Что произошло в ингушетии
Ингушетия
29 декабря 2021, 14:02
В доме у бывшего мэра Назрани Алихана Тумгоева проводится обыск по подозрению в превышении должностных полномочий, сообщили сегодня источники в силовых структурах.
29 декабря 2021, 05:03
Военный суд в Ростове-на-Дону приговорил к штрафу в 250 тысяч рублей жителя Ингушетии Руслана Оздоева, признав его виновным в публичном оправдании терроризма.
28 декабря 2021, 01:17
Житель Чечни при движении на микроавтобусе по трассе «Кавказ» в Назрановском районе не уступал дорогу и создавал помеху жителю Ингушетии. Во время выяснения отношений произошла потасовка, в ходе которой представитель Ингушетии открыл стрельбу из травматического пистолета. Все участники потасовки задержаны.
27 декабря 2021, 15:02
Глава Чечни Рамзан Кадыров обвинил режиссера Александра Сокурова в стремлении «развалить Россию изнутри». Режиссер не стал комментировать обвинения в свой адрес, посчитав вопрос о выступлении на встрече с президентом исчерпанным.
27 декабря 2021, 12:38
Сведений о погибших и пострадавших в ходе продолжающегося вооруженного конфликта на Северном Кавказе за неделю с 20 по 26 декабря 2021 года не поступало. Таковы итоги подсчетов «Кавказского узла», основанных на собственных материалах и информации из других открытых источников.
27 декабря 2021, 02:17
25 декабря 2021, 06:28
Ессентукский городской суд продлил до 25 февраля 2022 года срок содержания под стражей сопредседателю Всемирного конгресса ингушского народа Ахмеду Погорову. Его защита назвала решение необоснованным и будет его обжаловать.
23 декабря 2021, 13:00
Благодаря «Мемориалу»* были сняты ярлыки террористов с убитых в 2016 году дагестанских пастухов Наби и Гасангусейна Гасангусейновых, заявил их отец, приехавший в Москву на сегодняшнее заседание суда по иску о ликвидации Правозащитного центра.
23 декабря 2021, 10:47
В Мосгорсуде началось четвертое заседание по иску прокуратуры о ликвидации Правозащитного центра «Мемориал»*. Для поддержки правозащитников к зданию суда приехали дипломаты.
23 декабря 2021, 09:55
Правозащитный центр «Мемориал»* неоднократно помогал ингушским активистам и другим жителям России и нередко был единственной организацией, которая заявляла о нарушении их прав, указали в видеообращениях активисты Багаутдин Мякиев и Исропил Нальгиев. Они призвали суд отказать прокуратуре в иске о ликвидации «Мемориала».
21 декабря 2021, 16:21
Решение о ликвидации организации «Совет тейпов ингушского народа» было несоразмерным допущенным ею нарушениям и нарушило права ингушских активистов на свободу собраний и выражения мнений, указал в жалобе ЕСПЧ Правозащитный центр «Мемориал»*.
21 декабря 2021, 12:10
Барах Чемурзиев, осужденный вместе с шестью другими лидерами протеста в Магасе, в видеообращении к Александру Сокурову поблагодарил режиссера за смелость и решение заступиться за ингушских активистов перед Владимиром Путиным.
Суд вынес приговоры после протестов из-за границ Чечни и Ингушетии
Кисловодский городской суд приговорил к реальным срокам семерых лидеров акций 2019 года в Магасе, которые выступали против изменения границ Ингушетии и Чечни. Об этом РБК сообщил адвокат Андрей Сабинин. Малсаг Ухажов, Ахмед Барахоев и Муса Мальсагов получили по девять лет колонии. По восемь лет назначили Исмаилу Нальгиеву, Багаудину Хаутиеву и Бараху Чемурзиеву. Зарифу Саутиеву приговорили к семи с половиной годам колонии. Ранее во время прений такие же сроки запрашивал прокурор.
Все они признаны виновными в применении насилия к представителям власти, опасного для жизни или здоровья (ч.3 ст.33, ч.2 ст.318 УК РФ), и организации или участии в экстремистском сообществе (ч.1 или ч.2 ст.282.1 УК РФ). Подсудимые отрицали свою вину.
РБК обратился за комментарием в пресс-службу Кисловодского городского суда.
Адвокат Андрей Сабинин сообщил РБК, что защита планирует обжаловать приговор. Он назвал сроки «огромными» и добавил, что закон в качестве альтернативного вида наказания за экстремистское сообщество предусматривает штраф. По словам адвоката, выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела.
Суд пришел к выводу о том, что экстремистское сообщество было создано не позднее мая 2018 года, однако до момента митинга обвиняемыми не было совершено ни одно преступление экстремистской направленности, отметил защитник. «Этого митинга могло и не быть в принципе. Вменяя им создание экстремистского сообщества и умысел на совершение преступления, обвинение перекладывает все на события, которые произошли через год, и которых могло и не быть», — добавил Андрей Сабинин.
