Как выглядели девушки 19 века
Сто лет моды. Как одевались женщины в 1801 – 1901г.г.
Стоит разговору зайти о моде девятнадцатого столетия, как большинство представит себе белое платье с кружевами и кринолином. Вот только все не так просто. Копнув глубже, можно узнать, что по сути кринолин был в моде всего шестнадцать, а не сто лет, да и белые платья в эпоху кринолина были диковинкой – на пике моды были яркие цвета и орнаменты. Разберемся же в том, что действительно носили дамы XIX века.
1801 – 1828
1828 – 1838
Эпоха ампира закончилась, но мода на утонченную женственность еще жива, и в это десятилетие писком моды являются пышные юбки, которые, кстати, стали короче – всего до щиколотки – и рукава-буфы, показывающие изящество плеч и шеи. Чаще появляются вечерние платья с открытыми плечами. Талия всё ещё завышена, но уже не так сильно, как в предыдущие тридцать лет, вырезы становятся скромнее, и только преимущественно светлая расцветка остаётся неизменной. Потихоньку входят в моду рюши и кружева.
Прически становятся больше, увеличивается количество кудрей, а пучки появляются самые разнообразные, для украшения прически дамы пользуются перьями страусов. Именно эти десять лет являются той «пушкинской эпохой», о которой столько сказано и написано.
1838 – 1851
С наступление сороковых в свои права вступает романтизм. Юбка становится ещё пышнее, на ней появляется множество складок. Корсет затягивается туже, и немолодые уже модницы с грустью вспоминают о своей ампирной безкорсетной юности. В моду окончательно входят открытые плечи. Платья наконец становятся цветными, очень часто – даже темными, белый теперь надевают только на свадьбу (или выпуск из института), да и прочие светлые цвета оставлены исключительно для торжественных случаев. В начале десятилетия в моду входят шали и национальные платки, прикрывающие нижнюю часть юбки. Изредка встречаются платья с кринолином.
В Англии 1838 год ознаменовывается вступлением на престол королевы Виктории, которая в ближайшие десять-двадцать лет сильно повлияет на моду в Европе. Благодаря её вмешательству из женского гардероба исчезнут огромные шляпы, чепцы станут скромнее. В моду входят прически с гладкими прядями, кудри остаются приданьями старины. Одно из новых веяний – прическа а-ля Клотильда, с косичками около ушей, которая становится популярна благодаря всё той же Виктории, избравшей именно её для своей коронации.
1851 – 1867
В моде окончательно укореняются кринолин и шали на восточный манер. В журналах появляются не только взрослые, но и детские модели платьев. Светлые цвета почти полностью уходят в небытие, используются клетчатая и даже полосатая материи, а для пошива однотонных платьев берут в основном ткани темных цветов, белый же вне свадеб теперь можно встретить только на некоторых «официальных» портретах принцесс. Постепенно наряды «обрастают» всё большим количеством рюш, кружев и цветочков. Не брезгуют дамы и бахромой. Ближе к концу 1850-х в доступе наконец-то появляются искусственные красители и платья вновь обретают цвета.
Приблизительно к 1860 году наступает «кринолиновый бум», подолы некоторых платьев в диаметре достигают 180см. Помимо того, теперь кринолин носят не только дамы из знати, но и вообще все хоть сколько-нибудь обеспеченные женщины. В середине 1860-х изобретаются платья со сменными лифами: днем женщина носит что-то закрытое, а вечером к той же юбке надевает верх с открытыми плечами и руками.
Шляпки в эту эпоху становятся совсем незначительными, прически чем-то напоминают древнегреческие, волосы украшаются диадемами и гирляндами цветов. Стоит отметить, что уже к середине шестидесятых вечерние укладки обязательно открывают шею, переплетения волос становятся гораздо сложнее. Также эту эпоху от предыдущих отличает преднамеренная асимметрия в прическах.
1867 – 1878
Кринолин постепенно сменяется кринолеттом, просуществовавшим не слишком долго, а затем и турнюром. И тот, и другой увеличивают фигуру в области ягодиц, спереди же юбка становится более узкой (с кринолеттом это не слишком заметно, с турнюром – куда заметнее). Рукава тоже сужаются, а вот обилие деталей остается все тем же. Периодически встречаются аляповатые платья, в которых намешано ужасное количество разных украшений, тканей и орнаментов.
В моду снова входят более темные цвета, причем чаще всего почему-то используется синий. Вырезы – достаточно большие, нередко – квадратные. Снова начинают использоваться шлейфы, каблук под платьем становится выше.
В прическах древнегреческие мотивы сменяются средневековыми, появляются первые посылы к тем укладкам, которые будут модны в следующем десятилетии.
1878 – 1891
Популярность турнюров все набирает обороты, теперь их можно встретить даже в детских платьицах. Силуэты модниц окончательно становятся вытянутыми, строгими и узкими спереди, где юбка сужается до смехотворной ширины, но турнюр сзади наоборот увеличивается. Декольте, открытые плечи и даже короткий рукав становятся допустимыми только в вечерних платьях, дневные же скрывают кожу женщины от подбородка до самых кистей рук. И снова в моде темные оттенки…
Прически этой эпохи очень сложные, для их создания нередко пользуются накладными локонами, часто встречаются короткие кудрявые челки. Сзади волосы укладываются петлями или косами.
1891 – 1901
Из моды наконец выходят турнюры, постепенно уменьшавшиеся к концу 1880-х. Им на смену приходят юбки-колокольчики, свободно спадающие и расширяющиеся к низу. Вполне возможно, что целое поколение великосветских дам, с детства носивших турнюры, были удивлены тем, что и без них можно выглядеть женственно, элегантно и изящно. Но радоваться рано. На смену турнюрам приходит другая, тоже диковатая мода – на рукава в стиле «баранья ножка», широкие у плеч, но сужающиеся к локтю. Количество мелких деталей тоже уменьшается. Неизменным в начале десятилетия остается туго затянутый корсет, однако к концу 1890-х и эта мода потихоньку начнет исчезать.
