Как выглядит туалет в тюрьме
Тюрьма для «чайников»
Практическое пособие по выживанию в российской тюрьме
№ 50(84) от 12.12.2007 [«Аргументы Недели », Вадим САМОДУРОВ ]
Прописка не по паспорту
ДЛЯ человека, первый раз оказавшегося в тюрьме, это равносильно высадке на другую планету. И чтобы сохранить разум, здоровье и достоинство, вести себя при этом контакте с «чужой цивилизацией» требуется максимально осмотрительно и осторожно. Так, при попадании в камеру, где находятся другие подследственные или осужденные, не принято протягивать и пожимать руки. Приветствовать сокамерников обычным: «Здравствуйте!» или «Добрый день!» тоже не рекомендуется. Запрещены обращения типа «Мужики!». «Правильной» формой приветствия является, например, «Мир вашему (общему) дому!». Первое, с чем сталкивается человек, попадая в камеру (подследственный – в СИЗО, осужденный – в «осужденку»), это так называемая прописка. Тюремная «прописка» не имеет никакого отношения к паспортным данным, хотя цель у нее точно такая же – определить место арестанта и его положение в обществе. В данном случае – в тюремном обществе. Есть много типичных вопросов, которые задают вновь прибывшему в процессе «прописки». Например, показывается костяшка домино «шесть-пять». Предлагается выбрать. После сделанного выбора могут объявить, что пятерка означает «петух», а шестерка – «шестерку» (ложкомоя). А можно было бы выбрать и черточку между ними, что ничего не означает. Специально для новичка могут оставить свободными крючки для одежды под номерами 5 и 6. Но вещи можно бросить и на койку или скамейку.
Борьба за огонь
У ОБИТАТЕЛЯ тюрьмы, как и у первобытного человека, одна из главных жизненных задач состоит в добывании огня. Огонь нужен для прикуривания сигарет, для заваривания чифиря, для приготовления неказенной еды, для обеззараживания татуировочных инструментов, для изготовления всевозможных приспособлений и так далее. Спички в камере есть не всегда, а зажигалки разрешают не во всех тюрьмах, да и они быстро заканчиваются. С целью экономии драгоценных спичек их аккуратно режут лезвием пополам от основания к головке, а некоторые умельцы умудряются делить одну спичку на четыре части!
При полном отсутствии спичек единственным источником энергии остается электросеть. Как же прикурить от розетки? Самый простой вариант – от кипятильника, который без воды разогревается достаточно сильно.
Для того чтобы вскипятить воду или поджарить нехитрую снедь (картошка, лук, жир), необходим настоящий огонь. В этом случае заключенные пользуются «факелами».
Факел делается из одноразовых шелестящих пакетов, которые сворачиваются в плотный рулон. На создание одного факела требуется 15–20 пакетов. При поджигании такой факел не дает дыма, и можно не опасаться действий охраны.
Туалетные церемонии
В РОССИЙСКИХ тюрьмах нет отдельных туалетов. Туалет, как правило, находится непосредственно в камере и ничем не отделяется от остального пространства. Символические «занавесочки» и «перегордки», воздвигаемые заключенными, безжалостно изничтожаются охраной.
Учитывая то, что иногда площадь камеры составляет 7– 8 кв. м, «туалетная проблема» является одной из самых злободневных и пикантных в жизни обитателей тюрьмы. Все свои естественные надобности каждый обитатель камеры вынужден справлять на виду у всех остальных, под неизбежные в таких случаях сальные шуточки и издевательства. Тюремный туалет (на жаргоне – «параша», «дальняк») является причиной целого ряда ритуалов, табу и бытовых особенностей жизни камеры. Даже жалкая толщина арестантских матрасов связана с «туалетной проблемой». Чтобы отбить неприятный запах, когда кто-то из обитателей камеры испражняется, соседи по камере выдергивают вату из матрасов и жгут ее.
После посещения туалета в камере обязательно нужно мыть руки. И дело не в гигиене – без такого ритуального омовения руки считаются «грязными», и все, к чему бы они не прикоснулись, считается «зафоршмаченым» («законтаченым», «запомоеным»). Забыв помыть руки, можно легко получить «чифирбаком» по голове. Первые разы просто напомнят, а если с памятью туго – подлечат таким незамысловатым способом.
