Как выглядит редут 1812 года

Москвичи смогут увидеть редут времен Отечественной войны 1812 года

Москвичи и гости города смогут побывать на месте, где расположен земляной редут времен Отечественной войны 1812 года. До этого уникальный объект был недоступен для посещения, поскольку находился на частной территории. Мосгорнаследию удалось договориться с собственником, и теперь редут благоустроят и откроют для посетителей.

«Редут в Троицком административном округе обладает статусом объекта культурного наследия и является уникальным памятником военной археологии, одним из немногих сохранившихся оборонных объектов периода Отечественной войны 1812 года. Конечно, хотелось добиться возможности его экспонирования, чтобы все желающие могли приехать и посмотреть на сооружение, созданное русскими солдатами два века назад. В итоге нам совместно с префектурой округа удалось достигнуть договоренности с собственником, в результате чего вскоре редут будет благоустроен, а у жителей появится шанс посетить это потрясающее место», — сообщил Алексей Емельянов, руководитель столичного Департамента культурного наследия.

Редут расположен в ТиНАО, возле села Красного, на северо-западной окраине коттеджного поселка «Гайд-парк».

Объект имеет форму прямоугольника, обращенного углами к сторонам света. С внешней стороны редут окружен рвом, а с внутренней— валом. рва — от 0,5 до 0,9 метра, протяженность — более 450 метров (с учетом несохранившейся северо-западной части). Высота вала составляет 0,5–1 метр, а ширина в основании — 5–10 метров.

Алексей Емельянов добавил, что редут обнаружили в 2006 году при проведении археологических раскопок. Сначала предполагалось, что он был построен французскими войсками, но после исследований оказалось, что его соорудила русская армия.

Источник

Бой за Шевардинский редут. Пролог Бородинской битвы

К годовщине Бородинской битвы. 5 сентября 1812 года русские воины целый день отражали атаки втрое превосходивших их французов

День Бородинского сражения – 7 сентября – давно уже является одной из важнейших памятных дат военной истории нашей страны. Слово «Бородино» слышали все, тогда как словосочетание «Шевардинский редут» далеко не каждому что-то говорит. А между тем, если бы не сражение под Шевардино, возможно, и весь ход Бородинской битвы был другим. Прикрывавший левый фланг русских войск Шевардинский редут в течение одного дня 5 сентября (24 августа по ст. ст.) 1812 года не раз переходил из рук в руки и был оставлен только тогда, когда оборонявшие его русские войска получили приказ от фельдмаршала Михаила Кутузова.

Разведка обороной

Стремление решить всю судьбу Отечественной войны 1812 года в одном генеральном сражении испытывали обе стороны – и русские, и французы. Император Наполеон был готов к такому сражению едва ли не с первых дней вторжения: преимущество в силах почти гарантировало ему победу. Командующим российской армией, что Михаилу Барклаю де Толли, что Михаилу Кутузову, пришлось выжидать, пока в постоянных боях от границы до Смоленска не удастся измотать и сократить войска противника. Полностью добиться этого не удалось, но к концу августа 1812 года (здесь и далее даты по старому стилю) соотношение сил было уже не столь катастрофическим, и можно было дать генеральное сражение.

Местом его стало поле у села Бородино, теперь знаменитого на весь мир. Двенадцатичасовая схватка измотала обе стороны, и решающей победы не достигли ни русские, ни французы. Тем не менее именно Бородинское сражение считается переломным моментом в ходе Отечественной войны 1812 года, после которого армии России удалось, пусть даже ценой оставления Москвы, перехватить стратегическую инициативу и через четыре месяца полностью разбить агрессора и изгнать его из пределов Российской империи. Русская катастрофа Большой армии Наполеона стала прологом к краху всей его империи.