Прически, как и платья, становятся проще. Мир приближается к переломным десятилетиям XX века, когда женщины наконец получат многие желанные свободы. Как ни странно, одна из самых модных в 1890-х укладок – простой, в некоторых случаях даже слегка небрежный пучок на макушке.
Все тексты в блоге моего авторства, иллюстрации взяты со свободных ресурсов интернета, из источников, не указывающих своих авторских прав (если иное не указано под иллюстрацией). При копировании прошу указывать ссылку на мой блог.
Как жили крестьянки в дореволюционной России, и почему выглядели в 30 лет на 40, а в 60 лет. тоже на 40
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Крестьянская Россия было очень большой. Деревни раскинулись во всех климатических и часовых поясах; во многих исконно нерусских местах были и русские сёла. Крестьяне составляли большую часть населения; женщины – чуть меньше половины крестьянства. Рождалось девочек и мальчиков примерно поровну, доживало до взрослого возраста тоже.
Осложнения беременности и родов, а также смертные побои уносили некоторое количество взрослых женщин в могилу. Однако и у мужчин находились причины умереть – например, драки с другими мужчинами, несчастные случаи в дальних поездках, отравление. В общем, женщин-крестьянок было в России предостаточно. И о них остались свидетельства: рисунки, фотографии и тексты, писаные помещиками.
Почему не всем картинам и текстам можно доверять?
Очень часто в дома больших помещиков допускали только приятных на лицо крестьянок. Иногда на случай, если барин захочет выбрать себе наложницу или на месте развлечься. Иногда из общих представлений о том, что должно бар окружать. Многие помещики прожили жизнь в уверенности, что большинство крестьянских баба – молоды, веселы, румяны и быстроноги. Этот образ они воспевали в дневниках, мемуарах, стихах и рассказах разной степени талантливости.
Практически то же самое и с художниками. До моды на реализм и поиск гармонии даже в лохмотьях, морщинах и, главное, в индивидуальности лиц художники тщательно подбирали крестьянок, достойных того, чтобы оказаться на их картинах. Часто это были горничные из барского дома – конечно же, молодые и пригожие, не знающие палящего солнца и тяжёлого ручного труда.
Порой и горничных не брали позировать. Считается, что художник Венецианов часто в качестве натурщиц брал проституированных молодых женщин из города, и его знаменитые русские крестьянки в большинстве своём не умеют срезать серпом колосья, никогда не ходили в лаптях и порой вообще нерусского происхождения – петербургские финки, ижорки, немки.
Не все открытки и фотографии женщин в крестьянских костюмах, русских или финоугорских, также настоящие. В конце девятнадцатого века появилась мода на патриотичную примерку «народного», то есть крестьянского, костюма в разных обстоятельствах. В том числе – специально для того, чтобы получить автопортрет в нужном образе и раздавать копии молодым людям. Советским специалистам пришлось хорошо поработать, определяя, кто на сохранившихся и попавших им в руки карточках – в настоящем народном костюме, а кто позирует в имитации. И водораздел проходил не по богатству одежды, поскольку крестьянки снимались тоже в нарядной версии своей одежды – съёмка была редким, дорогим, торжественным событием.
Рано ли старились русские крестьянки?
В соседних деревнях – буквально пара вёрст друг от друга – могли быть радикально разные обычаи. В одной муж с женой обращались друг к другу на «Вы», а в другом – матерно. В одной вокруг старшей невестки крутилась жизнь семьи – она ведь становилась матерью первенца нового поколения, в другой каждая невестка была как батрачка. В одной пироги пекли так, в другой этак. Что уж говорить о традициях ухода за внешностью.
Казачки, которых одни считают русскими, другие – особым случаем, удивляли приезжих тем, что лица у них были закрыты, как у восточных женщин. Это не было подражание кавказцам – как раз многие кавкаженки лиц не скрывали. Это было средством ухода за красотой. Казачки прятали кожу лица от палящего солнца. Зато на праздники и в церковь они ходили, открыв лица, чтобы все видели и нежный румянец, и белые лбы.
Большинство других крестьянок лица от солнца не защищали – разве что пытались делать маски, отдыхая после бани, или умываться какой-нибудь особенной водой. При этом они проводили много времени на морозе, на ветру и на палящем солнце. Современный горожанин, далёкий от представлений о деревенской жизни, обычно представляет русскую бабу весь день возящуюся у печи с пирогами. На деле картина была совсем другой.
В страду женщины активно участвовали в полевых работах, по много часов каждый день – как солнце встало и пока оно не село. От солнечных лучей кожа не просто покрывалась загаром – она иссыхала, быстро шла морщинами, становилась плотной и тёмной одновременно. Рукам доставалось много работы, и это влияло на их кожу. Всё остальное время года большую часть работы женщины делали дома. Кроме той, что связана с водой. Именно женщина носила тяжёлые вёдра с водой, отправляясь за ними порой за полдеревни или дальше – как часто можно было встретить колодец, зависело от местности. Именно женщина ходила стирать и полоскать бельё к реке, неважно, мороз ли, ветер ли.
Стирка была небыстрым занятием, сильно нагружающим руки и спину. Кожа лица часто обветривалась или высыхала от мороза – это ускоряло процессы старения. Кожа и суставы рук от холодной воды и работы в ней тоже стремительно старели. Вот и выходило, что часто в двадцать пять крестьянка выглядела так, что городской житель давал ей и тридцать пять, и пятьдесят. Особенно если на работе женщина надорвала спину и начала сутулиться, делая образ ещё более «старческим». Или если от беременностей, нехватки кальция в рационе или побоев она теряла часть зубов, что влияло на овал лица и речь.
В шестьдесят от сорокалетней не отличить!
Однако те, кто рассказывает, как бабушка из деревни на их памяти совершенно не менялась, не лукавят. После того, как на женском лице к двадцати пяти годам появлялся первый набор признаков активного старения кожи, очень часто она будто консервировалась внешне. Причин тому было несколько.
Во-первых, чаще всего до старости доживали изначально очень крепкие, «удачные» человеческие экземпляры – те, кто пережил полное смертельных опасностей детство, истощающие организм беременности, все физические нагрузки, были так крепки, что было бы странно ждать, что они быстро превратятся в развалины. Работа превращалась для них, скорее, в поддержку организма движением и практически спортивными нагрузками.