Осенью 2018 года власти Ингушетии и Чечни заключили соглашение о закреплении административной границы между регионами, которая не была четко установлена со времен распада Чечено-Ингушской АССР в 1991 году. Это вызвало протесты в Ингушетии: жителей региона не устроила передача соседней республике 17 тыс. га земель на территории природного заповедника «Эрзи». Основным требованием протестующих было вынесение вопроса об установлении границы на референдум. С октября 2018 по март 2019 года в Ингушетии проходили митинги, собиравшие в отдельные дни до 60 тыс. человек.
На очередном митинге 27 марта 2019 года сотрудники Росгвардии попытались вытеснить митингующих с площади, началась потасовка. Через неделю после столкновений участвовавших в митинге начали задерживать. Следственный комитет возбудил уголовное дело по статьям о массовых беспорядках и применении насилия в отношении представителей власти.
Лидеров протестов обвинили в организации нападений на силовиков, создании экстремистского сообщества и участии в нем. Ими стали семь представителей гражданского общества, двое из которых были старейшинами — Малсаг Ужахов занимал пост председателя Совета тейпов ингушского народа, Ахмед Барахоев входил в совет в качестве члена.
В ноябре 2020 года ингушские старейшины обратились к Владимиру Путину с просьбой освободить оппозиционных активистов и содействовать прекращению уголовного дела. Во время процесса все семь фигурантов находились в СИЗО.
Всего, по данным правозащитников, к уголовной ответственности из-за митинга в 2019 году в Магасе привлечены 52 человека, однако дела против трех человек были прекращены.
Ингушетия. Хроника терактов, обстрелов и похищений
Число спецопераций и нападений на силовиков в Ингушетии резко выросло летом 2020 года. «Кавказский узел» следит за ситуацией в Ингушетии и ведет хронику происходящих в республике спецопераций, вооруженных инцидентов и похищений.
25 июля 2007 г. на территории Ингушетии началась специальная комплексно-профилактическая операция. 9 августа 2007 г. в Ингушетию были введены дополнительные подразделения внутренних войск МВД России. Комиссия Народного Собрания Республики Ингушетия 21 февраля 2008 г. подготовила доклад о нарушениях прав человека в республике, в котором отмечалось, что ситуацию в республике обострили неправомерные действия силовиков.
Накал ситуации в республике достиг апогея после убийства 31 августа 2008 г. владельца сайта «Ингушетия.Ru» Магомеда Евлоева, которое произошло в ходе его задержания сотрудниками правоохранительных органов. 1, 2 и 3 сентября в Назрани прошли митинги оппозиции с требованиями расследования смерти Евлоева и отставки президента Зязикова. Ситуация в Ингушетии вызывала обеспокоенность у правозащитников.
Вскоре Мурата Зязикова на посту главы Ингушетии сменил Юнус-Бек Евкуров. В первый год его президентства стабилизации обстановки не произошло. За 2009 год республику потрясли ряд новых громких покушений и убийств, включая покушение на самого Евкурова.
В 2010 году в республике, по сравнению с предыдущим годом, фиксируется более чем двукратное уменьшение числа взрывов и двукратное уменьшение числа терактов с участием смертников.
В 2012 году ситуация снова изменилась в худшую сторону: число жертв вооруженного конфликта силовиков и подполья более чем в полтора раза превысило аналогичный показатель за 2011 год.
По итогам 2015 года общее число жертв сократилось, в сравнении с 2014 годом, на 43,2%, в том числе почти семикратно снизились потери среди силовиков.
В 2016 году общее число жертв сократилось относительно данных 2015 года на 9,5%, но при этом в четыре раза выросли потери среди гражданского населения.
По итогам 2018 года жертвами вооруженного конфликта в Ингушетии стали не менее 10 человек, из них 8 убиты и 2 ранены. В сравнении с 2017 годом общее число жертв снизилось на 58%, число жертв взрывов – троекратно, а число вооруженных инцидентов – более чем в три раза. Две жертвы пришлись на гражданское население, при этом оба человека убиты, а раненых не было. Среди сотрудников силовых структур – также две жертвы. Оба силовика ранены, убитых нет. В числе жертв конфликта также 6 боевиков, все они в числе убитых.
В 2019 году общее число жертв составило 13 человек, четверо из которых были убиты.
К концу августа 2020 года на территории Ингушетии было убито как минимум 19 человек. Еще 30 было ранено, а один человек был похищен. Дважды в Сунженском районе и однажды в Назрани и селе Сагопши Малгобекского района объявлялись режимы контртеррористических операций. Также была проведена спецоперация в селе Али-Юрт Назрановского района.
Что произошло в ингушетии
Участники митинга против принятия соглашения об установлении административной границы между Ингушетией и Чечней, октябрь 2018 года. Фото: Кристина Кормилицына / Коммерсант
Кисловодский городской суд огласил приговор по делу лидеров протестов против изменения границы Ингушетии и Чечни. Их обвиняли в экстремизме и организации насилия против силовиков. Прокуратура просила сроки от 7,5 до 9 лет заключения — ровно такой приговор и вынес суд. «Медиазона» коротко напоминает о крупнейших в истории республики протестах, которые власть смогла подавить только массовыми арестами.