Таким же прологом, но к самой Бородинской битве, стало сражение за Шевардинский редут. По замыслу генерал-фельдмаршала Кутузова, это укрепление должно было прикрыть левый фланг русской армии и вынудить французов атаковать с невыгодного для них направления – через речки и овраги. Увы, вовремя достроить редут русским войскам не удалось. Рассчитывать на то, что в таком виде он сможет продержаться долгое время, чтобы вынудить наступающих солдат Наполеона повернуть на север, не приходилось. И тогда 23 августа армия Кутузова оттянулась на юго-восток к деревне Семеновское, чтобы обезопасить себя от флангового удара. Шевардинский редут остался впереди в качестве передового опорного пункта. Он должен был задержать наступающих, чтобы дать время основным силам закончить перегруппировку и вынудить противника продемонстрировать реальные силы и намерения. И то и другое удалось в полной мере.

Трое против одного

По приказу Михаила Кутузова защищать Шевардинский редут остался «авангардный корпус» под командованием генерал-лейтенанта князя Андрея Горчакова — племянника генералиссимуса Александра Суворова. Опытный полководец, князь Горчаков не раз доказывал свои полководческие таланты, и потому главнокомандующий русской армией мог быть уверен: редут, даже недостроенный, продержится столько времени, сколько потребуется.

В распоряжении генерал-лейтенанта Горчакова оставались весьма существенные силы: по его собственным воспоминаниям, «пехота – 27-я дивизия вся, 5-й егерский полк, три гренадерских полка и два сводных гренадерских батальона с достаточною артиллериею, а кавалерия – два драгунских полка и к вечеру – 2-я кирасирская дивизия, всего – около одиннадцати тысяч (человек. – Прим. авт.)». «Достаточною артиллериею» князь Андрей Горчаков называет в общей сложности 46 орудий, четверть которых он разместил в самом редуте, а остальные на фланговых позициях – так, чтобы они могли не только прикрывать само укрепление, но и поддерживать его огонь по подходящему противнику.

При наилучшем развитии событий Шевардинский редут сковал бы наступающих французов и вынудил их основные силы двинуться в обход, на север, занимая положение, выгодное для Кутузова и невыгодное для Наполеона. Но французский император быстро разгадал приготовленную для него ловушку и не стал играть в игру, правила которой придумал не он. Вместо того чтобы оставлять часть своих сил для атак на редут и поворачивать остальные севернее, он с ходу бросил в атаку свои лучшие негвардейские части. И это предопределило исход боя.

Штурмовать Шевардинский редут Наполеон отрядил три дивизии корпуса маршала Даву, наступавшего по Новой Смоленской дороге. На острие удара оказалась 5-я дивизия 43-летнего бригадного генерала Жана-Доминика Компана. Это было совершенно логично: маршал Даву, в чьем подчинении находился Компан, давно оценил его полководческие способности и был уверен, что тот добьется успеха. К тому же в помощь дивизии генерала Компана выделили 1-ю и 2-ю дивизии; атаку поддерживали кавалерия Мюрата и корпус генерала Юзефа Понятовского. Всего против одиннадцати тысяч штыков и сабель князя Горчакова Наполеон бросил 35 тысяч своих солдат и офицеров при поддержке 180 орудий.

«Он остался в редуте!»

В итоге после первой атаки французские солдаты сумели ворваться в редут и захватить его. Правда, ненадолго. Не дав противнику возможности обустроиться в захваченном укреплении и приспособить его к обороне с тыла, гренадерские роты 2-й гренадерской дивизии, отправленные на подмогу по приказу князя Багратиона, в штыковом ударе ворвались в укрепление и уничтожили целый батальон врага. Позднее, когда Наполеон делал смотр своим войскам накануне Бородинской битвы и заметил отсутствие этого батальона, командир 61-го полка вынужден был ответить императору: «Он остался в редуте!»

И нашим, и не нашим

Потери, которые понесли обе стороны в бою за Шевардинский редут, оказались тяжелыми. Русские войска потеряли не меньше шести тысяч человек, французы – до пяти тысяч. При этом ни те ни другие почти не понесли потерь в артиллерии, поскольку все атаки решались пехотой и конницей: убыль в русских пушках составила шесть орудий, у французов – от трех до пяти.

