Как выглядят люди без глаза
Как выглядят глаза слепого человека
Человечество до сих пор не выяснило, какая сила присуща взгляду слепого человека.
Врожденная или приобретенная инвалидность по зрению — самое страшное. Слепота — крайняя форма нарушения зрения, при которой человек ничего не видит.
В январе 2013 года фотограф Рубен Плаценца Канино принял решение сделать изображения людей, сделав основной упор именно на взгляд. Проект проходил под названием «Скрытые».
Для его создания фотограф обратился в Национальную организацию слепых в Испании. Она была основана в 1938 году. ONCE существует уже более 80 лет. Организация помогает инвалидам по зрению социально адаптироваться, включает многочисленные школы, предоставляет собак-поводырей.
Она обеспечивает людей культурными программами, отправляет на исследование, помогает в протезировании и изучает новинки, облегчающие жизнь человеку, который ничего не видит.
Рубен Плаценца Канино договорился с ONCE. Ему разрешили фотографировать людей для своего проекта. Работа продолжалась в течение 3 месяцев, была сложной.
Фотограф говорит, эта деятельность открыла ему глаза и сердце для целого мира новых ощущений. Он заставляет читателя смотреть в глаза слепым.
Глаза незрячего человека выглядят как открытое окно, которые выходят в незнакомый мир. Если заглянуть немного дальше, можно увидеть бесчисленное множество миров.
Рубен Плаценца утверждает, что во взгляде есть что-то страшное и одновременно магическое. Он буквально притягивает к себе, заставляет смотреть внутрь. Газа полуприкрытые, поскольку нет необходимости фокусировать взгляд. По этой причине носят очки, поскольку некоторые прохожие пугаются от белых глаз (будто из фильмов ужасов).
Если у человека слепота с рождения, он не скажет какого цвета яблоко, апельсин, на каком расстоянии располагается тот или иной предмет. Они воспринимают цвета по-другому, не стыдятся своей инвалидности и многие добиваются успеха.
Люди с нарушением зрения не всегда нуждаются в помощи, им снятся сны и мучают кошмары. Они представляют цифры в обратном порядке, в общество вписываются, как остальные. Многие занимаются спортом, благотворительностью, работают в ресторанах и кинотеатрах.
Данное ограничение — не прекращение жизни. Для слепых она другая, но успех зависит от каждого гражданина.
Исследования показывают, что слепые испытывают меньше страха, тревожности, чем зрячие.
Бионические глаза и нейропротезы: как технологии возвращают зрение слепым
Мы привыкли ассоциировать зрение лишь с глазами. Однако помимо самих глазных яблок в процессе участвует зрительная кора головного мозга, которой мы фактически «видим», и нервные пути, которые соединяют глаза с мозгом. Практически на каждом этапе можно попытаться реализовать протезирование.
История создания зрительного протеза
Немецкий психолог Иоганн Пуркинье в 1823 году заинтересовался вопросами зрения и галлюцинаций, а также возможностью искусственной стимуляции зрительных образов. Принято считать, что именно он впервые описал зрительные вспышки — фосфены, которые он получил при проведении простого опыта c аккумулятором, пропуская через голову электрический ток и описывая свой визуальный опыт.
Спустя 130 лет, в 1956 году, австралийский ученый Дж. И. Тассикер запатентовал первый ретинальный имплант, который не давал какого-то полезного зрения, но показал, что можно искусственно вызывать зрительные сигналы.
Ретинальный имплант (имплант сетчатки) «вводит» визуальную информацию в сетчатку, электрически стимулируя выжившие нейроны сетчатки. Пока вызванные зрительные восприятия имели довольно низкое разрешение, но достаточное для распознавания простых объектов.
Но глазное протезирование долго тормозилось из-за технологических ограничений. Прошло очень много времени, прежде чем появились какие-то реальные разработки, которые смогли дать «полезное зрение», то есть зрение, которым человек мог бы воспользоваться. В 2019 году в мире насчитывалось около 50 активных проектов, фокусирующихся на протезировании зрения.
Первые ретинальные импланты
Пару лет назад на рынке было доступно три ретинальных импланта, которые прошли клинические испытания и были сертифицированы государственными регулирующими органами: европейским CE Mark и американским FDA.