«Это чистейшей воды фарс, состряпанный по указанию федерального центра следственной бригадой составом более полусотни человек. Состряпанный криво и косо, не утруждая себя, думаю, от природной лени, поиском доказательств. Зачем? Кто посмеет оспаривать стряпню, приготовленную по велению Москвы?» — так говорил 69-летний председатель Совета тейпов ингушского народа Малсаг Ужахов, выступая с последним словом в суде по делу о протестах против изменения границы между Чечней и Ингушетией.
Сегодня Кисловодский городской суд вынес приговор ему и шестерым другим лидерам демонстрантов, подводя таким образом итог самым массовым протестам в истории постсоветской Ингушетии.
Демонстрации против передела границы
Протесты вспыхнули три года назад, когда руководители Чечни и Ингушетии подписали соглашение, по которому часть ингушской территории отходила соседям — документ Юнус-Бек Евкуров и Рамзан Кадыров подписали 28 сентября 2018 года. Соглашение готовилось тайно, никаких общественных слушаний не проводили. «Кавказский узел» писал, что Чечня в результате этого договора получила около 26 тысяч гектаров в Сунженском районе, а отдала — примерно тысячу.
Первая акция протеста прошла в Сунже еще накануне после того, как глава Сунженского района объявил о решении покинуть пост — по мнению активистов, таким образом чиновник возражал против передачи территории Чечне.
В день подписания соглашения более сотни человек вышли на стихийный митинг в Магасе, силовики разгоняли протестующих дубинками — вечером МВД Ингушетии отчиталось, что полицейские пресекли «несогласованную в установленном порядке с органами местного самоуправления протестную акцию». У активистов прошли обыски, некоторые из них жаловались на угрозы со стороны силовиков.
Акции протеста продолжились, они собирали все больше участников. В начале октября в республике прошли автопробеги против передачи земель, участники которых перекрыли федеральную трассу.
Голосование в местном парламенте прошло 4 октября. Власти сообщили, что большинство депутатов поддержало соглашение, оппозиционеры — что результаты сфальсифицированы. «Депутаты, которые проголосовали против принятия законопроекта, вышли к народу и сообщили, что 15 из 24 депутатов проголосовало против. Закон не должен быть принят. Сейчас разбираются с тем, кто так посчитал, поскольку все голосовавшие против открыто сказали об этом и их большинство», — писал известный ингушский адвокат Калой Ахильгов. 14 депутатов Народного собрания Ингушетии подписали обращение к председателю собрания с требованием аннулировать результат.
«Одни люди отвечали за вывоз мусора, другие следили за безопасностью. Чтобы митингующих не обвинили в незаконном перекрытии центрального проспекта, добровольцы постоянно следили, чтобы на дороге оставалось место для свободного проезда машин, — описывали происходящее в протестном лагере корреспонденты «Би-би-си». — Ехать сюда, впрочем, никто не спешил, но регулярно подъезжали машины с провизией. На митинги везли ящики горячего хлеба и колбасу, мандарины, сливы, виноград и традиционные лепешки. Прямо на месте варили курицу и кипятили чай. Заметно оживились женщины — если накануне они держались обособленными группами в стороне от мужчин, то сегодня взяли в свои руки все хозяйственное обеспечение протеста».
По всей республике по указанию ФСБ отключили мобильный интернет. Позже региональное управление спецслужбы утверждало, что это было сделано из-за угрозы «диверсионно-террористических актов», при этом все отключения совпадали с датами демонстраций — суд признал эту практику законной.
Рамзан Кадыров раскритиковал демонстрантов в день вступления соглашения в силу, 16 октября 2018 года: «Я говорю о кучке, о тех десяти [людях], а не об ингушском народе. Если вы мужчины, если вы люди, придите [сюда]. Если это ваши территории, устройте там митинг. Закон [о границах] принят и вступил в силу. Если вы мужчины, если вы люди, придите на мою территорию и устройте митинг, говоря, что она ваша» (его слова перевел «Кавказский узел»).
Зарифа Саутиева, Малсаг Ужахов, Ахмед Барахоев, Муса Мальсагов, Исмаил Нальгиев, Багаудин Хаутиев Барах Чемурзиев в суде. Фото: «Кавказский узел»
Но вдруг на сторону протестующих встал Конституционный суд Ингушетии: в конце октября суд отменил соглашение об изменении границы и потребовал провести референдум. После этого оппозиционеры решили прекратить уличные акции и дальше «действовать в юридическом русле». А глава Ингушетии Евкуров обратился уже в Конституционный суд России.
Протесты возобновились весной 2019 года — через два месяца после того, как уже Конституционный суд России признал соглашение законным. Выступая на форуме в Грозном, Евкуров отметил, что решение суда «ставит уже точку в этом вопросе» о границе. В марте оппозиционеры попытались согласовать трехдневный митинг на площади перед зданием национальной телерадиокомпании «Ингушетия» в Магасе — но акцию разрешили провести лишь 26 марта, с десяти до шести вечера.
