Что произошло в московской школе сегодня
Угроза или учения? Власти страны не комментируют повальную эвакуацию школ
Нечто подобное уже происходило несколько лет назад, когда по городам страны прокатилась волна телефонного терроризма. Однако, если тогда эти события активно освещались в СМИ и социальных сетях, то теперь упоминания об этом довольно редки. Задался в своем блоге этим вопросом, к примеру, публицист Александр Шмелев:
У Веры Рыклиной я видел предположение, что таким образом спецслужбы пытаются протолкнуть закон, позволяющий им отключать связь в тех или иных регионах. Дескать, в какой-то момент родители настолько задолбаются, что скажут «Бог с ним, вырубайте связь лучше, не хотим мы больше, чтобы наших детей раздетыми на мороз ежедневно выгоняли». Однако особой логики в этом тоже не видно: проще было бы тупо перестать реагировать на звонки о минировании. Но в чем тогда может быть причина и что происходит? Неужели не осталось в стране журналистов-расследователей, способных разобраться в этой проблеме?»
Вот что написала в своем блоге гражданский активист Вера Рыклина:
«Пока у нас в школе проходит седьмая за две недели эвакуация (на этот раз в детском саду), я немного покопалась в истории вопроса. Самое интересное в конце. Хочется комментариев понимающих людей и журналистов в теме.
Относительно небольшая волна прокатилась в начале 2018-го. Тоже с многими комментариями от всяких власть имущих, экспертов и СМИ. Первый замглавы аппарата Национального антитеррористического комитета (НАК) Андрей Пржездомский тогда говорил: «Мы научились многому на этом горьком опыте и в дальнейшем люди, которые будут пытаться совершить подобные преступления, будут получать по заслугам».
Никаких виновных найдено не было.
Нынешняя волна телефонного терроризма (хотя говорят, он не телефонный, а почтовый), кажется, беспрецедентна по своим масштабам. Только о ней никто и ничего не говорит и не пишет. И это самая большая для меня загадка: две недели столица разрывается от террористических угроз, а все как воды в рот набрали.
Для исполнения поручения, как рассказывают собеседники РБК, была создана межведомственная рабочая группа по регулированию пропуска голосового трафика и борьбе с фродом (мошенничеством).
Я не очень в этом разбираюсь и не вполне понимаю суть этого предложения. Но если это то, о чем я думаю, то вырисовывается не самая симпатичная картинка. »
Между тем, некоторые российские СМИ уже обратили внимание на эту проблему. Вот что пишет «Новая газета» :
«Уже месяц по стране катится беспрецедентная волна телефонного терроризма. Каждый день экстренным службам приходится эвакуировать десятки тысяч людей, парализуется работа госучреждений, страдают школьники и малыши.
Так, 19 декабря в Благовещенске из-за сообщений о минировании из 16 детских учреждений — садов и школ — было эвакуировано 3300 детей. В Хабаровске на улицу вывели 30 детских садов, в Москве проверяли более десяти. Но если в столице температура плюс 8, то в Благовещенске и Хабаровске сейчас минус 20.
В Москве с начала недели эвакуировано более 600 объектов, на Дальнем Востоке многие учебные заведения, в Санкт-Петербурге сообщения о минировании получили 20 станций метрополитена. В Москве были эвакуированы крупные торговые центры, десятки районных судов. Угрозы о минировании поступали в три столичных аэропорта и четыре вокзала.
Волна анонимных сообщений поднялась в конце ноября. Сначала она накрыла Москву и Санкт-Петербург, затем распространилось на другие регионы.
По сообщениям информагентств, за четыре неполных недели было эвакуировано более четырех тысяч учреждений и около полумиллиона человек. То есть речь идет не об отдельных случаях, а об угрозе национального масштаба.