Бионические импланты — это целая система внешних и внутренних устройств.
IRIS II (Pixium Vision) и Argus II (Second Sight) имели внешние устройства (очки с видеокамерой и блок обработки видеосигнала). Слепой человек смотрит при помощи камеры, с нее картинка направляется в процессор, где изображение обрабатывается и распадается на 60 пикселей (для системы Argus II). Затем сигнал направляется через трансмиттер на электродную решетку, вживленную на сетчатке, и электрическим током стимулируются оставшиеся живые клетки.
В немецком импланте Alfa АMS (Retina Implant) нет внешних устройств, и человек видит своим собственным глазом. Имплант на 1600 электродов вживляется под сетчатку. Свет через глаз попадает на светочувствительные элементы и происходит стимуляция током. Питается имплант от подкожного магнитного коннектора.
Все три ретинальных импланта больше не производятся, так как появилось новое поколение кортикальных протезов (для стимуляции коры головного мозга, а не сетчатки глаза). Однако хотя проектов по фундаментальным разработкам по улучшению ретинальных имплантов еще много, ни один из них не прошел клинические испытания:
Тренды ретинальных имплантов: основные фундаментальные технологии
Ретинальные нанотрубки
Группа ученых из Китая (Shanghai Public Health Clinical Center) в 2018 году провела эксперимент на мышах, в ходе которого вместо не функционирующих фоторецепторов сетчатки предложила использовать нанотрубки. Преимущество этого проекта — маленький размер нанотрубок. Каждая из них может стимулировать только несколько клеток сетчатки.
Биопиксели
Группа ученых из Оксфорда стремится сделать протез максимально приближенным к естественной сетчатке. Биопиксели в проекте выполняют функцию, схожую с настоящими клетками. Они имеют оболочку из липидного слоя, в который встроены фоточувствительные белки. На них воздействуют кванты света и как в настоящих клетках изменяется электрический потенциал, возникает электрический сигнал.
Перовскитная искусственная сетчатка
Все предыдущие фундаментальные разработки направлены на стимулирование всех слоев живых клеток. При помощи технологии перовскитной искусственной сетчатки китайские ученые пытаются предоставить возможность не только получать световые ощущения, но и различать цвет за счет моделирования сигнала таким образом, чтобы он воспринимался мозгом как имеющий определенную цветность.
Фотогальваническая пленка Polyretina
В Polyretina используется маленькая пленка, покрытая слоем химического вещества, которое имеет свойство поглощать свет и конвертировать его в электрический сигнал. Пленка размещена на сферическом основании, чтобы можно было удобно разместить ее на глазном дне.
Субретинальное введение полупроводникового полимера
Итальянские ученые предлагают технологию введения полупроводникового полимерного раствора под сетчатку, при помощи которого свет фиксируется и трансформируется в электрические сигналы.
Российский опыт ретинального протезирования
На момент 2019 года в мире установлено около 350 имплантов, произведенных компанией Second Sight. Около 50 тысяч россиян нуждаются в подобном протезе сетчатки.
В России опытом в протезировании зрения может похвастаться лишь один проект — АНО Лаборатория «Сенсор-Тех».
«Трендом в фундаментальных разработках бионических протезов является стремление сделать их максимально безопасными, приближенными к биологическим тканям людей и с максимально возможным разрешением. Но настоящую революцию вызвали кортикальные импланты, и смысл в ретинальных имплантах пропал, так как они ставятся только при пигментном ретините и возрастной макулярной дегенерации при отсутствии ряда противопоказаний. Кортикальные же импланты значительно расширяют горизонт показаний и позволяют восстанавливать полезное зрение даже людям, вовсе лишенным глаз», — рассказал Андрей Демчинский, к.м.н., руководитель медицинских проектов АНО Лаборатория «Сенсор-Тех».
Кортикальные системы имплантации
Кортикальные протезы — это подгруппа визуальных нейропротезов, способных вызывать зрительные восприятия у слепых людей посредством прямой электрической стимуляции затылочной коры мозга, которая отвечает за распознавание изображений. Этот подход может быть единственным доступным лечением слепоты, вызванной глаукомой, терминальной стадией пигментного ретинита, атрофией зрительного нерва, травмой сетчатки, зрительных нервов и т.п. За последние пять лет ученые решили задачу создания такого внутрикортикального визуального нейропротеза, с помощью которого можно было бы восстановить ограниченное, но полезное зрение.