26 марта на площади в Магасе собралось от 4 до 20 тысяч протестующих. На въезде в город выставили блокпосты, место проведения митинга оцепили. «В городе огромное количество силовиков, они просто наводнили Магас», — писал правозащитник Магомед Муцольгов.
На этой акции уже звучали призывы не только к отмене соглашения о границе, но и к отставке Евкурова и возвращению прямых выборов главы Ингушетии. Когда согласованная часть митинга завершилась, многие решили остаться на площади, вновь объявив бессрочную акцию.
Утром следующего дня протестующих попытались разогнать бойцы Нацгвардии, прикомандированные из других регионов — это привело к столкновениям между силовиками и митингующими. «Штурм начался, когда люди совершали утреннюю молитву, через два часа — второй, — рассказывал Муцольгов «Медиазоне». — Силовики напали на людей, люди отбились, и получилась небольшая обоюдная драка. Да, [среди нацгвардейцев] есть пострадавший, которого вынесли оттуда, но много было пострадавших и среди митингующих».
На протесты власти ответили массовыми обысками и волной арестов — к административной ответственности привлекли сотни рядовых участников акции. Обвиняемыми по делам о стычках с нацгвардейцами стали около 50 человек.
Власть отвечает уголовными делами
В Нальчике проходили и суды по мере пресечения. «Видимо, не доверяют Ингушетии, народу Ингушетии, кроме [главы республики Юнус-Бека] Евкурова и начальника ЦПЭ — говорил адвокат Магомед Абубакаров. — В принципе, СК по Ингушетии спокойно мог расследовать бы дело о применении насилия, но из-за 212-й статьи его передали в СКФО». При этом обвинений по делу о массовых беспорядках в итоге никому не предъявили.
Потерпевшими признали 67 силовиков, почти все они были прикомандированы в Ингушетию из других регионов. К примеру, сотрудник ОМОНа из Мордовии во время столкновений получил переломы носа, большеберцовой и малоберцовой костей, силовик из Владимира — перелом локтевой кости. Другие отделались ушибами и ссадинами. Имена большинства потерпевших были засекречены. Один из засекреченных нацгвардейцев, например, «испытал боль» от того, что митингующий ударил ногой по щиту, другой почувствовал боль в руке, когда активист схватился за щит и дергал его.
«У Росгвардии получился провал, они не смогли убрать [митингующих], а мы уговорили. Что, обязательно людей бить надо, чтобы они разошлись? — говорил «Медиазоне» один из бывших силовиков. — Почему мы сегодня не говорим о росгвардейцах, которые в то утро в толпе применили шумовые гранаты, которые возбудили эту же толпу. Люди думали, что их там сейчас убивать будут, и начали какие-то противодействия совершать».
Полицейские безуспешно пытались восстановиться на службе, получилось только у четверых. В ноябре 2021-го первого из обвиняемых суд признал виновным в неисполнении приказа и приговорил к полутора годам условно — это дело тоже рассматривалось за пределами Ингушетии, в Пятигорском городском суде.
Лидеров протеста обвинили в создании экстремистского сообщества и организации нападений на силовиков. В СИЗО оказались семь человек: председатель Совета тейпов ингушского народа Малсаг Ужахов, член совета Ахмед Барахоев, председатель ингушского отделения «Российского красного креста» Муса Мальсагов, глава организации «Выбор Ингушетии» Исмаил Нальгиев, руководитель Совета молодежных организаций Багаудин Хаутиев и председатель объединения «Опора Ингушетии» Барах Чемурзиев. А также замдиректора Мемориального комплекса жертвам репрессий Зарифа Саутиева — единственная женщина среди полусотни обвиняемых.
Саутиева, по версии следствия, одним «своим присутствием» на митинге «обязывала любым способом обеспечить ее безопасность как представительницы слабого пола». Похожим образом описывается преступление Барахоева и Ужахова, которые 26 марта 2019-го «провокационно взывали к мужскому достоинству и национальному единству» протестующих, «манипулировали» этническими обычаями, «своим присутствием обязывая любым способом обеспечить их безопасность» как представителей старшего поколения.
Малсаг Ужахов (второй справа) на митинге в Магасе. Фото: Кристина Кормилицына / Коммерсант
Правозащитный центр «Мемориал» признал всех арестованных лидеров политзаключенными. «Нет сомнений в политическом характере обвинений, в которых нет даже фальсифицированных доказательств вины. Ни одного доказательства вины в деле просто нет, вместо этого обвинение попыталось в качестве преступления представить законную публичную общественную деятельность обвиняемых. Именно это делает данный процесс чрезвычайно важным и опасным для будущего страны», — говорится в заявлении правозащитников.
Следствие по делу еще одного обвиняемого по делу руководителей протеста, бывшего главы МВД Ингушетии Ахмеда Погорова, еще не завершено: он почти два года находился в розыске, его задержали только в феврале 2021-го.