Никакой официальной информации о том, что происходит, нет. Правительство, спецслужбы и МЧС молчат, на сайтах госучреждений и экстренных служб тоже никаких новостей. »
Молчание компентентных органов можно объяснить двояко. Или они действительно не хотят делать телефонным террористам лишнюю рекламы, ради которой они так стараются, или же в стране готовятся какие-то очень серьезные изменения в системе связи вообще. Вот, к примеру, что пишет телеграм-канал «ЗаТелеком» со ссылкой на документ, подписанный министром связи Константином Носковым:
В ходе учений, в частности, планируют проверить «возможность перехвата абонентского трафика и раскрытия информации об абоненте, блокировки услуг связи для абонентов». Среди других задач — «проверка организации ремонтно-восстановительных работ на единой сети электросвязи РФ».
Правительство РФ ранее постановило, что учения по изоляции Рунета должны проводиться не реже одного раза в год. »
«Шли напролом, пихая детей»: кто и зачем «минирует» московские школы
В столице шквал ежедневных эвакуаций из образовательных учреждений: учителя на нервах, родители в панике
На российские школы и детсады обрушился шквал анонимных сообщений о минировании. Угрозы о заложенной бомбе — огромный стресс как для детей, так и для взрослых. Есть и первые жертвы лжетерроризма: воспитательница детского сада в Биробиджане умерла во время эвакуации детей после сигнала о минировании здания. Женщина успела одеть малышей и перевести их в безопасное место, после чего ее состояние резко ухудшилось — и врачи не успели ее спасти.
С начала декабря учебный процесс в московских образовательных учреждениях срывается практически ежедневно. Все сигналы оказывались ложными. Но в суматохе эвакуации, которая обязательна в каждом случае, многие школьники не успевают забрать личные вещи, переобуться и надеть верхнюю одежду. Куда на время проверки зданий спецслужбами отводить младшеклассников (старшие сами уходят домой), тоже непонятно: по сообщениям родителей, дети часами ждут родных в ближайших садах, библиотеках, магазинах, кафе и даже подъездах. Некоторые папы и мамы написали заявление и отказываются водить детей в школу, пока волна телефонного терроризма не сойдет на нет.
«МК» разбирается в ситуации.
ЧТО ПРОИСХОДИТ:
«Заходит полиция, включается сигнализация, по коридорам начинают бегать ученики»
После такого сигнала, даже если он составлен в шутливой форме, сотрудники обязаны провести экстренную эвакуацию учеников и воспитанников. Что они и делают: не проходит и дня, чтобы в столице не эвакуировали учебные заведения. Некоторые получают сообщения с угрозами каждый (!) день и по нескольку раз в день.
Родители напуганы и не знают, чего еще ждать.
«В моей школе №1253 сегодня была 5-я эвакуация за 9 дней (4, 6 декабря, два раза за день 10 декабря и 12 декабря). Сегодня уже некоторые родители в классе стали высказываться, что не хотят отпускать детей в школу до прояснения ситуации, до понимания, что происходит».
«Нашу школу №1133 в Крылатском эвакуировали за неделю 4 раза, и вокруг много школ тоже. Сменку не разрешают переобувать. Хватают куртки. Малыши последние дни сидят в классе с верхней одеждой. В прошлый раз кинологи ехали более 5 часов из-за загрузки».
«Пятая эвакуация нашей маленькой школы. Середина рабочего дня. Учителя вызывают родителей с работы. Дети на ушах, многие напуганы. Кто-то плачет и хочет к маме, кто-то расстроен отменой глины-анимации-столярки-танцев. Вся началка в полном составе вламывается посреди тихого часа в детский сад. »
«Сообщение из нашего сада: «Детей подняли с тихого часа по тревоге и вывели, не успев покормить обедом. Сидим в здании такого-то учреждения на скамеечках, срочно забирайте по домам». И это днем! В рабочий день! И — внимание — через день 2 недели подряд вот так!»
Для педагогов сообщения о минировании тоже являются полной неожиданностью. Как нам рассказали учителя из нескольких московских школ, никаких дополнительных инструктажей с педсоставом не проводят. Однако именно на их плечах организация процесса эвакуации «от» и «до» — и процедура эта очень выматывающая. В некоторых школах, куда сигналы о минировании поступают регулярно, детей попросили приходить без портфелей и брать в классы верхнюю одежду.