Во время того, как кто-то испражняется, пищу принимать нельзя. Как и наоборот – если кто-то ест, идти в туалет нельзя. Те же правила распространяются на «пускание газов». Самый правильный шаг, когда человек «вписывается в хату», первым делом поинтересоваться, как осуществляется процедура дефекации, что позволено, а что нет.
Канализация. Connecting people!
ИНФОРМАЦИЯ и связь в тюрьме играют еще более важную роль, чем на воле. Поэтому огромное количество тюремных хитроумных изобретений связано с шифрованием, доставкой, передачей и приемом информации. Самое простое из них – это «канатные дороги», которыми буквально опутаны внешние стены изоляторов и тюрем.
Канатные дороги бывают короткими (с соседними камерами вдоль стен) и длинные – с соседними корпусами. Чтобы установить дальнюю дорогу (обычно это делается, естественно, ночью), надо взять тоненькую легкую контрольку, изготовленную обычно из нитки полусинтетических носков. Если используют носки, то, распуская их, аккуратно отделяют синтетическую нить от хлопчатобумажной и сплетают шнур почти неограниченной длины. Затем делают «ружье» – из газет сворачивается длинная трубка, которая проклеивается клейстером, приготовляемым из тюремного хлеба. Делается «пуля» – бумажная воронка, по диаметру соответствующая диаметру «ружья», на конец которой крепится небольшой грузик из хлебного мякиша и конец контрольки. Затем «пуля» по принципу духового ружья силой выдоха выстреливается в нужном направлении. При небольшом расстоянии и гарантированной точности так даже иногда «застреливают» и сами арестантские записки – «малявы».
Также для коммуникации используются канализационные трубы. Стояк проходит сверху вниз через все этажи и к нему с двух сторон – из двух соседних камер – сходятся сливы от унитазов и умывальников. Чтобы поговорить по такому «телефону», надо удалить водную пробку из унитаза и прилегающей трубы. Для этого используют тряпку, которой воду вымачивают и затем выкручивают тряпку в какую-либо емкость или умывальник. Когда воды нет, то, наклонившись почти вплотную к отверстию, можно спокойно вести диалог даже через несколько этажей.
Автор благодарит Виталия Лозовского за предоставленную информацию и помощь в подготовке материала.
3 вещи, которые нельзя делать в тюрьме ночью
Заключенные живут в ужасных условиях, во всех колониях и СИЗО по разному, но в более или менее похоже на следующее: одиночные камеры это наказание, чаще всего сидят по 5-15 человек на «хате», где может стоят жуткий спрад от пота, грязи, плесени и прочего.
Солнечного света в камеру может почти не попадать, зимой жутко холодно, и нередко заключенные умирают от болезней, «шконок» (кроватей) на всех может и не хватить, так что спать нужно будет по очереди.
Как мы расскажем дальше, нельзя храпеть, нужно следить за словами, за предметами быта и соблюдать элементарные нормы этикета, пусть и чуть переделанные под арестантский режим.
Какие вещи под запретом ночью?
Нельзя:
Исходя из законов, предписанных министерством юстиции (см. Приказ Минюста России от 16.12.2016 N 295 (ред. от 28.12.2017) «Об утверждении Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений» (Зарегистрировано в Минюсте России 26.12.2016 N 44930) ), ночью все заключенные должны находиться в своих камерах.
Технически, в законе это прописано как «непрерывный восьмичасовой сон», и вполне очевидно, что большинство надзирателей могут «заставить» заключенных спать. Однако, все зависит от человеческого фактора: из за того, что на огромное количество камер приходится всего несколько надзирателей — заключенные с отбоем нередко начинают передавать между камерами информацию, меняться вещами, играть в азартные игры, и т. д.
Однако, даже для бодрствующих ночью, равно как и для спящих, действует одно общее правило: не шуметь. Мало того, что какие либо звуки привлекут внимание охраны, так еще и те, кто спят в данный момент — могут проснуться.
Храпеть тоже запрещено – могут прижечь сигарету об бок. Никого не волнует, что у человека проблемы с храпом, тут его быстро отучат от этого.