Самому Наполеону взятие Шевардинского редута принесло очень выгодную позицию на господствующей высоте, которая стала исходной в Бородинской битве. Кроме того, овладев редутом, французы получили возможность избежать необходимости идти в атаку через естественные преграды, на что рассчитывал Кутузов.

Любопытно, что генерал-лейтенант князь Андрей Горчаков, чей полководческий талант и умение маневрировать силами позволили так долго оборонять редут, не был награжден за этот подвиг. Тяжело раненный в Бородинском сражении, он получил награду после окончания Отечественной войны 1812 года, но без всякого упоминания о бое при Шевардино. По его собственным воспоминаниям, причиной тому стало отсутствие рапорта о проведенном бое: составить его вовремя помешала подготовка к главной битве, а позднее Михаил Кутузов в докладе императору Александру I не стал выделять Шевардинский бой, считая его заодно с Бородинской битвой.

Источник

Русский редут 1812 года

Оборонительный редут русской армии у села Красное

Оборонительный редут русской армии 1812

В шести километрах от Троицка в селе Красное находится удивительное историческое место, в котором располагался оборонительный редут времён Отечественной войны 1812 года. Здесь пять суток – с 9 по 15 сентября (по старому стилю) – стояла русская армия. 24 июня, в день 200-летия со дня нападения французской армии на Россию, сотрудники администрации Троицка во главе с главой города Владимиром Дудочкиным посетили это историческое место. Экскурсию провела учитель истории Людмила Степановна Ульянова.

Калужская дорога

Старое Калужское шоссе, протяжённостью 43 км было самым коротким в Московской области. Историческая особенность нашей дороги состоит в том, что практически все населённые пункты, которые здесь находились, сохранили свои исконные вековые названия. И именно по этой дороге на втором этапе Отечественной войны 1812 года Наполеон в начале октября начал выводить французскую армию из Москвы, а М.И. Кутузов заставил повернуть её на Малоярославец.

Секреты Кутузова

После Бородинского сражения, отводя русские войска в тыл, М.И. Кутузов провёл их от Боровского перевоза Рязанской дороги через Подольск в Красную Пахру на Старую Калужскую дорогу. Армия в ходе флангового манёвра дислоцировалась вокруг села Красное.

В начале сентября инженерные части под началом генерала П.Н. Ивашева соорудили у дороги, ведущей от села Красное к деревне Софьино обширный редут, предназначенный для защиты русского лагеря от войск Мюрата и Понятовского, идущих от Подольска по следам русской армии. Редут имел 4 моста на позиции и 9 мостов на реке Пахра. Местонахождение редута хорошо видно на «Плане лагеря при Красной Пахре 13 сентября 1812 года», который опубликован в сборнике «Кутузов М.И. Сборник документов», т IV, ч.1, Москва, 1954». Этот план был сделан в штабе Кутузова в усадьбе Салтыковых села Красное (см. схему).

Об этом редуте в своих «Записках» упоминает польский офицер Клеменс Колачковский (1793–1872) бывший в кампанию 1812 года адъютантом командира инженеров Малле в 5-м польском корпусе Понятовского: «Главный тракт от Москвы в Калугу проходит через Красную Пахру. Здесь оборонительную позицию представляла река Пахра. Это место, удобное для обороны уже по своей природе, было кроме того укреплено большим редутом, расположенным на холме и двумя небольшими батареями, насыпанными вправо от редута. Два леска на правом крыле и глубокий овраг, расположенный перед редутом, прикрывали фронт и правое крыло. Болотистый луг находился слева от редута, затруднял доступ к нему с этой стороны. На этой позиции Кутузов не только мог дать чувствительный отпор главным силам французской армии, но встретясь на этом месте с королём Неаполитанским, имевшим при себе только три дивизии польской пехоты, около 9000 человек, и 10–11 тысяч кавалерии, мог разбить его на голову. Но осторожный вождь не хотел выводить Наполеона из заблуждения, которое было так выгодно для русских; он предпочёл поставить Наполеона в безвыходное положение и ожидать, пока морозы не заставят его подумать о возвращении».