В 1968 году Г.С. Бридли и В.С. Левин провели первую операцию по установке кортикальных имплантов. Первый имплант состоял из шапочки с коннекторами (устанавливали на череп под кожу) и отдельной дуги с электродами (устанавливали под череп), которые стимулировали кору головного мозга. Эксперимент был проведен на двух добровольцах для оценки возможности получения полезного зрения. Позднее импланты были извлечены. Технология кортикальных имплантов была заморожена по причине провоцирования приступов эпилепсии при стимуляции большего количества клеток мозга.
Кортикальный имплант Orion
Спустя 45 лет американский лидер разработки ретинальных имплантов Second Sight создал кортикальную протезную систему ORION. В конце 2017 года Second Sight получили разрешение от Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США (FDA) на проведение клинических испытаний. До апреля 2018 года было установлено шесть устройств. По результатам испытаний оказалось, что все пациенты ощущали зрительные стимулы, a у трех пациентов результаты были схожи с ретинальным имплантом Argus II и дали полезное предметное зрение. Клинические испытания будут проходить до июня 2023 года. Обязательным условием установки импланта является наличие у пациента зрительного опыта, то есть он может использоваться только для людей со сформированной зрительной корой, которые родились зрячими и потеряли зрение.
Кортикальный нейропротез CORTIVIS
Испанские ученые разработали кортикальный имплант под названием CORVITIS. Протез состоит из нескольких компонентов. Одна или две камеры обеспечивают получение изображения, которое затем обрабатывается биопроцессором, чтобы преобразовать визуальный образ в электрические сигналы. На втором этапе информация сводится в серию изображений и передается по радиочастотной связи на имплантированное устройство. Этот радиочастотный блок обеспечивает беспроводную передачу питания и данных во внутреннюю систему. Имплантированный электронный блок декодирует сигналы, определяет и контролирует форму напряжения и амплитуду формы волны, которая будет подаваться на соответствующие электроды. Клинические испытания на пяти пациентах завершатся в мае 2023 года.
Интракортикальный зрительный протез (WFMA)
Американские ученые разработали технологию многоканальной внутрикортикальной стимуляции с помощью беспроводных массивов металлических микроэлектродов и создали беспроводную плавающую микроэлектродную решетку (WFMA).
Система протеза состоит из группы миниатюрных беспроводных имплантируемых решеток-стимуляторов, которые могут передавать информацию об изображении, снятом на встроенную в очки видеокамеру, непосредственно в мозг человека. Каждая решетка получает питание и цифровые команды по беспроводной связи, так что никакие провода или разъемы не пересекают кожу головы. Посылая команды в WFMA, изображения с камеры передаются непосредственно в мозг, создавая грубое предметное визуальное восприятие изображения. Хотя восприятие не будет похоже на нормальное зрение, с его помощью человек может вести самостоятельную деятельность. Система ICVP получила одобрение FDA для проведения клинических испытаний.
Кортикальный протез NESTOR
Голландские ученые также разработали схожую технологию системы протезирования. Принцип функционирования протеза такой же, как в проектах выше. Камера отправляет сигнал на имплант, который состоит из тысяч электродов и смарт-чипа. С помощью процессора зрительное восприятие можно контролировать и регулировать.
«Хотя полное восстановление зрения пока кажется невозможным, кортикальные системы создают по-настоящему значимые визуальные восприятия, при помощи которых слепые люди могут распознавать, локализировать и брать предметы, а также ориентироваться в незнакомой среде. Результат — в существенном повышении уровня жизни слепых и слабовидящих. Такие вспомогательные устройства уже позволили тысячам глухих пациентов слышать звуки и приобретать языковые способности, и такая же надежда существует в области визуальной реабилитации», — обнадежил Андрей Демчинский.
«Я потерял глаз и даже рад, что это случилось» 20-летний фотограф — о том, как травма помогла ему в жизни
Филипп Якушин с семи лет видит одним глазом, второй он потерял из-за того, что оказался в ненужном месте в ненужное время. Но 20-летний парень не называет случившееся трагедией и не считает, что травма ухудшила качество его жизни, даже наоборот. The Village поговорил с Филиппом о том, как он пережил случившееся, почему отказывается от протеза, имитирующего глаз, и какую роль в этой истории сыграла семья.