Разумеется, все зависит от вида тюрьмы. На некоторых «зонах» подобные махинации заключенных будут невозможны в силу усиленного контроля. В целом же, ночью в исправительных учреждениях таких же правила как и на свободе (за исключением отсутствия гигиенических процедур) – максимальная тишина. Кто храпит – получает и больше не храпит.
Общие запреты, независимо от времени суток
Никогда нельзя справлять нужду в камере, когда хоть кто либо ест. Тема личной гигиены особенно сильно культивируется в тюрьме. В очень невыгодном положении будет тот, кто привык не мыть руки после посещения туалета, или прикосновения к гениталиям. Все, к чему прикасались такие руки – мгновенно становится «запомоенным», а тот, кто их пожал – опускается, становясь «опущенным».
Опущенные – это самая низкая каста заключенных, которым поручают грязную работу. Нередко их принуждают к гомосексуальным контактам и всячески унижают.
Очень часто в камерах бывают тайники, общаки, за которыми следит смотрящий. И как бы ни хотелось взять что-то без спроса – этого лучше не делать, ведь огромен шанс после этого прослыть «крысой». Атмосфера в камере для такого человека сразу станет невыносимой.
Издевки от сокамерников, избивания – малая часть того, что могут придумать своровавшему. Чаще всего «крысы» переходят в другую камеру, чтобы избавиться от издевательств, однако, это не всегда помогает, ибо информация о «настукавшем» быстро разлетается по тюрьме.
Это лишь небольшой перечень – всего не перечесть и в каждом месте правила свои. Просто стоит помнить, что:
Советы новичкам
Для начала, стоит запомнить, что попав на «хату» – не стоит корчить из себя бывалого заключенного.
Самым правильным решением будет – доброжелательно поздороваться, и честно признаться в том, что вы первый раз в тюрьме.
Здесь новичка наверняка познакомят с «смотрящим» – это тот человек, который управляет в камере, решает конфликты, и помогает новым освоится.
Первую неделю после «прописки» в хате к новенькому обычно относятся настороженно и снисходительно (как входить в хату на зоне?). За это время нужно научится сочетать в себе вежливость (но не подхалимничать, вежливость должна сочетаться со спокойствием, а не со страхом), спокойствие, и в то же время уверенность.
В камере каждый убирает сам за собой, но присутствуют так называемые «кони» – арестанты, которые убирают за другими. Их не ущемляют и не позорят каким либо образом, однако, если вы не хотите быть «подручным» какого-нибудь уголовника — придется отстаивать свою позицию.
Помимо советов выше нужно так же помнить про местный «этикет». Опуская вышеупомянутые правила гигиены стоит остановиться на том, что многие привычные нам слова являются нежелательными в уголовной среде.
Примером такого слова является обыкновенное «Спасибо» – тут оно носит оттенок той самой слащавой вежливости, лести, которая не приветствуется местным контингентом. Именно потому от заключенного чаще всего слышится слегка непривычное «благодарю», или «благодарочка».
Помимо «спасибо» нежелательными для употребления являются «обиделся», «обиженный» – эти слова ассоциируются с опущенными, или петухами, а потому их употребление может вызвать неприятную реакцию со стороны остальных.
Вот еще некоторые непринятые в тюрьме слова:
За что могут «опустить»?
Пожалуй, самым известным и самым страшным наказанием за проступки на зоне является «разжалование» уголовника в «опущенные», или петухи. Попасть в эту касту, разумеется, можно только за очень серьезные проступки. В их число входит:
Стоит напомнить, что «крысятничеством» является воровство средств из общака (общего тайника для заключенных), а беспределом – преступление неписанных тюремных законов, например, избивание невиновного. Так же опустить могут просто за тот поступок, который недостоин (исходя из блатных понятий) мужчины, например, сексуальные извращения на воле.
К тем, кого приговорили к опусканию применяют особый «обряд опускания», который разнится в зависимости от тюрьмы и устоявшихся в ней понятий. Опускание может ограничиться простым броском матраца заключенного к унитазу и последующему переводу в «петушиную» камеру, проведением половым органом по губам «опущенного», или даже групповым изнасилованием.