«Малая война»

Одновременно М.И. Кутузов развернул в широких масштабах партизанскую войну, включив её в выполнение общего стратегического замысла.

Местное население активно участвовало в изгнании захватчиков. М.А. Милорадович отмечал, что «вооружённые мужики истребляют врагов без пощады. Один староста в Красной Пахре собрал 3000 конных мужиков и защищал свою слободу с таким успехом, что я наградил его Георгиевским крестом».

Однажды казаки поймали двух французских уланов, которые заблудились в Чириковском лесу и выехали на поле возле деревни Страдань. Весть о том, что французы близко, быстро распространилась по Красному. У Салтыковых в доме шёл обед, на котором присутствовали офицеры из штаба Кутузова. Один молодой поручик, не разобравшись в чём дело, ворвался в обеденный зал и закричал: «Господа, французы в Красном!» «Произошло небольшое замешательство, – записал в дневнике один из адъютантов Кутузова, – но Салтыков успокоил своих гостей, сказав, что они могут выйти из дома через подземный ход. И все присутствующие вышли через подземный ход к Пахре».

Тарутинский манёвр

15 сентября основная русская армия покинула Красную Пахру и двинулась по Старой Калужской дороге к Вороново. Она остановилась для укрепления оборонительной позиции у села Тарутино, откуда могла контролировать все три дороги, ведущие от Москвы на юг через Калугу.

Село Красное занял арьергард генерала Милорадовича. Ему была поставлена задача, как можно дольше задерживать противника, который уже достиг села Кузенево. Основные столкновения начались у редута, который перекрывал дорогу Софьино-Красное и не давал французам возможность выйти на Калужскую дорогу. Отбив ожесточённые атаки французских и польских войск Мюрата и Понятовского, Милорадович на сутки задержал преследователей, 16 сентября Милорадович отвёл войска к деревне Чириково на Калужском шоссе.

В итоге Тарутинского периода повысилась боеспособность русской армии, и были заложены основы для перехода в наступление.

Здесь обессилившим французам был нанесён особо сильный урон. Наполеон отдал приказ отступить. Совершив знаменитый фланговый манёвр, русская армия закрыла для Бонапарта путь на Калугу и южные области и заставила его повернуть на Боровск, Гжатск, Смоленск, старую дорогу на запад, разорённую им же самим, что и предопределило гибель французской армии.

За забором «Гайд-Парка»

В наши дни редут довольно хорошо сохранился, благодаря тому, что порос растительностью, там растут высокие деревья. Он имеет форму пятиугольника, как и указано на плане. Местность, где расположен редут, огорожена забором и находится на территории коттеджного поселка «Гайд-Парк».

Источник

Русский редут 1812 года

Оборонительный редут русской армии у села Красное

1812 год в Красном

В дни Отечественной войны 1812 года Красная Пахра на короткое время оказалась в эпицентре событий. После Бородинского сражения и оставления Москвы русская армия отошла по Рязанской дороге, потом неожиданно для французов резко повернула на юг и через Подольск вышла на Калужскую дорогу.

Русские авангардные части подошли к Красной Пахре уже вечером 6 сентября. На следующий день сюда прибыли штаб и главные силы армии, но остальные войска и обозы подтягивались к Калужской дороге еще в течение двух дней.

М.И. Кутузов подтянул арьергарды к главной квартире, расположившейся в доме Салтыкова села Красного. Шесть пехотных корпусов и две кирасирские дивизии разместились между селами Красное, Софьино, Колотилово, Страдань.

Инженерные части генерала П.Н. Ивашева соорудили на возвышенности у дороги, ведущей от села Красное к деревне Софьино, обширный редут для защиты русского лагеря. Редут состоял из наружного рва, вала с земляной ступенью для размещения стрелков и орудий, а также внутреннего рва для укрытия обороняющихся, имел 4 моста на позиции и 9 мостов на реке Пахра. В редуте была поставлена батарея, контролировавшая дороги из Москвы и Подольска.