Для успокоения родителей иногда подают информацию, будто тревога учебная, причин для паники нет. Но мамы и папы все равно нервничают. Потому что плановая учебная эвакуация очень отличается от того, что происходит сейчас. Да, дети и взрослые часто не знают, что сигнал об условном пожаре тренировочный. Но это становится ясно сразу после того, как люди покинули здание: сотрудник службы безопасности рассказывает, какие ошибки были допущены, и запускает всех обратно. В случае же с декабрьской волной угроз детей запускают обратно в учреждение через 2–4 часа. А иногда и не пускают вовсе: по некоторым данным, кинологические службы просто не успевают оперативно проверить здание, так как таких «заминированных» объектов одновременно по всему городу может быть несколько десятков. Был случай, что очередь до школы, эвакуированной днем, доходила только в 21:00.
КАК ПРОИСХОДИТ:
«Некоторые старшеклассники шли напролом, пихая других детей»
К самой эвакуации как к комплексу мероприятий для обеспечения безопасности можно относиться философски. Когда мы живем в столице огромной страны, умение быстро и слаженно выбраться из опасного помещения не может быть лишним.
Но когда это происходит по нескольку раз и полностью срывает не только учебный процесс у детей, но и рабочий у родителей, сложно не запаниковать. Особенно если это происходит каждый день.
Мы опросили родителей и выяснили, что у них много претензий к организации процесса эвакуации и к тому, что происходит с детьми после выхода из учреждения. Второе становится серьезной проблемой для семей, где оба родителя работают и не имеют возможности быстро забрать своего маленького школьника домой. Если сигнал о минировании поступает до обеда, то младшеклассники банально остаются голодными. Завтрак они получают в 9.15, обед обычно на 5-м или 6-м уроке — в 12.30 или 13.35. Кто и где их покормит, пока родственники смогут их забрать? Были случаи, когда учителя вели подопечных в ближайшее кафе и кормили за свой счет.
А еще немедленная эвакуация не подразумевает возможности всем зайти в раздевалку и надеть теплую одежду. Да, все понимают, что сообщение о минировании, скорее всего, ложное, но чтобы не оказаться персонажами сказки про пастуха и волков — нужно действовать по инструкции.
«Детям толком не дают одеться», «Наши два часа стояли на улице полураздетые», «Дернули с урока физкультуры, дети слонялись по улицам в шортах, хоть куртки надеть успели» — такие ситуации, увы, не редкость.
— В нашей школе №1506 (корпус 2) первая эвакуация случилась 4 декабря, — рассказывает Ирина, ее дочь Маша учится в начальной школе. — Тогда дети простояли на холоде на стадионе — все теплые вещи: варежки, шапки, рейтузы и пр. остались в классе в рюкзаках. Потом их отвели в соседний садик. Но пока сообразили отвести их именно туда, прошло много времени, дочь после этого заболела. И, кстати, только из сада учительница сообщила, что детей нужно забрать. В понедельник, 16-го, снова эвакуация, я была свидетелем, как это происходило. Заходит полиция, включается сигнализация, и по коридорам начинают бегать ученики. Во вторник их снова эвакуировали. И в среду! На этот раз детей уже оперативно увели в другую школу, стоять на холоде не пришлось. Но после того как я забрала Машу из другой школы, оставшихся детей повели опять в детский сад. Для работающих родителей — дополнительный стресс знать, что твой ребенок сидит в каком-то детском саду, а я видела, как там всех загоняют в один спортивный зал. К тому же дети остаются без обеда, все их вещи в школе. Никаких других вариантов размещения не предлагают: если не можете забрать, они будут сидеть где сидят, пока школу не проверят.
А это рассказ москвички Елены из Митина:
«Сегодня в школе №1544 было ложное сообщение об угрозе взрыва. Организация эвакуации была отвратительной. Был открыт только один выход, и толпа детей расталкивала друг друга. Некоторые старшеклассники шли напролом, давя, пихая других детей! Также сын говорит, что объявление по громкой связи толком никто и не слышал, было непонятно, что вообще говорят. Было страшно.