Травма и лечение
Мне было семь лет, когда я получил травму. Я потом все время думал, и я даже рад, что это случилось, потому что это очень сильно повлияло на мою жизнь в самом хорошем смысле. Я не могу знать, как сложилось бы иначе. Но до травмы я был плохим ребенком, хулиганом, воровал, бил окна. А когда я оклемался после травмы, и мама спросила, какое у меня есть желание, я сказал, что хочу рисовать.
Шел последний день каникул после первого класса, то есть на следующий день я должен был идти в школу, но в итоге год пропустил. Когда я проходил мимо стройки, там взорвался баллон, которым запенивают окна. Видимо, кто-то из строителей решил сжечь его, и не вышло. Меня отнесло взрывной волной. Что именно произошло, я знаю по рассказам брата — он был буквально в ста метрах от меня.
В состоянии шока ты даже боль не чувствуешь. Я начал что-то слышать, когда меня уже привезли в Областную новосибирскую больницу. Но я ничего не видел ни одним, ни другим глазом, только слышал вопросы врачей: вижу ли я свет, чувствую ли руки-ноги.
Мне повезло, что задело только часть лица. Главной задачей врачей было собрать глаз из того, что они наскребли. Когда такое происходит, глаз не всегда удается сохранить. В моем случае это получилось. Я им не вижу, но он есть, и ставить протез не пришлось (хотя врачи предлагали, чтобы было «красивее»). Часто при таких травмах у людей глаз меньше, чем глазница, поэтому он может западать. У меня один глаз меньше, но он никуда не западает и нормально себе там живет.
Год я пролежал в больнице. В школу я не ходил, иногда занимался с учителем в очень легкой форме. Мне делали операции, потом мы с мамой ездили по другим городам в разные глазные центры для восстановления. На тот момент в Новосибирске не было таких технологий.
Я не знаю, сколько это стоит и что именно мне делали, я был маленький, просто ехал куда-то с мамой. Я помню, как мне надо было ставить уколы под глаз. Перед кабинетом у взрослых был мандраж, и я всегда шел первый. Мама не могла на это смотреть, а я был спокоен. Если уж надо сделать что-то неприятное, надо просто сделать это. Даже швы мне снимали без наркоза. У меня выработалась такая штука — терпение называется.
Всего было пять или шесть операций. После пятой операции я снял повязку. Мы были в палате, мама спала. Вдруг она просыпается и видит, что я стою возле зеркала и разглядываю себя. Она испугалась, а я ей говорю: «Мама, я теперь новый! Смотри, как прикольно!» Я думаю, когда такое происходит в детстве, ты относишься к этому проще, чем когда тебе 20–30 лет. Вокруг тебя вся семья, ты маленький, тебе не надо идти на работу, тебя все поддерживают, кормят, все хорошо. Ты с этим вырастаешь, формируешься и понимаешь, что это нормально.
Никаких болей у меня не было ни тогда, ни сейчас. Дискомфорт я испытывал, когда только привыкал. Например, у меня нет бокового зрения. Постоянно втыкаюсь в людей в метро. Слева я вижу человека, а справа нет. Но водить машину при этом можно, потому что есть зеркала. Одним глазом я вижу все на 100 %.
Жизнь после
Через год после травмы я пошел в третий класс. Никто меня за руку не приводил и не сажал: шуруй сам, уже сам все можешь. Я пришел чуть позже, чем все, где-то на середине первого урока, открыл дверь — и все в классе такие: «Оооооооо!» Меня разглядывали, расспрашивали. Дети же не думают, что неуместно о чем-то спрашивать, что думают, то и говорят.
Меня никогда не травили. Иногда могли сказать какие-то глупые вещи. Но мама учила: «Будут обзывать — не обижайся». Значит, это не мой человек, нечего с него взять. У меня было две школы, в первой я учился до седьмого класса, у себя на районе. Там было несколько странных ребят. Вроде они с тобой общаются, а за спиной стебутся. В тот момент я понял, что это не мое место, и перешел в другую школу. Там у нас был очень дружный класс. Вообще, у меня были разные неприятные истории, но все они не были связаны с глазом.