В ноябре гособвинители попросили суд приговорить всех обвиняемых к срокам от 7,5 до 9 лет заключения. Выступая с последним словом, руководитель Совета тейпов ингушского народа Малсаг Ужахов отмечал, что прокуроры нацелены на «заданный сверху результат» и не желают слушать никакие доводы защиты.
«Их кирзовые лица ничего не выражают, эти лица давно потеряли способность краснеть и белеть, — говорил Ужахов. — Бог им судья! Мы в свою очередь платим им неприкрытым презрением».
15 декабря судья Янис Куцуров огласил приговор. Он всех признал виновными и дал ровно те сроки, которые запрашивал прокурор: Ужахову, Барахоеву и Масальгову — по 9 лет лишения свободы, Нальгиеву, Хаутиеву, Чемурзиеву — по 8 лет, Зарифе Саутиевой — 7,5 лет.
Редактор: Егор Сковорода
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Что произошло в ингушетии
Фото: Кристина Кормилицына / Коммерсант
Год назад в Магасе начались протесты: на площадь вышли недовольные соглашением о новой границе с Чечней. На следующий день между участниками митинга и силовиками произошли столкновения. Эти события закончились одним из самых крупных судебных процессов на Кавказе: сейчас по делу проходят 42 обвиняемых. «Медиазона» вспоминает, как развивалось «ингушское дело».
Начало противостояния
Согласованный с властями митинг против передачи ингушских земель Чечне начался 26 марта 2019 года. Во вторник на площади перед НТРК (национальная телерадиокомпания) «Ингушетия» в Магасе собрались несколько десятков тысяч человек. Акция продолжилась и после официального завершения: лидеры оппозиции объявили митинг бессрочным.
К утру следующего дня прикомандированные из других регионов сотрудники Нацгвардии попытались разогнать протестующих. Начались стычки.
«Люди просто ждали второго дня, ждали обещанного — продления уведомления. Говорить, что они митинговали — неправильно. Не было лозунгов, громкоговорителей, — считает участник митинга, правозащитник Магомед Муцольгов. — И штурм начался, когда люди совершали утреннюю молитву, через два часа — второй. Силовики напали на людей, люди отбились, и получилась небольшая обоюдная драка. Да, [среди нацгвардейцев] есть пострадавший, которого вынесли оттуда, но много было пострадавших и среди митингующих».
В итоге 27 марта протестующие согласились разойтись.
Новая граница между Ингушетией и Чечней
Споры между Чечней и Ингушетией о принадлежности Малгобекского и Сунженского районов велись с 90-х годов. В январе 2013 года Рамзан Кадыров подписал закон: несколько населенных пунктов Сунженского района Ингушетии должны были перейти под юрисдикцию Чечни. Это вызвало крайне негативную реакцию в соседней республике, писал тогда «Кавказский узел».
В конце августа 2018 года рабочие под охраной чеченских силовиков начали прокладывать дорогу в районе границы с Ингушетией. По словам министра Ингушетии по национальной политике Муслима Яндиева, чеченская сторона попыталась «передвинуть блокпост километра на полтора-два» вглубь ингушской территории.
Работы приостановили, но уже через месяц, 26 сентября, Евкуров и Кадыров подписали соглашение, устанавливающее новую границу между республиками. По подсчетам «Кавказского узла», Ингушетия передала Чечне около 26 тысяч гектаров своей территории, а получила от Чечни примерно тысячу гектаров.
В тот же день в столице Ингушетии Магасе начались протесты, которые длились несколько недель. 30 октября 2018 года Конституционный суд Ингушетии отменил соглашение Евкурова и Кадырова и потребовал провести референдум, однако 9 декабря 2018 года КС России признал соглашение законным. В июне 2019 года Юнус-Бек Евкуров ушел в отставку.
Страдания от удара в щит. Дело первое, о митинге
Участников акции начали задерживать через неделю после столкновений, 3 апреля. Следственный комитет возбудил уголовное дело по статьям о массовых беспорядках и применении насилия в отношении силовиков (часть 2 статьи 318, часть 3 статьи 212 УК).
Один из силовиков, например, жаловался на боль от удара по щиту, другой испытал боль в руке от того, что активист схватился за щит и дергал его. Потерпевшими были нацгвардейцы преимущественно из других регионов. Расследовать уголовное дело также поручили прикомандированным следователям.
Было две волны арестов: с апреля по июнь 2019 года и новая, она началась с февраля 2020-го.
Почти всем рядовым активистам первоначальное обвинение смягчили — со второй части статьи 318 УК на первую, то есть с «опасного» насилия над представителями власти на «неопасное». Максимальное наказание по первой — пять лет колонии, по второй — десять.
Как и в «московском деле», обвинение в беспорядках пока не предъявили никому.
