, когда, с середины XVII века, они стали в массовом порядке завозиться германскими купцами и становились все популярнее среди московской знати. Наиболее вероятно, что слово употреблялось и ранее наряду с другими распространнеными в то время словами (например «колымага»), к тому же слово использовалось в украинском, старославянском и польском языках.
(Заимствовано в середине XVII века из польского языка, где kareta Блог пользователя PIPL | Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии
Средства передвижения — транспорт славян
Любор Нидерле. Славянские древности.
Книга вторая. Жизнь древних славян.
Глава X. Торговля.
Средства передвижения.
Сначала человек носил все необходимое на спине в кожаном мешке или в корзине. Однако вскоре он понял, что если поклажа тяжёлая, то её можно перевезти по земле с помощью гладких стволов, на которые клали поклажу и которые могли тянуть или сам человек, или тягловое животное. Таким образом появились сани. На своей прародине славяне пользовались только санями. Это был первый вид их транспорта, древность которого подтверждается тем, что сани являются у славян обязательным составным элементом некоторых старинных обрядов, например, похорон и свадеб, даже в летнее время, когда сани вообще не употребляются.
О конструкции древних славянских саней сведений нет, и единственная находка саней в кургане около Костромы ничего нам не даёт (83). Там были найдены остатки челна и саней, в которые был положен сожженный покойник.
Древнейший тип саней представлял собой примитивное сооружение из двух брусьев, соединенных на конце накрест (ср. русск. волокуша или чешек. vlaky), но в конце языческого периода этот тип был уже усовершенствован, приблизившись в общих чертах к тем саням, которые употребляются в глухих славянских деревнях, жители которых сами их делают.
Крестьянские сани из Лопеника в Малых Карпатах. Термин «сани» (мн. ч.) является древним славянским названием, и интересно то, что сходное слово встречается в древнем греческом языке у Гесиода в форме «синики» — σηνίκη («санки» — σανίκη); я полагаю, что это слово было заимствовано греческими купцами, приходившими в славянские области, теми самыми купцами, которые принесли в греческий и латинский языки славянские слова вевера – лат. viverra и куна – греч. καυνάκη — «кавнаки» (84). Новогреческое слово σανία — «санья», алб. saje, венг. szan, румынск. sanie являются славянскими заимствованиями более позднего времени.
Древним славянским термином для небольших полозьев, прикреплявшихся к ногам, было слово лыжи.
Повозки.
Относительно наличия повозки у древних индоевропейцев мнения расходятся. Славяне же, по крайней мере на своей прародине, едва ли употребляли их, но во всяком случае они познакомились с повозкой ещё в дохристианскую эпоху как на западе, у германцев и галлов, так и на востоке, у скифов и сарматов, которые приходили со своими повозками на границы славянской территории. В первые века нашей эры повозка римского купца была частым гостем в славянской земле. Весьма вероятно, что первые повозки появились у славян ещё до нашей эры, но письменные сообщения о них могут быть приведены лишь начиная с V века н. э.
В древних славянских погребениях повозка совсем не встречалась (85). Мне известна двухколесная повозка в России лишь из кочевнических погребений, например, из кургана у Бахмута и Афанасьевки. Терракотовая имитация скифских или сарматских повозок из Керчи (по Бепковскому) Первое упоминание о повозке встречается в описании ритора Приска своего путешествия в Венгрию в 448 году (86). Затем такие упоминания появляются все чаще, и уже в сообщениях X века, а также в хрониках и документах последующих веков упоминание о повозке встречается достаточно часто (87).
Обычным славянским термином для повозки были в то время кола или колесьница, а наряду с ними и возъ (88). Тюрко-татарское слово телега уже в то время также было известно русским; оно появляется уже в древнейшей части Киевской летописи. Было ли какое-нибудь существенное различие между этими терминами, неизвестно, но конструкции повозок были и тогда разнообразны. Во-первых, уже в то время существовали двух– и четырехколесные повозки, но в обоих случаях это были лишь тяжёлые хозяйственные телеги. Легких боевых двуколок славяне не знали. Используемые ими в войсках четырехколесные грузовые повозки были настолько тяжелыми, что из них можно было устроить укрепленный лагерь (89). Такой специальной повозкой с палаткой наверху была колымага, упоминаемая в Ипатьевской летописи под 1208 годом: «возратишася во колымагы свои и рекше во станы».
Только те повозки, на которых в X веке ездили на востоке славянские князья, были более легкими и имели кузов, свободно подвешенный на четырех подставках, чтобы предохранить сидящего в нем князя (или раненого) от чрезмерной тряски (90). О том, как впрягали в повозку лошадей или другой тягловый скот, мы говорили выше, когда речь шла о плуге. Волы и здесь тянули повозку под ярмом, а лошади с помощью ремня или хомута; погонялись животные заостренным шестом (остепь) или бичом (батогъ, бичь). Все эти термины древние и общеславянские.