Во-вторых, у русских крестьян было не принято активно двигать лицом. Мимика ценилась скупая – дёргают лицом, мол, идиоты. С малых лет девочка (и мальчик) привыкала носить лицо неподвижным, хотя и напряжённым (вероятно, для защиты глаз от ветра и солнца). Это препятствовало образованию мимических морщин во взрослом возрасте. Лица носили настолько неподвижными, что многих современных пользователей это коробит – под фотографиями могут писать, что женщины угрюмы, держат лицо кирпичом и так далее, в то время, как хорошо видно, что они просто стоят спокойно.
В-третьих, солнце, конечно, вызывало фотостарение лица, но оно же дубило кожу лица загаром. Кожа становилась плотнее, могла стать даже гладкой, глянцевитой, только с некоторым количеством морщин – заломами от необходимости щуриться против солнца и двигать челюстью, чтобы есть и говорить. Такая кожа меньше была подвержена воспалениям, часто (в зависимости от других обстоятельств) смотрелась подтянутой, скорее жёсткой, чем дряблой. Это плохо смотрелось в тридцать, но замечательно – в шестьдесят.
В-четвёртых, женщины во многих деревнях ели много коллагена. Выбирать из коровьей или свиной туши только филе было не принято. В ход шли все детали коровы, в том числе такие, которые годны только на холодец или в суп. В бедных семьях курицу часто делили так: самые мясные части – отцу и взрослым сыновьям, а женщины вылавливали в щах лапки и кусочки кожи. В общем, с пищей женщина получала порой больше коллагена, необходимого для поддержания кожи упругой, чем современные любительницы диетических грудок. Кожа поддерживалась питанием примерно в одном состоянии большую часть жизни.
Интересно и то, Как лечились наши предки 200 лет назад: Курить, плевать и побольше чаю были рекомендациями практически универсальными.
Текст: Лилит Мазикина
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Какой должна была быть девушка во второй половине 19-го века. (Много интересного текста!))
Материал из петербургского журнала мод второй половины 19 века.
Костюм.
Искусство одеваться – одно из самых необходимых качеств, которыми должна обладать светская красавица, желающая нравиться и иметь успех. Для этого светской красавице необходимо найти хорошую портниху. Но вполне положиться на вкус и фантазию портнихи невозможно. Светская красавица должна прибегать к советам своих ближайших друзей, преимущественно из художников, адвокатов и инженеров путей сообщения, а также посещать французский театр. Советоваться насчет туалета с мужем или бывать в русском драматическом театре – совершенно бесполезно и даже вредно, ибо мужья обыкновенно ровно ничего не понимают по этой части, а русские драматические актрисы совершенно не умеют одеваться.
Порядочная женщина должна переменить в сутки, по крайней мере, семь костюмов: утренний, для завтрака, для прогулки или визитов, обеденный, послеобеденный, вечерний и ночной. Сообразно семи костюмам полагается семь различных корсетов, семь перемен белья и семь перемен обуви (включая ночные туфельки). Хороший тон требует, чтобы утром была надета бледно-розовая сорочка, а ночью – черная шелковая. Восстав ото сна, светская красавица должна ежедневно принимать теплую ванну.
Ванна.
Самое лучшее, если ванна делается из молока (цельного, а не снятого), в которое недурно прибавлять еще одну-две бутылки хороших сливок. Но, поскольку порядочное молоко, а ем более хорошие сливки чрезвычайно трудно достать в Петербурге, молочную ванну можно заменить обыкновенной водяной, в которую, однако, прибавлять:
Несколько фунтов миндальных отрубей
Бутылку одеколона (тройного)
Две унции розовой эссенции
Четверть фунта лаврового листа
Несколько штук марципановых корок
Фиалковый корень
Фунт соли.
Цвет лица.
Цвет лица у светской красавицы может быть двоякий: или интересно-бледный, или обольстительно-свежий. Брюнеткам больше идет интересно-матовая бледность, а блондинкам – розовые щечки. Светская красавица, желающая иметь матовую бледность, должна принимать три раза в день толченый мел (хорошо очищенный мел можно получить в аптекарских магазинах; употреблять мелки, предназначенные для карточной игры, нельзя) и пить уксусный и лимонный сок. Кроме того, все лицо на ночь густо покрывается особыми составами, продаваемыми в парфюмерных магазинах. Румяный цвет лица – что называется, кровь с молоком – достигается употреблением полусырого бифштекса и ростбифа и питьем молока. На ночь к обеим щекам привязывается по сырой котлете костями вверх. В парфюмерных магазинах можно достать прелестные нежные румяна.
Болезнь.
Болезнь светской красавицы бывает также двоякой: обыкновенная и чрезмерная. Обыкновенная, общепринятая болезнь есть мигрень. Это болезнью надо пользоваться смотря по обстоятельствам. Чрезмерные болезни светских красавиц придумываются особыми дамскими докторами, причем сообразно придуманной болезни определяется то или иное заграничное путешествие. Чем необыкновеннее и мудренее название болезни, придуманное докторами, тем интереснее и значительнее считается в свете положение больной и тем больше гонорара должен получить придумавший болезнь доктор (ибо для того он и учился).
Утро молодой дамы.
Оно не должно начинаться ни слишком рано, но слишком поздно. Лучше всего вставать около одиннадцати часок, конечно, если молодая женщина не танцевала до четырех часов утра. Если молодой женщине по той или иной причине приходится вставать очень рано, то ей надо избегать будильников. Будильник может испугать. Самое лучшее – приказать прислуге завести в назначенный час граммофон, поставленный в соседней комнате. И пусть он исполняет какую-нибудь оперную арию. Утром молодая женщина одевается в пеньюар и туфельки. Корсет не обязателен. Утро посвящается занятиям. Главное занятие молодой женщины – это прическа. Прическа не должна быть однообразна. Она меняется вместе с туалетом, временем дня и года, погодой и настроением. Пробежать утром газету необходимо, чтобы быть в курсе событий, особенно первых представлений и сенсационных процессов, и уметь поддержать разговор в обществе, поскольку в обществе говорят теперь не только о погоде, но и о событиях дня. Однако чтение политический телеграмм для молодой женщины не обязательно, особенно про различные парламентские события и речи. Молодая женщина должна получать несколько журналов мод и внимательно изучать их. Она должна просматривать и все новые французские романы, потому что во французских романах не только бывает замечательная психология женского сердца, но и попадаются чрезмерно поучительные описания дамских туалетов. После завтрака молодая женщина, переодевшись в дневной туалет и причесавшись, идет с визитами или к своей портнихе.