«Протестующим вменили тяжкую статью, чтобы заключить под стражу. Экспертизы, исключившие причинение вреда жизни и здоровью силовиков, провели еще в мае 2019 года, но все подсудимые оставались в СИЗО», — говорит адвокат Андрей Сабинин из международной правозащитной организации «Агора», представляющей интересы двоих обвиняемых.
Обвиняемыми и подозреваемыми по этому делу стали 42 человека, 19 из них уже приговорили к реальным срокам, многие ждут суда в СИЗО. Единственный, кто находится в розыске — бывший министр внутренних дел Ингушетии Ахмет Погоров.
Дела рассматриваются в Ставропольском крае, а не Ингушетии.
Столкновения митингующих с полицией. Кадр: Current Time TV
Все осужденные — рядовые участники протестов. Шестеро полностью признали вину, но на сроках это практически не сказалась. Чаще всего суд давал год и несколько месяцев колонии-поселения, и приговоренные почти сразу выходили на свободу — один день в СИЗО приравнивается к двум дням в колонии-поселении. По подсчетам «Медиазоны», уже должны были освободиться как минимум 16 человек.
Рамазан Гагиев был под домашним арестом с апреля 2019 года. 12 декабря осужден на четыре месяца колонии-поселения. Сразу после приговора Гагиев вышел из-под домашнего ареста.
Сейт-Магомед Нальгиев 13 декабря 2019 года суд приговорил к году и четырем месяцам лишения свободы. 7 февраля 2020-го Нальгиев вышел на свободу.
Зелимхан Томов 16 декабря 2019 года приговорен к году и пяти месяцам лишения свободы, 26 декабря вышел на свободу.
Мусса Плиев 24 декабря 2019 года осужден на 1,5 года колонии-поселения. Освободился 13 января 2020-го.
Элисхан Ажигов 24 декабря 2019 года осужден на год и пять месяцев колонии-поселении. Ажигов должен был выйти на свободу 30 декабря, однако из СИЗО его отпустили только 13 января 2020-го.
Мустафа Вышегуров 27 декабря 2019 года приговорен к одному году и пяти месяцам лишения свободы, вышел на свободу 25 февраля 2020-го.
«Работа следственной группы в Нальчике, содержание обвиняемых в изоляторах вне пределов Ингушетии, продление стражного заключения в КБР, а потом и в Ставропольском крае были направлены на будущее изъятие уголовных дел из судебной системы Ингушетии. Понимая, что рассмотреть уголовное дело сразу и в отношении всех не получится, из него массово выделили в отношении каждого персонально, и через стадию изменения территориальной подсудности в Верховном суде направили в районный суд Ставропольского края. Генеральная прокуратура поставила под сомнение объективность абсолютно всех ингушских судей и прогнозировала возможность массовых акций протеста», — отмечает адвокат Сабинин.
Хасан Зязиков 17 января приговорен к году и одному месяцу колонии-поселении, 7 февраля 2020-го вышел на свободу.
Тимур Озиев 17 января осужден на год и семь месяцев лишения свободы, 6 февраля 2020-го вышел на свободу.
Магомед Оздоев 23 января приговорен к году и четырем месяцам, освободился 6 марта 2020-го.
Гелани Хамхоев 13 февраля осужден на год и девять месяцев колонии-поселения.
Зубейр Хамхоев 14 февраля приговорен к году и восьми месяцам лишения свободы.
Адам Бадиев 18 февраля осужден на год и 10 месяцев колонии-поселения
Зелимхан Бапхоев 18 февраля приговорен к полутора годам.
Ахмеду Нальгиеву 18 февраля суд назначили год и девять месяцев колонии-поселения.
Джохар Алиев 21 февраля осужден на год и восемь месяцев колонии-поселения.
Ибрагиму Дугиеву 25 февраля суд назначил год и два месяца колонии-поселения.
Рашид Аушев 26 февраля приговорен к году и девяти месяцам лишения свободы.
Хасан Кациев 6 марта 2020 года приговорен к году и девяти месяцам лишения свободы.
Пытки, запреты, ликвидация
Бывший админ телеграм-канала признал вину, но затем рассказал адвокату, что дал признательные показания под пытками: его били током, подключая провода к мочкам ушей. Через несколько месяцев Майсигова перевели под домашний арест. Позднее ему предъявили обвинение в призывах к сепаратизму (часть 2 статьи 280.1 УК) из-за постов в инстаграме.
Рашид Майсигов. Фото: «Фортанга.org»
В ноябре Минюст подал иск в Верховный суд Ингушетии о ликвидации Совета, но ВС приостановил его рассмотрение до апелляции на решения нижестоящих инстанций.
Против председателя Совета тейпов Ингушетии Малсага Ужахова, уже арестованного по делу о протестах 26 марта, возбудили новое уголовное дело — о создании НКО, побуждающей к отказу от исполнения гражданских обязанностей (часть 2 статьи 239 УК).
Тагира Цечоева, заместителя Ужахова, оштрафовали на 15 тысяч рублей по закону о «фейковых новостях» (часть 9 статьи 13.15 КоАП) после обращения к местным депутатам, в котором говорилось о возможной ликвидации республики из-за пересмотра границ с соседними субъектами.