Славяне не имеют таких находок ладей, какие известны у северных германцев, где ладьи из Нидама в Шлезвиге приблизительно 300 год н. э., а также из Туна, Гокстада и ладья из Озеберга в Норвегии, приблизительно 800–900 годы н. э., поражают своей сохранностью и конструкцией.
У славян не имеется стольких древних изображений судов, какие имеют германцы на скалах у Богуслена, на вотивных камнях острова Готланда или на ковре гобелене из Байе; нет у них и стольких письменных сообщений и лингвистического материала. Вследствие этого невозможно получить о древнем славянском судоходстве такое же ясное представление, какое, например, дал о скандинавском Яльмар Фальк в 1912 году (92).
Вид ладьи на стенописи в храме св. Климента в Старой Болеславе. Конец XII века.
Русская ладья из рукописи «Сказания о Борисе и Глебе» (по И. Срезневскому) И все же относительно славян имеется вещественный письменный лингвистический материал, убеждающий нас в том, что северные и южные славяне к концу языческого периода научились строить и управлять ладьями настолько искусно, что могли отправляться на них далеко в открытое море и вступать в большие морские сражения со своими германскими и греческими соседями.
На своей прародине славяне имели совсем не сложные плавательные приспособления, такие, как плоты, а затем лодки, выдолбленные из цельного ствола, которые греки называли μονόξυλον — «моноксилон» — пирога и для которых у славян издревле было название, соответствующее русскому историческому термину однодеревка (93).
Уже на этих ладьях, целый ряд которых найден, кстати, в славянских землях, славяне плавали не только внутри своей территории, по спокойным рекам, соединенным волоками, но выходили в открытое море, в частности, в Чёрное море. (94) Главным образом в Чехии, Силезии, Польше и южной России.
По крайней мере из сообщения императора Константина известно, что русы, а с ними, конечно, и славяне отправлялись в плавание из Северного в Чёрное море на моноксилах-однодеревках, которые покупали у славян, живущих на среднем Днепре. Днепровские пороги они частью переплывали, если уровень воды был высоким, частью обходили, неся лодки на спинах, обычно по шести человек на лодку. По морю они доплывали на этих лодках до Царьграда и берегов Малой Азии (95). Особенно поучительно сообщение Никифора и Анонима о нападении на Царьград в 626 г. на моноксилах однодеревках.
Русы также имели большие морские суда, что видно из описания похода Романа Лакапена, в котором приняли участие 415 человек на семи русских ладьях (98). Другими древними видами русских судов были струг, судно, насад и скедий (скедь от греч. σχεδία) и др. Больше всего известно о судоходстве балтийских славян (99). В Чехии только грамота кн. Спитигнева 1057 года различает navis parva – mediocris – maxima (малые, средние и большие)
Из санскрита: Наф, нава — nau, nAva — корабль, лодка, судно. (родственные слова рус. яз.: Нева- nAva; Двина — dvi-nAva = две-Невы, навигация, навигатор …)
Навья — nAvya — судоходная река. (родственные слова в рус. яз.: Нева, навигация…,) Навика — nAvika — моряк, рулевой судна, лодки.
История славянских племён, живших на побережье Балтийского моря, начиная с Χ-ΧΙΙ веков полна сообщений о морских плаваниях и боях этих племён с датскими, скандинавскими и шведскими соседями. На Балтийском побережье – что ни поселение, то пристань, что ни житель, то торговец, а позднее и морской пират. Здесь не место для подробного описания истории этих морских боёв и пиратства славян – обо всем этом больше всего сообщений оставили нам Гельмольд и Саксон Грамматик (100).
Однако бесспорно, что славянские корабли в конце языческого периода не уступали развитым торговым и военным судам скандинавских германцев. Вне всякого сомнения, славяне научились у них строить большие суда и управлять ими на море. Поэтому то, что нам известно о скандинавском флоте, мы спокойно можем отнести и к славянским судам; вероятно, тут не было различия ни в конструкции, ни в размерах этих судов, и несомненно также, что суда, найденные на славянско-балтийских землях, имели славянское происхождение, хотя по своей конструкции они напоминают корабли викингов, и некоторые археологи считают их германскими. Таковы, например, ладьи, найденные в Баумгарте (Огродники) в Западной Пруссии, у Харброва в Померании или у Бржезна (Brosen) недалеко от Гданьска.