Организация личного пространства в СИЗО и колонии
Особенно, при попадании в такую сложную ситуацию, как заключение, когда просто необходимо поговорить или просто посоветоваться с товарищами по несчастью. Вместе с этим, человеку, хоть иногда, нужно побыть одному. Собраться с мыслями, да и просто отдохнуть от суетного мира. Последнее в тюрьме сделать исключительно сложно. После перевода в обычную многоместную камеру начинают преследовать трудности совсем другого характера. Ощущается острейший дефицит личного пространства.
Тюремная камера – очень небольшой участок мира, на котором волей-неволей, а точнее, только неволей размещаются разное количество лиц одного пола. Спальные места (шконки), как правило, поставлены вплотную. Особенно, это касается многоместных камер. Спящие арестанты вынуждены дышать в лицо друг другу, не имея возможности уединиться даже во время сна.
Каждый арестант сталкивается с проблемой, которая заключается в том, что нет никакой возможности на секунду остаться одному. Всё время приходится проводить в тесной камере, где на каждого человека выходит около одного квадратного метра. К тому же, СИЗО, преследуют постоянные «переборы». Допустим, в 16-местной камере 25 человек. А это и сон, и еда по очереди, и вечный бой за туалет, и телевизор (если он есть), и прочие неудобства. О личном пространстве в такой ситуации можно забыть.
Атмосфера из-за скученности становится наэлектризованной и делает моральное давление на арестантов невыносимым.
На ежедневную часовую прогулку выводят покамерно и редко выдаётся случай выйти на прогулку в одиночку. То же самое – с помывкой. Она полагается раз в неделю и ее не пропускает ни один арестант. Остаться наедине с собой не удается и под струями воды, поскольку в шаге справа и шаге слева от тебя, под такими же душем, стоит пара арестантов. И ещё хорошо, если хватает леек и в очереди не подпирают и не требуют не затягивать с процессом помывки другие зэки.
Такие же сложности подстерегают и после приезда в колонию. Хотя места там и гораздо больше, но в бараке, численностью около сотни человек, о личном пространстве говорить не приходится. Передвижения по лагерю происходят исключительно строем. Завтрак, обед, ужин, та же помывка – только коллективные.
Тем не менее, следуя набору нехитрых, на первый взгляд, правил можно это пространство расширить. Надо лишь, как и в любой другой подобной ситуации, задаться целью и твердым шагом идти к ней.
Во-первых, почаще уходите во «внутреннюю эмиграцию». Элементарное чтение художественной литературы, классики, детективов, расширит ваше пространство. Некоторые арестанты читают сутками напролет, уходя, тем самым, в совсем другие миры, возвращаясь в камеру или в барак лишь иногда.
Ведите переписку. Либо используя традиционную почту, либо услуги «ФСИН — письмо». Когда пишите или читаете написанное вам, вы всегда будете уходить в другой мир. Помните, что на воле близким сложнее, чем вам и ваши обнадеживающие письма очень важны.
Помимо этого, я не раз наблюдал, как многие арестанты беспрерывно что-то рисуют. Из меня самого художник получился бы плохонький, но и эти рисовальщики производили весьма спорное творчество. Дело в другом. Они часами могли рисовать различные абстрактные картинки или портреты каких-то космических девушек. И на это время покидали тесный мир тюремной камеры или лагерного барака. Подобные творческие изыскания являются лучшим способом расширить свое личное пространство.
Во-вторых, если вы уже прибыли в колонию, обязательно идите работать. Этим самым вы расширите свое личное пространство, как минимум, вдвое. Если работа проходит в рамках промышленной зоны, то там всегда будет свой «кильдым» (бытовое помещение), где возможен и дневной сон, да и пользование «запретами» куда проще. Выход на промзону – это смена декораций, которая предельно важна в тюрьме. Это другие помещения, меньшее количество сотрудников, зэков, а, следовательно, и правил – писаных и неписаных.
В-третьих, необходим спокойный и уединенный сон ночью. А когда вы вплотную окружены лицами и телами товарищей по несчастью, говорить об этом непросто. Спасают «паруса». Конечно, занавешивание спального места запрещено Правилами внутреннего распорядка, но взыскания за это легко избежать. Моя шконка была обвешена с трёх сторон – справа, слева и спереди. Сзади меня «прикрывала» стена. Таким образом, я находился в шатре, огороженный от всех посторонних лиц, дыханий и прочего.