Выбежали кто в чем. В гардероб было не попасть. Моему сыну кинули куртку, в сменке и побежали на улицу. Девочки в балетках, мальчики кто в чем. Перед школой долго стояли зачем-то. У моего промокли ноги, пошли в другую школу, потом отпустили. Неорганизованный бардак».
Отзывов о слаженной работе педсостава тоже много. Вот что рассказывает мама, чей ребенок посещает одну из школ в Центральном округе:
«Наша школа отработала на отлично. Учителя моментально проинформировали родителей. Кто был рядом, тут же пришел и помогал переходить в место эвакуации. Те дети, кого родители не могли забрать, кооперировались и по нескольку человек уходили к одноклассникам с соответствующим информированием учителя. Со стороны школы вообще было все идеально. Но процесс обучения совершенно сорван.
В первый раз пришлось оставить рюкзаки в классе — у ребят там же осталась еда в термосах, тетради/учебники все в классе, с «домашкой» были сложности. Во второй и третий раз выходили уже с рюкзаками, тетрадями и едой. Наш класс стройной колонной пришел на место эвакуации и там расположился. В последний раз ребята там даже пообедали своей едой и сделали домашнюю работу».
Выход на сегодняшний день один — относиться к происходящему с пониманием. Или отсидеться дома. К слову, многие родители и дети действительно взяли тайм-аут: надоело мерзнуть и нервничать из-за непредсказуемости каждого учебного дня.
КТО ЗА ЭТИМ СТОИТ
Вторая — более реальная. Авторы посланий просто стараются сделать невыносимой жизнь в большом городе накануне новогодних праздников. Отметим, что такая волна уже случалась в разгар «холодной войны» между Россией и Украиной. И сейчас, по оперативным данным, послания о якобы заложенных бомбах приходят с украинских либо грузинских электронных адресов.
ЧТО ДЕЛАТЬ
1) Заранее поговорить с ребенком о том, что происходит.
Будет лучше, если школьник будет знать, чего ему ждать, и не впадет в панику при звуках сирены. Расскажите, что в городе участились случаи, когда в школы поступают тревожные сигналы, и тогда ее обязаны проверить кинологи с собаками; что в большинстве случаев эти сообщения ложные, но тем не менее это не повод для шуток.
2) Положить ребенку в карман брюк или прикрепить на другую одежду записку с номером телефона обоих родителей. Или попросить выучить номер наизусть.
Ученикам могут не разрешить зайти в класс за вещами, поэтому даже если они ходят в школу с мобильниками, устройства могут оказаться вне доступа. Педагоги не всегда могут оперативно донести до родителей информацию о том, что дети эвакуированы. Зная ваш номер, ребенок сможет позвонить вам сам, а вы уже организуете процесс, чтобы забрать его как можно скорее.
3) Положить в портфель плотный перекус.
Да, он не пригодится, если вещи останутся в классе. Но в случае если портфель все-таки разрешат забрать, возможность поесть скрасит часы ожидания родителей.
4) Заранее договориться с другими родителями, кто в случае эвакуации сможет забрать домой не только своего ребенка, но и некоторых его одноклассников.
Практически всегда в классе есть семьи, у которых дома есть кто-то из родных или няня. Или один из родителей имеет возможность уйти с работы и увести ребенка домой — в этом случае можно забрать и его друзей, чьи родители не могут оперативно приехать. Но вы должны обязательно поставить в известность учителя.
5) Не нервничать самим!
Да, совсем не переживать сложно, но помните, что такой всплеск сообщений о ложных минированиях уже был и в Москве, и в других городах России — и он сошел на нет. Если вас тревожит поведение педагога, который показал себя не с самой лучшей стороны во время эвакуации, попробуйте озвучить ему свои опасения. Учителя, как никто другой, заинтересованы, чтобы дети пережили эту ситуацию в комфортных условиях.