Прогулки и визиты.
Ходить молодой женщине по улице одной пешком совершенно не принято, а с непривычки даже и опасно, поскольку легко попасть под экипаж, сломать себе ногу, натолкнуться на фонарный столб. Если брать с собой на прогулку ливрейного лакея, то это тоже мало поможет делу. Потому что не принято ходить под руку с ливрейным лакеем. Изредка для моциона можно брать с собой мужа. Выезжать одной в открытом экипаже не совсем удобно, ибо молодую женщину могут принять за кокотку. Компаньонки и бедные родственницы в этом случае не помогают. Поэтому молодая женщина может воспользоваться для выездов каретой, но кучер не должен быть молод и красив, что может скомпрометировать женщину. Лошади не должны быть слишком резвы. Резвые лошади могут понести и разбить или задавить кого-нибудь. Между тем задавить прохожего – в высшей степени неприлично, потому что молодая женщина может стать героиней уличной истории и даже может попасть в газеты.
Вечер и ночь молодой дамы.
Ложиться спать молодой женщине следует около часа ночи. В постели – перелистывать французский роман. Засыпая, ни о чем грустном, неприятном и тяжелом не думать, в особенности об убийцах, нищих, мышах, пауках, приведениях, сиротах, страшных болезнях и пожарах. Следует помнить, что спокойная совесть – лучшее средство для спокойного сна. Видеть непристойные сны – совершенно неприлично молодой даме. В подобном случае ей следует, отнюдь не увлекаясь любопытством посмотреть, что будет дальше, немедленно проснуться и перевернуться на другой бок.
Смех и слезы.
Смех и слезы светской красавицы должны быть красивы и изящны. Смех должен быть не громкий, но рассыпчатый. При плаче можно уронить не более трех-четырех слезинок и наблюдать, чтобы не испортить цвет лица.
Разговор.
Разговор светской красавицы ведется на французском языке. Надо говорить так быстро и часто, чтобы издали казалось – горох сыплется. Если даже приходится говорить по-русски, то она должна не выговаривать звуков «р» и «л».
Эталоны женской красоты в истории: 19 век (1850-1900 гг.)
Роскошь и великолепие французского двора Наполеона III и императрицы Евгении укрепили статус Парижа как центра женской моды, и даже после падения Второй империи он был в состоянии сохранить свое лидерство, которое продержалось и большую часть 20 века.
Америка превратилась в могущественную и влиятельную страну: после обнаружения месторождений золота, серебра и нефти здесь стали строиться железные дороги и сколачиваться огромные состояния. Купцы Старого Света незамедлительно оценили перспективный быстро растущий рынок для одежды, текстиля и пр., а представители британских аристократических кругов не отставали от них, выбирая своим сыновьям в жены богатых американских наследниц.
Это был период расцвета театра: актеров стали принимать в респектабельном обществе. Эллен Терри, Сару Бернар и Элеонору Друзе обожали за их манеру одеваться так же, как и за драматический талант. Знаменитые красавицы, которые также не были чужды сцене, такие как Лили Лэнгтри, оказывали еще большее влияние на моду.
В этот период начали издаваться американские модные журналы «Harper’s Bazaar» (1867 г.) и «Vogue» (1893 г.), английские и французские издания которых появятся в следующем веке.
Костюм и аксессуары
Самой примечательной чертой женского костюма остается кринолин, который приобретает свой подлинный смысл только с 1850 года. Именно тогда он представляет собой присборенную куполообразную юбку, форма которой поддерживалась многочисленными нижними юбками. В период между 1851-1856 годами для летних кринолинов использовали преимущественно муслин и тарлатан, после 1852 года платья стали шить из новых тканей, называемых ла газ кристал (la gaze cristal), сотканных из нитей двух различных цветов, тканных одновременно. Это были — переливчатые тафты, дамаск, парча, сатин, но прежде всего — шелк.
До 1856 года под верхней юбкой носили еще шесть нижних юбок, по большей части ручной работы, весьма сложной. Изготовление их было делом трудным и требовало бесконечно много времени. Каждое платье украшалось вручную опытным мастером. Однако появились и механические методы пошива и производства верхней одежды, требовавшей меньшей отделки. Массовый сбыт обусловил зарождение новых систем производства и потребления: начиная с 1850-х гг. модную одежду могли приобрести все, у кого были деньги. В дальнейшем после изобретения швейной машины, впервые запатентованной в 1846 году, мода стала более демократичной. Швейные машины сдавались в аренду на неделю с бумажными выкройками, впервые появившимися в продаже благодаря Эбенезеру Баттерику в 1863 году. Повсеместно швейные машины во французских салонах начали использоваться лишь к 1857 году.
Важное значение во второй половине 19 века имел факт начала использования анилиновых красителей в производстве одежды. Анилиновые красители, разработанные химиком Уильямом Перкином в 1856 году, изготавливались из угля и позволяли получать ранее дорогостоящие и очень ценные оттенки. Первым таким красителей стал мовеин — красновато-фиолетового цвета, который ранее получали из моллюсков; за ним последовал фуксин, полученный Франсуа Эммануэлем Вергеном. Другие искусственные красители включали голубой лайонз блю и метиловый зеленый, а в 1878 году появился новый стойкий красный краситель, соперничающий с кошенилью.
С 1859 года были введены искусственные кринолины, где эластичные стальные обручи как бы рессорами поддерживали более легкий современный материал.
Для женских платьев была характерна естественная длина талии и спущенная линия плеч. Под платьем обязательно носили туго зашнурованный корсет. Повседневные платья имели глухой лиф и расширенные книзу рукава. Бальные платья глубоко декольтировались и обычно были без рукавов.