В-четвёртых, просыпайтесь на полчаса-час раньше остальных. «Игровые» к этому времени уже, как правило, расходятся. Прочие, ведущие «ночной образ жизни» тоже не выдерживают и засыпают. На барак опускается кромешная тишина. И ее можно поймать только в это время. Не спят лишь несколько человек из сотни. Можно спокойно позавтракать и никто этому не помешает. Я уходил на работу в 6.30 и для меня подъем в пять был самым полезным делом, с точки зрения расширения своего пространства. Целый час одиночества.
А в период коротания времени в СИЗО (он растянулся на два года) я, пользуясь, лояльным отношением со стороны сотрудников изолятора, наладил собственный режим дня. Так получилось, что со мной в камере оказались возрастные арестанты. Они просыпались в шесть на утреннюю кашку, весь день беседовали и смотрели телевизор, а в 22.00, игнорируя «дороги» и прочую ночную арестантскую деятельность, ложились спать. На камеру опускалась гробовая тишина, длившаяся целых космических восемь часов. Как раз в это время я просыпался и принимался в ситуации полного покоя читать, писать и практиковаться в интеллектуальных занятиях. «Продольные» смотрели на такое нарушение режима сквозь пальцы и не настаивали на том, чтобы я занял свое спальное место. Считаю, это ещё одним способом нахождения источников к увеличению своего пространства.
Что в итоге? Могу сказать следующее: многие проводят в местах лишения свободы длительные сроки. Особенно тяжело тем, кто проводит по несколько лет в СИЗО, там уединиться возможно, разве что в туалете. И то, если камера большая, а « дальняк » один, надолго там не задержишься. Но и в этих условиях есть возможность расширения личного пространства. Читайте, рисуйте, занимайтесь любыми видами творчества, ведите переписку, если возможно, подстраивает под себя режим дня. В колонии – устраивайтесь на работу и заботьтесь о спокойном сне. Всё это реально и позволит хоть как-то, но разрешить эту проблему.
Как живёт общая камера в тюрьме
Многие наши посты можно спокойно начинать с поговорки о том, что не следует зарекаться от тюрьмы. Те, кто уже побывал в российских СИЗО и колониях уверяют – никогда не думали, что доведётся побывать, слишком мало знали о жизни за колючкой.
Родина активно взялась за ресурсы о тюрьме – уничтожен портал Gulagu.net, Роскомнадзор потребовал закрыть Youtube-канал «Всё о тюрьме». ZNBM.ru – общественное движение и мы не пропагандируем никаких ложных ценностей. Мы рассказываем честным людям России о том, как вести себя, если случилась беда и по какой-то причине довелось попасть за решётку.
Несмотря на то, что в современных СИЗО преобладают небольшие камеры (на 4-8 человек), общая камера – всё ещё самый распространённый вариант содержания подследственных. Сегодня расскажем о том, что это за пространство, как в нём устроена жизнь, что как называется на местном жаргоне (🗣). Повторимся, ничего не пропагандируем – пост реализуется в порядке правового ликбеза.
Что такое общая камера?
Общая камера (ОК) – наиболее классическая камера (🗣 «хата»). Через такую камеру проходит большинство лиц, содержащихся в тюрьме. Такой хате присуще все проявления, связанные с тюремной жизнью вообще – понятия, жаргон, традиции, посиделки за чифиром, оперативные проработки и так далее.
Фото: Сергей Киселев / АГН «Москва» (СИЗО «Матросская Тишина»)
Как правило, в общих камерах содержится большое количество подследственных и осуждённых – от 18 человек и выше. В СИЗО-6 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области есть ОК, в которых содержится свыше 100 человек разом. Да, в одном помещении – как в казарме или очень большом хостеле.
Тюремные кровати (🗣«шконки»)
Койки в таком хостеле изготовлены из железа – обычно это сваренная из запаянной трубы или угольника рама, с наваренными на неё полосами из металла. Иногда ячейки настолько велики, что в них проваливается матрас (если он вообще есть). Железные кровати (🗣 «шконки» или «шконари») крайне неудобны, как и всё в тюрьме. Это часть системы, заточенной на то, чтобы человек осознавал себя отбросом общества.