Выросшие вундеркинды высказались о 9-летней студентке Алисе Тепляковой
«Отец многого ее лишает»
Сегодня девятилетняя студентка факультета психологии МГУ Алиса Теплякова не появилась на очередном экзамене зимней сессии, который должна была сегодня сдавать. Прошлый экзамен ознаменовался скандалом с ее отцом. Мы поговорили с вундеркиндами советских времен Савелием Косенко и Ириной Поляковой и узнали их мнение о ситуации с Алисой с высоты жизненного опыта «выросших чудо-детей».
Алиса Теплякова Фото: Из личного архива
Алиса Теплякова, поступившая в МГУ в возрасте 9 лет, побила все рекорды возрастных границ учащихся вузов; хотя до нее уже были и сестры Диана и Анджела Князевы, которые поступили в финансовый институт в 10 и 12 лет, и Савелий Косенко, ставший студентом МВТУ имени Н.Э. Баумана в 11 лет, и Данила Пигилов, которого приняли на журфак МГУ в 13 лет.
Есть еще и Ирина Полякова, в 13 ставшая студенткой экономического факультета того же МГУ. Успехи всех этих детей вполне можно приравнять к Алисиным. И опыт повзрослевших вундеркиндов, увы, доказывает: в гонке нет никакого смысла.
В свои полтора года девочка-вундеркинд советского времени Ирина Полякова уже хорошо говорила, освоила азбуку и букварь, а к двум научилась читать. В пять лет девочка уже «проглотила» все 26 томов Жюля Верна. В школе девочка несколько раз перепрыгивала через классы, осваивая все уроки самостоятельно. В итоге свой школьный выпускной она отгуляла в 13 лет. В том же 1994 году Ирина стала студенткой экономического факультета МГУ.
Ирина Полякова Фото: Из личного архива
Сейчас Ирине 40. Она – директор по PR и маркетингу в крупной международной компании, а еще у нее свой психологический центр. Но, как рассказала нам Ирина, она не считает, что ее успешная карьера как-то связана с тем, что она окончила школу в 13 лет, и даже напротив, она уверена, что добилась бы гораздо большего в жизни, если бы ей не пришлось преодолевать тяжелые психологические последствия всей этой ситуации своего раннего развития.
– У меня было больше проблем в школе, чем в университете, ведь в вузе разница с другими студентами была не так ощутима, как у Алисы Тепляковой, – всего в три года, – рассказывает Ирина. – Но в школе разница ощущалась гораздо больше. Я была одиночкой, детский коллектив меня не принимал. Это был очень тяжелый опыт. Поэтому я скептически отношусь к ситуации с Алисой Тепляковой.
Я считаю, что и в моем случае не было особого смысла прыгать через классы, это реально какие-то эксперименты с психикой ребенка. Мне приходилось много усилий тратить на то, чтобы находить себе друзей, как-то общаться…
Вообще, такие дети бывают двух категорий: либо считают себя сверхгениями, которым ни с кем не интересно общаться, либо, наоборот, сваливаются в депрессию, считают, что с ними что-то не так. У меня была вторая история, я все время чувствовала себя ущербной.
Уже во взрослом возрасте мне пришлось много времени потратить на психотерапевта, у меня были нервные срывы, я лечилась в клинике неврозов… Да, у меня были способности, я стала грамотным менеджером, но, если посмотреть на все мои внутренние усилия, то работа занимала 30% моих ментальных и психических усилий, а 70% занимала адаптация…
– Как вы воспринимаете ситуацию с Алисой Тепляковой?
– Когда я слышу высказывания отца Алисы, мол, наша задача развивать ребенка, мне хочется спросить – чтобы что? Чтобы она быстрее начала вас кормить, чтобы она быстрее вышла на пенсию?
Жизнь – это процесс, это не гонка за каким-то конечным результатом. Школьные годы, университетские годы – это прекрасное время, которого отец лишает Алису. И задача «учиться» – это не единственная задача.