Этот лагерь защищался арьергардами: один М.А. Милорадовича у деревни Десна на дороге из Москвы, другой Н.Н. Раевского у села Поливанова. 4-й пехотный корпус генерал-лейтенанта графа А.И. Остермана-Толстого занял позицию между Песьем и Александровым (Щаповом). Линия русских аванпостов тянулась по всему левому берегу Пахры — от Поливанова до ее слияния с Десной и по правому берегу Десны.

Следы редута сохранились до сих пор, этот поросший лесом участок рядом с коттеджным поселком «Гайд парк» площадью 2,8 га. Владелец участка С.Л.Бычковский дал обещание обустроить редут и сохранить его как исторический объект.

Но вернемся в год 1812

2. В Красном Кутузов издал первые после Бородинского боя распоряжения «к образованию правильного управления по движению армии». Была проведена реорганизация квартирмейстерской службы, генерал-квартирмейстером был назначен М.Ф. Толь. Сюда же, в Красную Пахру, прибыл флигель-адьютант царя полковник Чернышев, который привез разработанный в Петербурге план дальнейших военных действий.

Интересно отметить, что кавалерист-девица Н.А. Дурова, известная как корнет Александров, в это время была ординарцем Кутузова и в своих записках оставила воспоминание о встрече в Красном с Кутузовым: «Теперь мы живем в доме Салтыкова. Меня посылают двадцать раз на день в разные места…Наконец Кутузов велел позвать меня…». Дело в том, что в это время у Дуровой невыносимо разболелась нога, раненая при Бородине. И Кутузов отправил ее к семье в Сарапул для лечения. Это была их последняя встреча… (Как известно, в апреле 1813 года Кутузов умер в небольшом силезском городке Бунцлау).

Русское командование раздумывало: остановиться здесь или идти дальше? Проведенные рекогносцировки показывали невыгодность избранной позиции. Пока же направленные во все стороны русские разъезды повсеместно разбивали и захватывали в плен небольшие французские отряды: «Скоро явились первые успехи, — вспоминал один из участников событий, подполковник — артиллерист И.Т. Радожицкий, — ежедневно стали приводить к нам по 200 и по 300 пленных французских мародеров, которых казаки находили в ближайших селениях. В три дня при нашей армии набралось более тысячи пленных».

Через три дня со стороны Москвы к реке Десне подошел французский авангард, а 13 сентября — сводный корпус Бессьера, герцога Истрийского, в состав которого входили пехотные части корпуса Даву, кавалерийская дивизия генерала де ла Уссэ, части гвардейской кавалерии. Одновременно из Подольска выступила конница Мюрата и части польского корпуса Понятовского. Неприятель «в значительных силах» стал подходить к Красной Пахре. На правом берегу Пахры произошло несколько столкновений казаков полковника Т. Иловайского, прикрывавших подступы к Красной Пахре со стороны Подольска, с французской кавалерией.

Меж тем движение корпуса Понятовского от Подольска проселочными дорогами к Чирикову и Воронову стало угрожать обходом позиции русской армии в Красной Пахре. В связи с возникшей ситуацией в штабе Кутузова 13 сентября, во второй половине дня был созван военный совет. На совете Барклай-де-Толли предложил отойти далее к Калуге и занять позицию позади Чирикова. Генерал-квартирмейстер Толь ответил, что он уже изучил местность до Воронова и не нашел ни одной удобной позиции.

«Тогда отступим далее», — сказал Барклай. Это взорвало Беннигсена. Взбешенный, он осыпал Барклая потоком брани. «Отступать! Я думаю, что вы очень недовольны, что у вас нет другой Москвы, которую можно было бы отдать неприятелю», — бросил он Барклаю. Оскорбленный, Барклай вышел (на следующий день он покинул армию).

Кутузов примиряюще сказал Беннигсену: «Зачем вы горячитесь, любезный генерал? Вы знаете, как я вас люблю и уважаю. Вам стоит только высказать нам ваше мнение, и мы с ним согласимся». Беннигсен предложил дать сражение при Красной Пахре. Кутузов с подчеркнутой покорностью согласился. Тотчас была составлена диспозиция: Милорадовичу и Раевскому отступить к Красной Пахре, чтобы прикрыть Московскую дорогу, а главным силам армии на рассвете следующего дня ударить по противнику в направлении Подольска.