Прокуратура республики также обратила внимание на созданный активистами протестов «Ингушский комитет национального единства» (ИНКЕ). Ведомство обратилось в ВС Ингушетии с требованием ликвидировать это объединение, но решение пока не принято.
«Мирный протест в Магасе, не предвещавший никаких конфликтов, 27 марта 2019 года в какие-то секунды превратился в длительную историю противостояния маленького народа и всей государственной машины, — говорит Сабинин. — Огромная следственная бригада, вертолеты с задержанными, многочисленные обыски, изоляция активистов вне пределов республики, бесконечные и бессмысленные аресты и их продления — надолго сформировали ощущение, что любые формы несогласия на этой территории решили искоренить навсегда».
Кого обвиняют в применении неопасного насилия к силовикам (часть 1 статьи 318 УК):
Аслан Аушев находится в СИЗО, дело направлено в суд 30 декабря 2019 года, рассматривается в общем порядке.
Руслан Дзейтов находится в СИЗО, дело направлено в суд 6 февраля 2020 года, рассматривается в общем порядке.
Ризван Оздоев находится в СИЗО, дело направлено в суд 6 декабря 2019 года, рассматривается в общем порядке.
Амир Осканов находится в СИЗО, дело направлено в суд 11 декабря 2019 года, рассматривается в общем порядке.
Багаудин Мякиев находится в СИЗО, дело направлено в суд 9 января 2020 года, рассматривается в общем порядке.
Адам Ажигов 26 мая 2019 года мера пресечения была изменена с содержания под стражей на подписку о невыезде. Дело направлено в суд.
Ибрагим Мужахоев 26 мая 2019 года мера пресечения также была изменена на подписку о невыезде.
«Вызов действующей власти». Второе дело, полицейское
После окончания протестов из полиции уволили 17 сотрудников батальона ППС. По словам одного из уволенных, попросившего не упоминать его имени, их обвинили в том, что они противодействовали Нацгвардии.
«Две попытки Росгвардии разогнать митингующих [провалились]. Во второй раз, когда росгварейцы, нарушив полностью свой строй, отправились в бегство, они своих же оставили [в толпе протестующих]. Мы, то есть полицейские, их вытаскивали оттуда, — говорит уволенный сотрудник МВД. — И когда Росгвардия [собиралась] предпринять третью попытку, мы, видя, что впереди митингующих стоят старейшины и зная менталитет нашего народа, [зная], что молодежь никогда оттуда не уйдет, пока старики стоят между силовиками и ими, предприняли попытку зайти, предупредить, что против них [будет] применена физическая сила. Эти же старики уговорили молодежь разойтись».
На площади находилось около трехсот сотрудников Нацгвардии, но, по словам собеседника «Медиазоны», еще одна попытка силового разгона могла привести к кровопролитию и эскалации конфликта «в масштабах республики».
Бывший сотрудник утверждает: полицейские вели с протестующими переговоры меньше трех минут, «и люди буквально через 10-15 минут [начали] расходиться»:
«У Росгвардии получился провал, они не смогли убрать [митингующих], а мы уговорили. Что, обязательно людей бить надо, чтобы они разошлись? Почему мы сегодня не говорим о росгвардейцах, которые в то утро в толпе применили шумовые гранаты, которые возбудили эту же толпу. Люди думали, что их там сейчас убивать будут, и начали какие-то противодействия совершать».
Полицейские пытались восстановиться на службе, но Магасский районный суд оставил их иск к МВД без удовлетворения, 27 февраля Верховный суд республики утвердил решение первой инстанции. Теперь бывшие силовики собираются подавать жалобу Пятый кассационный суд в Пятигорске, а после в ВС России — «мы в любом случае дойдем до самого последнего».
Руководство МВД, говорит экс-полицейский, ссылалось на объяснение его коллеги, написавшего, что 17 сотрудников ППС нарушили приказ стоять в оцеплении. В суде этот полицейский признался, что «никакого приказа не было», и он подписал документ, так как ему самому угрожали увольнением.
По словам адвоката полицейских Магомеда Куриева, во время рассмотрения гражданского иска прокуратура настаивала на том, что поступок сотрудников — это вызов действующей власти.
«То есть с позиции государственного надзорного органа, недопущение эскалации напряженности, прекращение несанкционированного митинга путем переговоров — вызов действующей власти», — говорит адвокат.
Позже бывших полицейских обвинили в неисполнении приказа (часть 2 статьи 286.1 УК). Участники не могут комментировать это уголовное дело, пока идет расследование, поскольку с них взяли подписку о неразглашении.
«Я много раз думал, как бы я по-другому мог действовать, но другого варианта не было, кроме как зайти и по-вайнахски с ними поговорить. Перед кем мы опорочили честь сотрудника полиции? Не перед своим народом же! А тут получается, не знаю, может, кому-то неугодно было», — заключает бывший сотрудник.