Большой объем диктует пропорции верхнего платья, и потому широкое распространение получили всевозможные накидки, мантильи, бурнусы. Появляется дамское пальто, которое в дальнейшем вытеснит другие виды верхней одежды. Верхнюю одежду шьют из шерстяных или полушерстяных тканей, она, как правило, темных тонов, часто таких же, как и костюмы для визитов: зеленого, коричневого, бронзового. Для визитов и прогулок надевали также приталенный жилет — казакин.
Дополнением к туалету служили сумочка, лорнет и зонтик. В связи с охватившей высшие слои общества модой на путешествия возникла мода на дорожные и купальные костюмы. Маленький зонтик, перчатки, веер в виде опахала, боа из меха и перьев, черные чулки дополняли туалет.
В 70-е-80-е гг. в истории моды наступила эпоха «позитивизма». Главной идеей этого направления была демонстрация богатства и благополучия. Костюм периода «позитивизма» перегружен деталями и украшениями, часто сочетал в себе ткани, различные по фактуре и цвету: шелк, бархат, шерсть, кружева, газ. Основные тона женских нарядов — темные, а в 80-е гг. появились платья светлых голубых, зеленых, розовых оттенков.
В моде — высокие и стройные фигуры, которые подчеркивались неотрезными по талии платьями, плотно охватывающими тело до середины бедер. Под платье надевали корсет с очень тугой шнуровкой, стягивавший всю фигуру до середины бедер.
В 19 веке не все относятся к ношению корсетов однозначно, и порою вокруг этой детали гардероба кипят настоящие страсти.
Миссис Э.М. Кинг из Общества рационального костюма в 1882 году без обиняков сравнила женское платье с «дикарским». Орсона С. Фаулер в своей книге «Тугой корсет и склонность к излишествам» (ок. 1846) демонстрирует союз «медицины» и «науки» в войне против корсета. По Фаулеру, корсет, сдавливая печень, «портит» кровь. «Нечистая» и «кипящая» кровь «заражает мозг», это становится причиной «безумия». Нервная система расшатывается, мозг воспаляется, что «неизбежно возбуждает зоны Любострастия, расположенные в самой нижней области мозга». Одновременно сдавливание приводит к застою крови «в кишках… из-за чего воспаляются органы живота, а это возбуждает любовные желания».
Одним словом, «тугой корсет… неизбежно разжигает нечистые чувства… одновременно лишая свою владелицу твердости рассудка, так что ее становится легче ввести в искушение… Известно, что тугой корсет способствует утрате рассудка и возбуждает похоть». Фаулер призывал женщин отвергнуть усиливающий сексуальные желания корсет. «Ослабьте шнуровку корсета… и помните, что вы родились на свет не для того, чтобы ухаживать и угождать, и не для того, чтобы за вами ухаживали и вам угождали модные хулиганы, но ради супружества и материнства».
Фаулер, известный в Америке как френолог, нападал на любительниц тугой шнуровки, именуя их «самоубийцами и детоубийцами». Френология, основываясь на сомнительных идеях Франца Йозефа Галля, пыталась объяснить особенности темперамента, поведения и даже нравственные качества их связью с определенными зонами мозга. В XIX веке эта теория имела множество приверженцев в самых широких слоях общества, так что книга Фаулера выдержала не одно переиздание. Печально, однако, что современные историки иногда по-прежнему ссылаются на Фаулера как на авторитет в области медицины.
Тем не менее, дамы не спешили отказываться от корсетов и, более того, полагали, что он необходим, если женщина хочет быть прилично одетой. Примечательно, что даже после того как в 1880-е годы в моду вошли цветные корсеты и нижние юбки, некоторые современники продолжали воспринимать этот стиль одежды как проявление декадентства и неврастении. Как выразился в 1890-е годы один французский автор, «цвет в интимных женских нарядах — новейшая мода, происходящая, несомненно, от нервозности, терзающей наше воображение, от притупленности наших чувств, от того вечно неудовлетворенного желания, которое заставляет нас страдать… и которым окрашены все проявления нашего горячечного бытия».
Однако, несмотря на критику, вкус к роскошному эротичному нижнему белью распространялся все шире. Иллюстрация на развороте La Vie Parisienne — «Дамское белье» (2 мая 1885) — разрабатывала тему соответствия между женщинами и корсетами. Кокетка — женщина, которая играет в первую очередь сексуальную роль — страстно привержена jeu de corsets (корсетной игре). Один из этих замысловатых корсетов украшен узором из павлиньих перьев. Другой, из атласа цвета чайной розы, также, несомненно, предназначен для женщины не слишком строгих правил: «Исключительно элегантный, прекрасно смотрится… Рассчитан на то, чтобы его видели и… пожирали глазами!» Есть здесь еще и «Прекрасный корсет для любовного поединка», ароматизированный духами, «запах которых усиливается по мере нагревания корсета».
В то время женская мода и её силуэт были подвержены гораздо более быстрым переменам, чем до сих пор. Эти перемены сосредоточились прежде всего на юбке. Около 1867 года исчез «кринолиновый стиль», а в 1870 году уже появился первый турнюр. Турнюр — валик, подушечка, которую подкладывали под юбку сзади немного ниже пояса или специальный каркас из проволочных обручей либо китового уса, позволяющий придать юбке профильный силуэт (его можно было создать также с помощью обильной драпировки).
Мода этого периода нашла свое отображение, с одной стороны, в произведениях поэта Стефана Малларме, а, с другой, в картинах французских импрессионистов. Малларме был исключительным теоретиком женской моды; в 1874 году он основал выпуск нового модного журнала «Ла дерньер мод» (La derniere mode), сам его редактировал и сам же писал для него статьи (первый номер вышел 6 сентября, а всего было издано, по всей вероятности, восемь номеров). Это был светский развлекательный журнал нового типа.