Кровати грубо приварены к штырям, вбитым в стены и пол, иногда сварены ещё и между собой. Шконки составляют нечто вроде скелета общей камеры. Ещё эти, с позволения сказать, кровати – один из поводов хотеть уехать «на зону», ведь в колониях, как правило, используются кровати с матрасом-сеткой – вроде армейских. Спать на них гораздо удобнее.
Кстати, матрас – одна из основных ценностей в камере. За хороший матрас сотрудники учреждения и хозотрядники берут взятки. Опытные сидельцы запросто отдают за двойной матрас хорошие кроссовки или кожаную куртку. В старых СИЗО матрас выдаётся при заезде и подследственный таскает его с собой по камерами в виде так называемой «скрутки» (матрас вместе с бельём).
По поводу белья. Подследственному положены две простыни, наволочка и одеяло. У нас есть оооочень много жалоб на то, что эти нехитрые ценности выдают с огромными задержками, и человек живёт несколько дней на голом матрасе, а то и без него. Больше всего жалоб поступает из СИЗО-1 УФСИН по СПб и ЛО («Новые Кресты») – это не кажется удивительным, ведь это крупнейшее в стране учреждение. То же и с посудой – некоторые подследственные месяцами едят из коробочки от «Доширака».
Кровати обычно наварены в два яруса, нижний считается «элитным» – занимается более авторитетными арестантами. Кроме того, места на нижних «шконках» традиционно уступают пожилым и полным людям. Верхняя полка – 🗣«пальма», а средняя (если этажей три) – 🗣«чемодан».
В населённых камерах существует практика продажи нижних полок – этим промышляют и «смотрящие», и сотрудники учреждений. Известны как случаи взимания разового платежа, так и поборы на абонементной основе.
Слово «нары» почти не используется, так как в СИЗО и тюрьмах почти не осталось, собственно, нар.
Фото ОНК Москвы, СИЗО-6 УФСИН России по Москве
Двери, решётки, глазки и пр.
Вход в камеру закрывают тяжёлые железные двери (🗣«тормоза») с замками и задвижками. Ещё в двери обязательно приспособлено откидное окошко для подачи пищи и документов (🗣«кормушка» или «кормуха») – такое нужно, чтобы ограничить количество поводов для открытия двери.
Окошко открывается наружу и образует нечто вроде столика. При раздаче пищи на столик ставят миски, при передаче документов – используют как письменный стол. Через кормушку передаются и передачи.
Высунувшись в окошко, подследственные общаются через коридор (🗣«продол»). Формально, любое межкамерное общение запрещено, но во многих учреждениях дежурные не препятствуют такому общению в период раздачи пищи и даже поддерживают его (в оперативных целях).
Ещё в двери обязательно есть глазок, закрывающийся снаружи (🗣«шнифт»). Через него инспекторы и дежурные присматривают за подследственными и осуждёнными. Если камера очень большая, такие глазки могут быть обустроены в нескольких местах.
«Кормушка» – фото из открытого источника (Яндекс.Картинки)
Решётки на окнах
Разумеется, на окнах тюрем и СИЗО – решётки (🗣«решки»). Окна всегда находятся напротив дверей.
До 2003 года на окнах (помимо решёток) были дополнительно наварены так называемые «реснички» – железные «жалюзи» снаружи окна. Они позволяли подследственным смотреть в окно только вниз и затрудняли межкамерную связь. Позже их запретили в связи с практикой ЕСПЧ и деятельностью правозащитников.
«Реснички» крайне возмутили бывшего министра юстиции Валентина Ковалёва, лишившегося должности и по подозрению в расхищении средств созданного им же «Фонда общественной защиты гражданских прав» оказавшегося в «Матросской Тишине». Ковалёв очень громко возмущался, что «реснички» на окнах недопустимы, так как ограничивают доступ в камеру солнечного света и свежего воздуха. Бывшему министру предоставили подтверждающий законность «ресничек» документ – подписанное им же ведомственное распоряжение.
В своей шикарной книге «Как выжить в современной тюрьме» Стас Симонов пишет, что после этого случая у Ковалёва некисло обострился геморрой 💩💩💩.