Беннигсен лично выехал на рекогносцировку местности на предмет поиска позиции, встав на которой армия могла бы дать бой преследовавшему ее Мюрату. Он долго в сопровождении свиты объезжал окрестности Красной Пахры, но вернувшись, признал, что сражаться тут невозможно.

Беннигсен не знал, что согласие Кутузова дать сражение в Красной Пахре — всего лишь «шутка для развлечения пылкого старика». На самом деле все уже было решено. Кутузов не желал подвергать уставшую армию риску и решил избегать генерального сражения до прибытия подкреплений, шедших навстречу по Калужской дороге. В Красной Пахре к армии уже присоединились первые пополнения во главе с генерал-майором H.A. Ушаковым, набранные во внутренних губерниях: два пехотных полка из Рязани, два егерских батальона и восемь резервных эскадронов.

В полночь войска узнали о том, что сражение не состоится. Утром 14 сентября армия отошла на 11 верст по Калужской дороге к деревне Бабенки. В Красной Пахре остался русский арьергард под командованием Милорадовича.

По воспоминаниям А.П. Ермолова, «арьергард расположился в с. Красное, наблюдаемый до того весьма слабым, ничего не предпринимавшим неприятелем… недалеко от лагеря, отделенного непроходимым оврагом, находился прекрасный господский дом с обширным садом» — дом Салтыкова.

На следующий день Милорадович пригласил к обеду арьергардных начальников, «в полной уверенности весело отдохнуть от трудов». В это время по правому берегу Пахры практически незамеченным подошел французский отряд. Наблюдение за неприятелем со стороны Подольска вели казаки и два башкирских полка. Французы называли башкир «les amours du Nord» — «северные амуры» — (за то, то они были вооружены луками со стрелами, как оказалось, более скорострельными в ближнем бою). При появлении противника «амуры неизвестно куда улетели, не дав сигнального даже выстрела». (Кроме стрел у них были пистолеты и сабли).

По свидетельству Д.П. Бутурлина, офицера при штабе Кутузова, «служба наших аванпостов на правом берегу Пахры отправлялась с такой небрежностью, что неприятель проник до нашего лагеря, не встретив ни малейшего патруля». В результате два вражеских эскадрона неожиданно для самих себя беспрепятственно подошли к самому лагерю русского арьергарда: «Неприятель был не менее удивлен, очутившись ввиду столь значительных сил, чем мы его появлением». Один эскадрон двинулся к усадебному дому, другой был в резерве. Противника задержала только невысокая каменная ограда, окружавшая сад.

В штабе Милорадовича поднялся переполох: «Вбежал один офицер, совершенно перепуганный, крича: «Скорее, скорее, господа, на коней, неприятель в саду!» Поднялась страшная суматоха. Все забегали, толкали друг друга, кричали; один спрашивал свои сапоги, другой — свою лошадь. Словом, произошло полнейшее столпотворение».

Адютант Милорадовича Юнкер поднял на коней стоявший на дворе конвой и бросился на противника. Ему удалось отразить ближайший вражеский эскадрон, другой не пришел на помощь. К месту схватки подоспел князь Васильчиков с лейб-гусарским полком. Гусары атаковали неприятеля и заставили его отступить в лес. Схваченные в плен показали, что эскадроны были прусские.