Муса Мальсагов (слева). Фото: Владимир Смирнов / ТАСС
«Провокационно взывал к мужскому достоинству». Дела об экстремизме
В январе 2020 года лидерам протеста против изменения границы между Ингушетией и Чечней предъявили новое обвинение — в организации и участии в экстремистском сообществе.
68-летнего председателя Совета тейпов ингушского народа Малсага Ужахова, 66-летнего члена Совета Ахмеда Барахоева, председателя ингушского отделения Общероссийской общественной организации «Российский Красный Крест» Мусу Мальсагова обвинили в организации опасного для здоровья насилия в отношении полицейских (часть 3 статьи 33, часть 2 статьи 318 УК) и организации экстремистского сообщества (часть 1 статьи 282.1 УК).
Малсаг Ужахов и его адвокат Джабраил Куриев. Фото: «Фортанга.org»
К Барахоеву, Ужахову и Мальсагову, считает следствие, позже присоединились еще несколько человек:
— член региональной общественной организации «Выбор Ингушетии» Исмаил Нальгиев,
— замдиректора Мемориального комплекса жертвам репрессий в Ингушетии Зарифа Саутиева,
— председатель общественного движения «Опора Ингушетии» Барах Чемурзиев,
— сопредседатель Ингушского национального конгресса, бывший министр внутренних дел РИ Ахмет Погоров (находится в розыске),
— глава Совета молодежных организаций Ингушетии Багаудин Хаутиев.
Обвинения в применении неопасного насилия к силовикам, а также в экстремизме (часть 3 статьи 33, часть 2 статьи 318 УК, часть 1 статьи 282.1 УК) предъявили и этим людям.
Согласно обвинению, на митинге 26 марта 2019 года Барахоев и Ужахов «провокационно взывали к мужскому достоинству и национальному единству» протестующих, манипулировали этническими обычаями, «своим присутствием обязывая любым способом обеспечить [их] безопасность» как представителей старшего поколения. Зарифа Саутиева, «будучи представителем женского населения» Ингушетии, своим присутствием «обязывала любым способом обеспечить ее безопасность как представительницы слабого пола».
По словам адвоката Андрея Сабинина, представляющего интересы Нальгиева, защитники до сих пор не видели «значимых материалов» этого уголовного дела, а следствие «буксует». Адвокат уверен, что это дело тоже будут рассматривать за пределами Ингушетии.
«Репрессии продолжаются». Новые аресты в Ингушетии
В феврале, спустя почти год после митинга в Магасе, в Ингушетии вновь начали задерживать и арестовывать участников протестов. Как сообщал «Мемориал», 4 февраля в республике задержали не менее 12 человек.
Часть задержанных допросили как свидетелей в Следственном управлении СК во Владикавказе, а после отпустили домой. Пятерых доставили в ИВС МВД города Нальчика, еще нескольких задержали уже в марте — в итоге всем им предъявили обвинение в нападении на нацгвардейцев.
Кого обвиняют в опасном насилии в отношении силовиков (часть 2 статьи 318 УК):
Магомед Хамхоев — единственный из арестованных «первой волны», которому не смягчили обвинение. Находится под арестом с апреля 2019 года.
Макшарип Батыгов задержан и арестован в феврале этого года, в апреле 2019 года его уже оштрафовали на 10 тысяч рублей за участие в мартовском митинге протеста.
Руслан Барханоев арестован в феврале. В июле 2019 года он подал заявку на проведение митинга с требованием освободить ингушских активистов, но получил отказ.
Амирхан Беков также задержан и арестован в феврале.
Мухарбек Маматов задержан 4 февраля 2020 года, на следующий день заключен под стражу.
Исропил Нальгиев. В постановлении о проведении обыска в его доме было указано, что Нальгиева подозревают в участии в экстремистском сообществе, на суд по избранию меры пресечения его доставили как подозреваемого в нападении на силовиков. Арестован в феврале.
Закри Бапхоев 14 февраля сам явился с повинной в отдел полиции, на следующий день был заключен под стражу.
Ахмеда Чахкиева 6 марта отвезли на допрос в Нальчик, а затем отправили в ИВС.
Заурбек Дзауров находился в федеральном розыске, 7 марта его задержали, а после взяли под стражу.
«Репрессии продолжаются, [появляются] новые арестованные, но эти люди, которые сидят за то, что требовали соблюдения национальных интересов в республике, — герои. Они сидят за убеждения и принципы и останутся в истории своего народа, а какое отношение будет к политикам, мы знаем, — говорит правозащитник Муцольгов. — После увольнения день-два — и все. Может, их сдадут, может, они в шоколаде закончат свою жизнь, но их дети будут знать, каковы были их родители, и они будут стыдиться».
Редактор: Дмитрий Трещанин
Оформите регулярное пожертвование Медиазоне!
Мы работаем благодаря вашей поддержке
Раз в неделю наши авторы делятся своими впечатлениями от главных событий и текстов
Раз в неделю наши авторы делятся своими впечатлениями от главных событий и текстов