Туалет в камере
Большинству людей знакомо слово «параша». Сейчас оно практически вышла из обихода. Так назывались переносные ёмкости для нечистот, которые использовались вместо унитазов в советский период и чуть позже. Так как таких «туалетов» в УИС практически не осталось, выходит из оборота и жаргонное обозначение.
Современные туалеты обитатели тюрем зовут словом 🗣«дальняк». Обычно туалет в тюрьме представляет из себя или так называемую «чашу Генуя» (практически, дырку в полу) или антивандальный (железный) унитаз.
Раньше туалет был отделён от остальной камеры лишь невысокими перегородками по бокам, да самодельными занавесками из простыней или одеял. На этом строился и низкий престиж мест «возле параши». Практика ЕСПЧ и деятельность международных правозащитников привели к тому, что туалеты в российских тюрьмах стали отделять от основной камеры нормальными стенами, устанавливать двери (без замков).
Судебная практика была настолько плачевной для России, что, например, в питерском СИЗО-4 («Лебедёвка») пришлось построить стенки вокруг «дальняков» за месяц до закрытия объекта. Это стоило региональному УФСИН немало денег.
Вместе с традиционными «парашами» из тюремной жизни уходят и многие «туалетные» приметы, связанные с распространением звуков и запахов. Сегодня во многих камерах даже может допускаться приём пищи, когда кто-то находится в туалете. В прежние годы это было категорически недопустимо.
С появлением «нормальных» туалетов появились и нормальные раковины. В старых тюрьмах нередко краны были установлены прямо над унитазом, т.е. он и служил раковиной. Над туалетом приходилось и умываться, и мыть посуду, и стирать бельё. Это всё вызывало праведный гнев российской и международной правозащиты.
Стол для приёма пищи
Стол (🗣«дубок») – настоящий центр тюремной камеры. За ним обедают, пишут апелляционные жалобы, играют в шашки, шахматы и нарды, общаются, выясняют отношения. Как правило, для всех обитателей камеры мест за столом не хватает, и вводится некая иерархия.
Как и всё в камере, стол выполнен из металла. Лавки – тоже металлические, с деревянными сидушками (если не отломаны). Всё это намертво закреплено в полу и сварено между собой.
В камерах обычно организованы какие-нибудь полки для хранения посуды, а иногда есть и прикроватные тумбочки. Всё это тоже металлическое и лишённое всякого обаяния.
География камеры
Общие камеры, как правило, довольно велики. Вполне логично, что в них выделяются определённые области, обрастающие разнообразными смыслами. Одной из таких областей является территория вокруг стола (🗣«пятак») – часто так же называется всё пространство от «дубка» до окна. В этой местности расположены самые престижные спальные места.
Территория около входа и туалета (🗣«вокзал») является наименее престижной – в ней селятся представители низших слоёв тюремного общества, новенькие и те, кто выполняет хозяйственные работы по камере.
Верхние «шконки» около «решки» занимают так называемые «дорожники» – своего рода операторы межкамерной связи (🗣«дороги»).
Как уже было сказано, нижние этажи считаются более престижными – их занимают «смотрящие» и братва (около окна), а также уступают старикам, инвалидам и тучным людям. Часть нижних этажей продаются за деньги или какие-то ценности (например, сигареты).
Разумеется, больше ценятся места, с которых видно телевизор – если он вообще есть.
Фото: Элина Оганесян (КП)
Вместо послесловия
Эта статья собрана из рассказов тех, кому довелось побывать в СИЗО и тюрьмах нашей необъятной Родины. Мы знаем, что много бывших арестантов и среди наших читателей. Если вы заметили неточность или можете дополнить эту статью чем-нибудь интересным – пишите в комментарии на Дзене или на znbm.ru@yandex.ru. Уверены, ваши знания помогут многим читателям не попасть впросак, если доведётся заехать в тюрьму.
Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзене, ставьте лайки и оставляйте комментарии, делитесь постами в социальных сетях. Все заработанные средства вкладываем в общественные инициативы – превращаем слово «справедливость» в нечто большее, чем пустой звук, эффективно защищаем права подследственных, осуждённых и бывших арестантов в российских и международных судах.