Противник, получивший подкрепления, вел из леса сильный ружейный огонь. Атака лейб-гусар позволила части нашей кавалерии, находившейся еще на левом берегу Пахры, перейти реку и присоединиться к отряду Васильчикова, но для того, чтобы выбить противника из леса, нужна была пехота. По приказу Милорадовича сюда были двинуты три полка Сводно-гренадерской дивизии. Началась ружейная перестрелка — предвестник близкого боя, однако новые события потребовали от Милорадовича отменить атаку в направлении Подольска и отдать приказ об отступлении…

Заметив, что главные силы армии ушли, французы активизировались и начали теснить русский арьергард. Стоявший на левом берегу корпус Бессьера попытался перейти Пахру. В этом бою «в схватке с кавалериею лейб-гвардии драгунский полк совершенно разбил два эскадрона драгун гвардии Наполеона». Отличились и московские ополченцы: «Одна ополченная рота 1-го пехотного казачьего полка под командою московского дворянина прапорщика Иванчина-Писарева, прикомандированная после сдачи Москвы к 20-му егерскому полку, бросилась в штыки при Красной Пахре и выбила французов из селения».

15 сентября основная русская армия покинула Красную Пахру и двинулась по Старой Калужской дороге к Вороново. Она остановилась для укрепления оборонительной позиции у села Тарутино, откуда могла контролировать все три дороги, ведущие от Москвы на юг через Калугу.

Аръергарду генерала Милорадовича, занявшему село Красное, была поставлена задача, как можно дольше задерживать противника—корпус Мюрата со стороны Подольска уже достиг села Кузенево. Основные столкновения начались у редута, который перекрывал дорогу Софьино — Красное и не давал французам возможность выйти на Калужскую дорогу.

Отбив ожесточённые атаки французских и польских войск Мюрата и Понятовского, Милорадович на сутки задержал преследователей, 16 сентября он отвёл войска к деревне Чириково на Калужской дороге, в трех верстах впереди от основных сил армии. Аванпосты оставались у Красной Пахры. Корпус Бессьера, наступавший от Десны, 17 сентября вернулся в Москву.

Милорадович и далее оставался в арьергарде, отражая натиск Мюрата и не давая французам организовать эффективное преследование отступавших.

Наиболее крупная стычка с Мюратом произошла 22 сентября близ деревни Спас Купли, где отряд Милорадовича (ок. 15 тыс. чел.), занимая оборонительную позицию на реке Чернишня, в течение дня стойко отражал натиск корпуса Мюрата (23,5 тыс.чел.). К вечеру отряд Милорадовича в полном порядке отошел к реке Наре, за которой в селе Тарутино уже разместилась армия Кутузова. Потери русских в бою при Спас Купле составили 669 чел.

После этого сражения Мюрат прекратил преследование русской армии, так и не сумев дезорганизовать ее отход. Бой у Спас Купли фактически завершает знаменитый Тарутинский маневр Кутузова, в результате которого русская армия вышла из-под удара и заняла выгодную позицию у села Тарутино, перекрыв дорогу на Калугу и Брянск.

Оставленная русскими войсками Красная Пахра служила в дальнейшем важным опорным пунктом на коммуникациях корпуса Мюрата, стоявшего в Воронове и далее по направлению к Тарутину. В Красную Пахру в разведку была направлена партия казаков под началом адъютанта Кутузова A.C. Кожухова. Отряду удалось проникнуть в Красную Пахру и захватить в плен французского офицера с важными документами. Вот как вспоминал об этом сам Кожухов.

«Мы спустились в ночь перелесками прямо на Красную Пахру. Еще с половины предлежащего нам пути мы увидели неприятельские силы. Нужно было лавировать, переменять направление, уменьшить число казаков. Я оставил их в резерве и до рассвета без приключений прибыл на большую дорогу к самой Красной Пахре. Большие огни доказывали, что там было много французов. Бывший со мною крестьянин, вызвавшийся быть проводником из Лопасни, послан был мною в Красную Пахру, где нашел множество обоза, пеших кавалеристов и прочее. Не то мне нужно было…

Наконец, показался конвой верховых, ехавших скоро. С приближением их я усмотрел треугольную шляпу, «с поля» надетую, и огромные усы и бакенбарды. Условный знак был дан, и весь конвой был в наших руках. В ту минуту взята с пленного сумка. Это был посланный с депешами штаб-офицер Вилион из штаба принца Экмюльского».