Все это были большие торговые суда, снабженные мачтой и парусом (101). Причиной пиратства славян, как и соседних германцев, была, конечно, прежде всего страстная жажда добычи, но была и другая причина, которую следует отметить и которую изложил в 1156 году сам Прибыслав, князь ободритов, епископу Герольду. Славяне, говорил князь Прибыслав, столько претерпели от немцев и настолько страдали оттого, что были лишены родной земли и всех жизненных средств, что для них не оставалось ничего другого, как только обратиться к морскому грабежу, чтобы иметь возможность существовать (102). Германцы, разумеется, жестоко мстили славянам за эти морские грабежи, и достаточно лишь прочитать у Саксона Грамматика, как датский Ярмерик расправился с экипажем славянского флота, чтобы получить представление о том, как германцы относились в те времена к славянам (103).
Парусные ладьи и якорь с тремя остриями изображены на новгородских гривнах и на фресках храма XI веке в Старом Болеславе в Чехии.
Все судно известно было в то время под несколькими названиями; последние, очевидно, обозначали разные типы судов; из этих обозначений ладья (или олъдья) и челн (čьlnъ) являются славянскими названиями, корабль (от короб; чешск. koráb «выдолбленное дерево»; ит. саrаvеllа, франц. саrаvеllе, порт. саrаvеlа, исп. саrаbеlа) – название чужеземного, греческого происхождения, перешедшее, однако, довольно рано от черноморских греков к славянам, а именно до перехода β в новогреческое произношение ν (106). Хотя слова, соответствующие индоевропейскому: naus, navis, встречаются также в славянском языке, в старославянском: ηάν, ηάνα – лодка и термин навь в традиции о загробном мире.
Согласно Я. Фальку, славянские названия ладья и καράβιον, κάραβος перешли к скандинавским германцам (ellidi, ledja, karfi). Другие названия судов носят по большей части местный характер.
83 «Globus», 1900, № 21, 335.
84 См. выше, с. 495 и «Slov. star.», II, 165.
85 Записки русск. археол. общ., 1896, VIII, 44; Труды XIII археол. съезда, I, 115. Как выглядела такая кочевническая повозка, см. Minns, Scythian, 51 и Анучин, Древности. Труды Моск. археол. общ., XIV, 113.
86 Priskos, 8. См. П. Шафарик, Славянские древности, I, 53.
87 «Źiv. st. Slov.», III, гл. X.
88 Berneker, Etym. Wórterbuch, I, 548; Miklosich, Etym. Wórter buch, 124, 387. Лаврентьевский список, II. О других терминах см. Bruckner, Encycl. polska, IV, 2, 202.
89 См. также текст под 1251 годом. О происхождении самого термина см. Berneker, Etym. Wórterbuch, I, 546.
90 Masudi (ed. Rozen), 57.
92 H. Falk, Altnordisches Seewesen. В обзоре «Wórter und Sachen», V, 1 122 (1912). Другую литературу см. в «Źiv. st. Slov.», III, 457.
93 См. Nikef, Brev. (ed. Boor), 56.
94 О силезских находках см. Hellmich, Einbaume in Schlesien (Schlesiens Virzeit, Neue Folgę, VI.17, VII.127), о русских – В. Ляскоранский, История Переяславской земли с древнейших времен до половины XIII ст., Киев, 1903, 242, о боснийских – V. Curcić, Mitth. Wiss. aus Bosnien, XII, 497.
95 Const., De adm. imp., 9. Другие сообщения об этих нападениях см. Theophyl., VI.3–5; Nikef., Brev., 20. В; Theophyl. (ed. Boor), 487; Anastas, (ed. Boor), 195; Визант. аноним, в «Nova bibl. patrum», VI.430.
96 Const. Porph., 1, с. 31.
97 Const. Porph., 1, с. 30; Joannis, Chron. Veneta, 834 (Racki, Doc., VII, 335); Danduli Chron., VIII.3, 5; «Vita Hadriani II», ad 870 (Racki, Doc., 334, 361).
98 Const. Porph., De ceremoniis aulae byz., II.44. См. также Масуди и у Маркварта, «Streifztige», 336.
99 Friedrich, Codex, 1.55;. см. также грамоту Людовика IV (ibid., 1.35).
100 Эти бои прекрасно описаны на основании источников L. Giesebrecht, «Wendische Geschichten aus den Jahren 780 1182», Berlin, 1843, passim.
101 La Baume, Vorgesch. Westpreussens, Danzig, 1920, 97 (tab. 18). Mannus, XIII, 225; Reallexicon d. germ. Altert., IV, 104 (tab. 17).
103 Saxo (Mon. Germ. Ser., XXIX.59) (ed. Holder), 403.
104 Н. Аристов, Промышленность Древней Руси, СПб, 1866, 95.
105 Fadlan (Гаркави, указ. соч., 94).
106 Berneker, Etym. Wórterbuch, 1.567; Фасмер, Этюды, III. 96; St. Romański, Revue des Etudes Slaves, II.47. ; см. выше, с. 296–297, но неясно, насколько мы можем сопоставлять их с остальными индоевропейскими формами, не появились ли они позднее.