У нас есть понятия IQ и EQ (эмоциональный интеллект). И последние десятилетия говорят о том, что EQ ребенка имеет большее значение для его успешной и счастливой жизни. «Е-кью» включает в себя развитие навыков социализации, получение жизненного опыта… Это все то, чего Алиса сейчас лишена.
Отец говорит, что, мол, это ей и не нужно, она ходит в МГУ учиться, а не общаться. Но тем самым он отсекает половину того, что ребенок должен в этом возрасте делать. В школьные годы, потом – в институтские молодой человек должен освоить огромное количество вещей помимо учебников: навыки общения, выстраивания своей позиции в коллективе, он должен учиться дружить, ссориться, влюбляться в конце концов. А общаться с братьями и сестрами, на чем делает акцент отец Алисы, – это совершенно не то же самое, как если бы она общалась в саду, школе, вузе.
Ирина Полякова с родителями Фото: Из личного архива
Я очень сильно выбивалась из рамок при том, что у меня была разница не такая существенная, как у Алисы. Я все испытала на себе: одиночество в коллективе, чувство «расщепления» – когда ты вроде бы хорошая, стараешься, все делаешь хорошо, тебя хвалят, но при этом ты совершенно одинокая, несчастная, тебя никто не любит, не принимает в круг общения, в игры.
Если у родителей Алисы стоит цель сделать какого-то гения в вакууме, который потом будет жить в «боксе» и выдавать какие-то научные результаты, то это получается какой-то жестокий психологический эксперимент. Но если стоит задача вырастить адаптированного к жизни, счастливого и успешного человека, то такую задачу нельзя решить подобным путем.
По мнению Ирины Поляковой, Алиса — «это обычная маленькая девочка, которая хочет «крылья феи», хочет читать детские книжки, хочет играть, то есть она ведет себя соответственно своему возрасту. Задача родителей – дать ребенку попробовать себя во всем, на что его взгляд упадет. То есть поддерживать поисковую активность, но в случае с детьми Тепляковых ее нет. То, что они сидят и читают книжки, это вообще не то, что помогает развиваться ребенку. Это, видимо, нужно папе для того, чтобы собой гордиться».
У Ирины подрастает сын, которому сейчас 14 лет, и она счастлива, что он никакой не вундеркинд, а обычный подросток с нормальным счастливым детством – таким, о котором она сама лишь могла мечтать.
Савелий Косенко в 2010 году Фото: Из личного архива
Москвич Савелий Косенко – ровесник Ирины Поляковой, ему 41. В 2 года он уже читал, в 7 – составлял программы на домашнем компьютере. Когда пришло время идти в школу, экстерном сдал экзамены за пять классов. В 10 лет закончил школу, а в 11 стал (в 1991 году) студентом «Бауманки», окончив его в 17 лет (программа «Бауманки» 6-летняя). Учился сразу на двух факультетах – «ЭВМ, комплексы и сети» и «Прикладная математика» – и получил эти две специальности. По окончании университета Савелий уехал за границу и сейчас живет с женой и тремя детьми в Англии.
Савелий Косенко с детьми Фото: Из личного архива
– У нас трое детей, все умные, но учатся год в год со сверстниками, – рассказывает Савелий. – То есть, прожив эту гонку сам, я не вижу в ней смысла: обучение – это не умение на экзамене по памяти написать правильный ответ, обучение – это процесс наращивания знаний, который длится всю жизнь.
Алиса Теплякова – гениальный ребенок, если смогла осилить школьную программу и входные экзамены в МГУ. То, что она не сдала один экзамен, – это не что-то страшное, все должны быть добрее.
Мои советы Алисе: держись, ты выдержишь, если даже тебе придется проходить какой-то год медленнее – это не так страшно. Ты никому ничего не должна, и мир не остановится, если даже тебя вынудят пройти программу еще раз. Родителям Алисы – вы вкладываете невероятные усилия, но не забывайте, что эта история сейчас не о вас, а о ребенке, который работает на максимальном психологическом износе, – иногда давайте ребенку подышать.