Во время движения армии к Тарутину Кутузов распорядился оставлять небольшие конные разъезды, они действовали совместно с отрядами вооруженных крестьян. Умение и опыт военных, смекалка и знание местности крестьянами, внезапность и мобильность партизанских отрядов сделало их страшным и неуязвимым противником для солдат Наполеона. Это был первый опыт партизанской или «малой« войны, как ее называл сам Кутузов в донесениях Александру I.

Подводя итоги партизанских действий, М.И. Кутузов писал, что противник со 2 по 21 сентября не предпринимал серьезных военных действий, а партизаны его беспрерывно беспокоили и только в плен взяли более 5000 человек.

М.А. Милорадович отмечал в это же время: «Вооруженные мужики истребляют врагов без пощады. Один староста в Красной Пахре собрал 3000 конных мужиков и защищал свою слободу с таким успехом, что я наградил его Георгиевским крестом 5-го класса».

Все попытки французов добыть продовольствие и фураж пресекались действиями партизан. Партизаны истребляли живую силу противника, защищали население от грабежей, освобождали пленных. «Дубина народной войны«, по выражению Л. Н. Толстого, «поднялась со всей своею грозною силой: поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие».

6 октября в сражении на речке Чернишне под Тарутиным Мюрат, преследовавший отход русской армии, потерпел серьёзное поражение и отошёл на 20 вёрст к Вороново, где и разместил свою штаб-квартиру. Калужская дорога оказалась перекрыта Кутузовым. Вплоть до этого дня, когда адъютант Мюрата Беранже привёз чёрную весть о поражении на р. Чернишне, Наполеон планировал пробиться по Калужской дороге к Калуге, разбив русскую армию в генеральном сражении. Теперь он был вынужден изменить свои планы.

Французская армия 7 октября покинула Москву и два дня шла по Старо-Калужской дороге. У Красной Пахры Наполеон резко повернул армию вправо и проселочными дорогами вывел ее через селения Варварино, Терехово на Ново-Калужскую (Боровскую) дорогу к селу Фоминскому (ныне Наро-Фоминск). Наполеон решил обойти Тарутинский лагерь через Малый Ярославец, чтобы все же идти на Калугу.

При отступлении французов император Наполеон ночевал и провел день 8 октября в Троицком. С утра 9 октября он остановился в Красном, где завтракал в доме Салтыкова и через Горки отправился в Фоминское. Перед Наполеоном на эту дорогу ступил 5-й корпус Понятовского.

Польский офицер Клочковский в своих записках пишет: «На этом пути мы встретили Великую армию, которая шла на Боровск и Малоярославец. Вид пехоты был очень хорош, в особенности у императорской гвардии. Гвардейская кавалерия, отдохнув в Москве, имела ещё грозную внешность. Но вид нескольких тысяч спешенной кавалерии, бесчисленных верениц артиллерии, двигавшихся с трудом, а в особенности множество багажа и телег, ехавших по дороге в несколько рядов и занимавших всю ширину ея, под эскортом отдельных солдат, оторванных от своих рядов, давал пищу многим мыслям и предсказывал печальный конец».

О дороге от Игнатова до Фоминского Коленкур пишет: «Погода была плохая, шёл дождь, и дорогу так размыло, что мы с трудом могли дойти до Боровской в 2 переходах по просёлочной дороге. Лошадей пало много, и нам приходилось уже оставлять на дороге зарядные ящики и обозные повозки».

Примерно в 4 верстах от Фоминского императорский кортеж был замечен партизанским отрядом Александра Никитича Сеславина. Тут же был послан гонец в штаб-квартиру Кутузова в Тарутине, что позволило вовремя бросить наперерез французской армии корпус Дохтурова и в кровопролитной битве за Малоярославец перекрыть дорогу на юг. Это заставило Наполеона отступать по разорённой Смоленской дороге, что стало началом гибели Великой Армии.

Из Книги: А.Г.Бурмистров, Село Красное, церковь Иоанна Богослова и соседние храмы. Исторические рассказы, 2016

Можно посмотреть также и другие Публикации, их копии и адреса

Источник