«О чем мы писали в одном из номеров нашего журнала ранней осенью? О том, что победит турнюр и исчезнут сборки. Это была основа наших предположений для любых перемен, до которых могла бы дойти мода зимой этого года. Шаг за шагом, иногда раньше, иногда позже, мы проследили это развитие моды либо даже опередили. Результатом этого является костюм коллан (costume collant) — наряд, плотно облегающий фигуру, который победит и сделает из вас, милые дамы, стройных, возвышенных фей в стиле Жана Гужона». (цитата из С.Малларме из La derniere mode)
Но носят и юбки, называемые «полонезы», сзади высоко присборенные, — такие, какими их знало рококо. Эти выходные платья оказывают влияние и на домашнюю одежду. В выходных и светских туалетах юбка продолжена до длинного шлейфа, украшенного воланами, сборками и лентами.
Сзади платье драпировалось, прикрывая турнюр, за счет которого центр силуэта резко смещался назад.
Во второй половине 80-х годов мода турнюров достигает своего апогея, они становятся огромными, почти карикатурными. Естественно, что такая композиция искажала и утрировала женскую фигуру и потому служила предметом бесконечных насмешек. Наиболее стойкими приверженцами турнюров были женщины из консервативных привилегированных кругов, и в меньшей степени новые слои женщин — служащие, студентки, курсистки.
Материи для платьев комбинировались из разных видов отличных друг от друга цветов, а сами платья украшались чем дальше, тем богаче. Еще до 1880 года на короткий период изменилась модная линия: лиф спустился глубоко на бока, тесно облегая тело, и тем самым ограничивал движения. Насколько сократилась юбка спереди, настолько увеличился её шлейф сзади. Узкие рукава, опущенные плечи и высокие каблуки придавали тонкой женской фигуре какую-то тепличную хрупкость. Маленькие шляпки с перьями и зонтики от солнца заботливо прятали лицо от солнечных лучей.
В конце XIX в. повседневная женская одежда стала более простой и удобной. Так проявилось зародившееся в тот период движение за эмансипацию женщин. Впервые появился деловой костюм, состоящий из юбки и жакета темных тонов. Однако бальные наряды по-прежнему пышные. Теперь их украшает масса оборок из белых или черных кружев.
Во второй половине 19 века феноменальным был рост интереса к занятиям спортом и у женщин, и у мужчин, особенно в 1870-1900 гг. К верховой езде, стрельбе и охоте прибавились парусный спорт, гольф, крокет, теннис и др. Все эти занятия потребовали специальной формы: женского костюма для верховой езды, для гольфа, короткой юбки для тенниса и др. С конца 1860-х гг. в женских магазинах были замечены женские купальники.
Завершает эту богатую переменами эпоху модерн (90-е годы 19 — первое десятилетие 20 вв.). Новое течение со своими изысканно плавными, волнообразными линиями и претенциозными формами быстро завоевывает популярность. Силуэт модерна условно называют S-образным, так как он сложен и изменчив, одежда как бы струится вокруг тела. Узкий лиф сменяется напуском, грудь опускается, фигура приобретает необычную осанку. Высокий закрытый ворот с воротником-стойкой удлиняют шею, юбка, облегающая бедра, расширяется внизу до клеша и может иметь шлейф. Талия остается плоской, так как корсет не затягивает ее, придавая фигуре так называемый “прямой фронт”.
Женский облик приобретает в подобном одеянии некую загадочность и утонченность. Модерну отвечает сложная и тонкая фактура, и потому модны вышивка шелком и бисером, кружево на чехле. Цвета этого стиля неопределенные, смешанные: тусклые оттенки зеленого, синего, фиолетового, лилового, они сочетаются с черным и золотистым.
Еще один модный элемент наряда — боа из страусовых перьев (из меха, кружева) — узкий шарф, напоминающий по форме змею. Основные черты-направления этого стиля наблюдаются и в будничном костюме того времени, правда, он лишен претенциозности и вычурности: юбка расширена книзу, строгая блузка имеет высокий ворот, жакет облегает фигуру. Повседневной одеждой также является пальто и скромная шляпка с маленькими полями.
Ювелирные украшения в эпоху модерна стали очень изысканными. Они не только дополняли костюм, но и служили своеобразными символами, формировавшими определенный образ женщины. Таков знаменитый золотой браслет в форме змейки, принадлежавший Саре Бернар. Популярны в этот период также длинные бусы, цепочки, заколки для волос.
Модерн достойно завершил столетие и связал прошлое и настоящее, перекинув мостик из 19 в 20 в., прозвучал завершающим аккордом 19 в., одновременно возвестив начале нового столетия, нового века индустриальной цивилизации.
Рождение высокой моды
Бурное развитие модной индустрии привело к появлению высокой моды (с фр. «от кутюр» — «высокий стиль»). Идея, лежащая в ее основе, возникла у одного из родоначальников высокой моды — французского модельера английского происхождения, Чарльза Фредерика Ворта на фоне впечатляющих успехов массового производства. Он возвысил портновские навыки до уровня «от кутюр». Изначально этот термин означал швейное искусство высокого качества, но постепенно, на фоне процветания дела самого Ворта, оно стало символом первоклассной одежды и высокой моды.
С легкой руки Ворта швейное мастерство из относительно неблагодарной (и по большей части женской) сферы труда переросло в целую сферу индустрии. Знаменитый кутюрье занимался созданием гардероба императрицы для торжественных церемоний, а также шил для нее вечерние наряды для частных собраний.
Ворт задавал не только направление моды в Европе, но и обслуживал представителей новой состоятельной элиты Северной Америки, которые с готовностью совершали длительные морские путешествия в Париж ради многочасовых примерок. Одежда от Ворта подчеркивала высокий социальный статус супруг и дочерей американских промышленных магнатов и позволяла заполучить нужные связи.
В 1868 г. Ворт создал «Шамбр Синдикаль де ля кутюр франсэз» (Синдикат высокой моды) — организацию, объединявшую салоны, в которых одевались высшие круги общества. Стремясь обозначить свой социальный статус, высшие классы, таким образом, вновь задавали модные тенденции, а массы опять копировали моду элиты.
В конце 19 века немецкий социолог Г.Зиммель объяснил этот механизм возникновения и функционирования моды в элитарных кругах, вписав его в так называемую концепцию «эффекта просачивания». Чарльз Ворт почувствовал потребность высших кругов общества в эксклюзивности, а идея высокой моды как раз и обеспечивала эту потребность.
Он стал ставить свое имя на моделях — имя кутюрье приобрело ценность как гарантия высокого качества, а потом и как знак высшего социального статуса.
Считается также, что именно Ворт изобрел профессию манекенщицы. Ворт нанимал девушек, которых называл «дублерами», так как их фигуры были идентичны фигурам его знатных клиенток, которые не имели возможности часто приезжать в Париж и часами стоять на примерках. На «дублерах» Ворт делал примерки при создании новых моделей, они же демонстрировали клиенткам платья в салоне.
Новаторство Ч.Ф.Ворта проявилось еще и в том, что он первым стал создавать сезонные коллекции, придав тем самым моде определенный ритм и заложив основы системы управления модой.
Ворт был самым именитым, но, конечно, не единственным известным кутюрье в Париже. В конце 19 века в столице работало около ста домов высокой моды, каждый из которых создавал модели в русле общего направления моды, при этом все таки добавляя элементы своего особенного стиля.
Прически и головные уборы
Женщины в 50-е годы носили пышные шиньоны. Волосы преимущественно расчесывали на прямой пробор, получившим название «пробор мадонны», и укладывали сзади в сетку. Волосы с затылка приподнимались и закалывались в массивный пучок.
С 60-х годов распространяется прическа, имевшая более приземистый силуэт. Волосы надо лбом укладывались в объемные валики, волосы на затылке — в сетку из нитей или вышитый мешок. Валики, приподнимавшиеся над висками, напоминали по своей форме прическу XVI века, распространенную во Франции и Англии под названием «Мария Стюарт». Но теперь локоны укладывались сзади в пучок, некоторые опускались по бокам. Прическа получила название «а-ля курон» («корона»). Пучки то спускались низко на шею, то приподнимались до ее середины, наличие валиков и прямого пробора было обязательным.
В 70-80-е годы силуэт причесок изменился. На смену прическам с пучками, повторявшим в какой-то мере силуэт широких юбок с кринолинами, приходят более легкие, изящные прически с вытянутыми вертикальными линиями. Локоны разных видов (стружкой, ленточные, трубчатые) сочетались с волосяными бантами, петлями, буклями, эффектно уложенными на макушке.
Прически этого времени разделялись на дневные и вечерние, а также по возрастам. Молодые женщины носили прически «каскад» с небольшим количеством локонов; прически были легкие, с челкой. По линиям прически повторяли силуэт костюма с турнюрами.
Женщины средних лет носили «каскады», перегруженные, с крепонами, завитыми волосами, шиньонами; волосы с висков при этом приподнимались и затягивались. Для создания причесок пользовались как горячей, так и холодной завивкой.
Если присмотреться внимательнее к прическе типа «каскад», то можно заметить общие черты с линиями костюма: та же затянутость, элегантность линий, удлиненность. Часто вместо локонов, спадающих широкой лентой с теменной части, укрепляли косы. Иногда они варьировались с объемными буклями или локонами. В 80-х годах появляются прически типа «каскад» с челками из мелкозавитых прядей. Их стали называть «каскад с зефиром» (легким ветерком). Возможно, челка из мелких кудряшек напоминала своей прозрачностью и легкостью дуновение ветра. Делали также челки типа «пони» — при этом волосы достигали середины лба.
Постепенно в прическах перестали затягивать виски, наоборот, делались напуски из волос, около них завивали мелкие колечки. Челки стали более низкими, округлыми, тяжелыми. Силуэт принимает конусообразную форму. Теперь прически делают только из завитых волос, уложенных при помощи шпилек и подкладных элементов.
Входят в моду большие округлые прически из «ондулированных», взбитых волос, получивших название бандо (повязка). Эти прически делались из крупнозавитых прядей, приподнятых надо лбом и уложенных на макушке в пучок.
Бандо делались разных размеров и назывались «малое бандо», «среднее бандо», «большое бандо». Часто для таких причесок употреблялись готовые постижи, распространившиеся так же широко, как в свое время парики. Каждая женщина имела несколько готовых постижей, приготовленных парикмахером заранее, чтобы менять прическу в зависимости от надобности. К нарядному платью полагалась большая широкополая шляпа с изогнутыми полями, украшенная лентами, перьями, цветами.
Наряду с бандо появляется прическа типа «сахарет», напоминавшая своим силуэтом прически стиля бидермейер. Делалась она из завитых волос и укладывалась конусообразно.
Для придания прическе формы и для ее укрепления под естественные волосы подкладывали крепе или крепоны, подушечки.
Женскими головными уборами во второй половине 19 века были маленькие шелковые или соломенные шляпки, часто с вуалью. Шляпки украшались цветами и лентами и завязывались лентами у подбородка. Носили также кружевные чепчики.
Использование косметики
В 1883 году на всемирной выставке в Амстердаме французские парфюмеры представили завернутую в шелковую бумагу первую губную помаду в форме карандаша.
Румяна в 19 веке изначально ассоциировались по большей части с театром и сценой и являлись элементом грима. Однако с 1879 года они стали доступны и широкой общественности, продаваясь в картонных коробочках. В конце 19 века покупателям предлагались румяна не только «помадной», жирной субстанции, но и «бумажный» вариант румян – небольшая книжечка, на страницы которой был нанесён красящий пигмент.
В 19 в. уход за волосами был весьма детально представлен в «Руководстве для дам», маленьких практических трактатах-заметках. Горячая вода, как заявляли знатоки, способствовала размягчению волос. Допускалось лишь быстрое мытье в холодной или теплой воде. С другой стороны, всяческим образом поощрялась вентиляция волос – к примеру, в виде проветривания с помощью щетки в сочетании с крахмальной пудрой. Парфюмеры предлагали посетителям разнообразные кремы, яичные эмульсии, помады из бычьего мозга и множество различных масел. Первые шампуни были исследованы в парикмахерских салонах, и лишь некоторое время спустя их начали продавать всем интересующимся.
Конец 19 века можно по праву считать точкой отсчёта в исследовании химического пилинга. Стартом для его изучения послужили работы немецкого дерматолога Пауля Герсона Унна. Он описал методику и результаты применения таких отшелушивающих агентов как трихлоруксусная кислота, салициловая кислота, фенол и резорцин. Благодаря этим работам до нас дошли сведения, что немецкие дерматологи уже в 19 веке применяли эти вещества и их смеси для устранения рубцов после угревой болезни, отбеливания кожи и др. Минусом этого метода лечения была токсичность применяемых ингредиентов — фенол, резорцин и салициловая кислота хорошо проникают в кожу, и при проведении процедуры на большом участке тела количество попавших в кровь веществ может быть смертельно. Поэтому врачи применяли феноловый пилинг лишь тогда, когда речь шла об устранении серьезных дефектов.
В прошлой статье я писала о том, что 19 век знаменует собой появление полноценных косметических брендов, многие из которых существуют и по сей день. Одним из примеров таких брендов является Bourjois.
В начале 1860-х гг французский комик Жозеф-Альбер Понсен уходит со сцены ради весьма необычного занятия: он начинает изготавливать специальные стики для сценического грима, которые поставляет в парижские театры. Понсен также придумывает уникальную технологию изготовления сухих румян. Цветную пудру он смешивал с водой, расфасовывал по формочкам и отправлял в печь для запекания. В отличие от жирного, липкого грима его конкурентов румяна Понсена наносились легко и давали нежный естественный оттенок.
В 1868 году Понсен возвращается на сцену и передает бразды правления компании своему партнеру Александру-Наполеону Буржуа, который и переименовывает компанию в свою честь скромняга .
Новый владелец расширил ассортимент производимой продукции – в 1879 году на свет появилась легендарная рисовая пудра JAVA. Тогда же в центре французской столицы на бульваре Сен-Мартен состоялось открытие первого бутика марки.
Косметика Bourjois стала доступна всем желающим: на фирменных круглых коробочках вместо надписи «Поставщик Театров» теперь красовалось «Произведено специально для дамской красоты». К концу XIX века компания выпускала не только пудру и румяна: на прилавках магазинов появились мыло, зубная паста, тени, тушь для ресниц. А в 1928 году Bourjois представила свой первый аромат под названием Mon Parfum («Мои духи»).
С конца 19 века началась история другой не менее известной косметической компании, сегодня известной под именем Avon.
В 1886 году основатель компании, сын фермера и американский коммерсант Дэвид Макконнелл, колесил по Америке и продавал книги. У него и в мыслях не было открывать парфюмерную компанию до тех пор, пока он не заметил, что большую часть его клиентов составляют женщины, с нетерпением ожидающие маленького флакончика духов, сопровождающего каждую покупку книги. Так и была основана компания «California Perfume» («Калифорнийская парфюмерная компания»).
Добившись определенного уровня известности у своей целевой аудитории, Макконелл оставил печатную продукцию и целиком посвятил себя косметической отрасли. Вскоре California Perfume Company расширила ассортимент предлагаемой продукции – Макконелл теперь создавал не только духи, но и средства по уходу за телом и волосами.
Женщины сыграли в развитии и становлении бренда ведущую роль. Именно они стали торговыми агентами, предлагающими новую продукцию свои подругам, соседкам, родственницам. Подобный подход к ведению бизнеса стал по-настоящему революционным, ведь в 19 веке совмещать домашние обязанности и работу было практически невозможно. Буквально за 15 лет после основания в компании работало свыше 5 000 торговых агентов. 2 ноября 1896 году «Калифорнийская парфюмерная компания» выпускает свой первый каталог продукции. А уже в 1897 году в Сафферне, что в штате Нью-Йорк, открывается первая лаборатория компании со штатом около 10 сотрудников. Буквально через 2 года потребовалось увеличить её площадь вдвое. Как же «Калифорнийская парфюмерная компания» превратилась в знаменитый во всём мире «Avon»? Её попросту переименовали в 1939 году. Новым названием торговая марка обязана любви своего основателя Дэвид Макконнелл к творчеству Уильяма Шекспира. Так называлась речка на берегах которой раскинулся городок Стредфорд-на-Эйвоне, где и родился величайший драматург Англии.
И в заключении ненадолго перенесемся в далекую Японию, где в одном из районов Токио Аринобу Фукухара открыл первую в стране аптеку в западном стиле. Произошло это в 1872 году, и получила она название «Shiseido».
Фукухара предложил абсолютно новый подход к организации работы аптек, впервые разделив аптеку и клинику. Работа в ней была организована по принципу деятельности западной медицины, но вдохновение черпали из восточной философии. В 1888 году в аптеках «Shiseido» начала продаваться первая зубная паста в Японии. Такая новинка стоила едва ли не в 10 раз дороже порошка, которым повсеместно пользовались до этого, но отбоя в покупателях не было.
Уже в 1897 году «Shiseido» заявила о себе в мире косметики, выпустив на рынок свой первый продукт такого рода – «Eudermine». Его формулу разработал доктор Нагаи Нагайоши из университета Токио. Особенность этого лосьона в тому, что в его создании применяли научные методы исследования, которые до этого использовались лишь в производстве лекарственных препаратов. Создание «Eudermine» стало ответом на отравление японок свинцом, который входил в состав декоративной косметики. За более чем 110 лет формула лосьона значительно видоизменилась, он превратился в питательную и увлажняющую эссенцию, которая разглаживает кожу, улучшает её состояние.
Спасибо всем, кто осилил!
В следующий раз отправимся в путешествие по XX веку
Список использованной литературы :
Волшебники парижской моды / А. Латур
Иллюстрированная энциклопедия моды / Кибалова Л., Гербенова О., Ламарова М.
История в костюмах / Блейз А.
История домов моды / Ермилова Д.Ю.
История костюма 1200-2000 / Джоан Нанн
История. Культура. Повседневность / Козьякова М.И.
История прически / М.-К. Озу, Сабин Мельшиор-Бонне
Корсет / Валери Стил
Мода: всемирная история / Марни Фогг
Мода и модельеры / М.Шинкарук, Т.Евсеева, О.Леспяк
Новая косметология / А. Марголина, Е. Эрнандес
Парикмахерское искусство / Гуске Ф.
Bourjois. The story of a brand
Experience Avon’s History
History of Shiseido