Навстречу шел огромный мужик, остановился и говорит: «Ты урод!» Ты понимаешь, что ничего плохого не делаешь, а к тебе подходят и говорят такое
У меня нет комплексов. Правда, класса до девятого одна щека у меня была полукруглая, я думал, что это связано с травмой, и жутко комплексовал. Но я вырос, и все прошло, лицо похудело. В подростковом возрасте у нас у всех немного пухлые щечки.
Из неприятного могу вспомнить, что однажды гулял в Новосибирске, и навстречу шел огромный мужик, остановился и говорит: «Ты урод!» — плюет возле ботинок и идет дальше. Он разворачивался и снова кричал. Меня потрясывало тогда, было крайне неприятно. Ты понимаешь, что ничего плохого не делаешь, а к тебе просто подходят и говорят такое. Я подумал тогда, а что, если бы, не дай бог, с вашим ребенком это случилось?
Я переехал в Москву из Новосибирска три года назад, когда окончил школу. В метро часто слышу, как дети спрашивают: «Мама, а что с этим мальчиком?» — А мама: «Тише ты, тише ты!» Если я ловлю какие-то взгляды со стороны, то просто смотрю в ответ человеку в глаза.
Один раз я сидел у себя во дворе на лавке, и ко мне подсела женщина с коляской. Коляска была развернута ко мне, и ребенок увидел меня. Я на него посмотрел, улыбаясь, а он как давай реветь!
Бывало, что писали анонимные сообщения на почту. Начинаешь читать, вроде все официально: «Здравствуйте. Хочу вам сказать, вы, конечно, не красавчик…» Много было моментов, когда мне говорили, что я страшный, некрасивый, но у меня это не откладывается в памяти. Я удаляю эти сообщения, и все. Я не считаю себя страшным. Не красавчик, да, ну просто симпатичный мальчик. Вот сегодня в спортзал записался.
Один раз девушка написала мне в директ: «Очень хочу с тобой познакомиться, пошли гулять». Я на тот момент был занят, вежливо отказал. А потом спросил, отчего такой интерес. Она пишет: «Честно, просто для галочки, потому что ты — эксклюзив». Многие люди, с которыми я знакомился, потом говорили мне, что им было любопытно начать со мной общаться, как с инопланетянином.
Я не считаю себя страшным. Не красавчик, да, ну просто симпатичный мальчик
Сейчас у меня нет девушки, я уже давно не влюблялся. Полноценных отношений до сих пор ни с кем не сложилось, хотя я хотел бы.
Наверное, благодаря травме, у меня есть большая часть качественных знакомств и работы. Люди думают: «какой интересный парень». Иногда меня берут как некий странный типаж, что я долбанутый, отшибленный. Моя внешность формирует у людей неправильный образ. Они считают, что я такой же внутри. А я простой обычный парень из Сибири.
Работа
Несколько раз меня не брали на работу из-за внешности. О причинах я потом узнавал от других людей, которые там работали, — мол, сказали, что «страшненький, нам не подойдет». Я тогда уже занимался фотографией, но особо не зарабатывал на этом, поэтому пытался устроиться консультантом в ЦУМ, потом официантом в кафе. Но там мне сказали прямым текстом: «Извините, не хотим вас обидеть, но…» Причем это был классный помпезный ресторан.
Сейчас я не беру коммерческие заказы. Я нацелен на то, чтобы делать свой проект про тело, участвовать в конкурсах и продавать фотографии. Если я что-то хочу выразить, я делаю съемку. Я думаю, на эстетику моих фотографий повлияло то, что я ходил в художественную школу с пятого по девятый класс — мы много изучали историю искусства.
Я снял такое количество людей, что мне уже снятся все подряд. Еще я снимаю людей обнаженными. Я уже как врач себя чувствую. Я понимаю, что все красивые безумно. Я понимаю это, глядя на людей.
Делиться опытом и бороться с нытьем
Меня достали люди, которые постоянно ноют, у которых все время какая-то драма. Кто-то сказал, что мне легко, мол, у меня в семье все хорошо. Нет. Я просто не люблю афишировать свои проблемы. Они есть у всех. Стыдно ныть и давить на жалость, когда у тебя все на месте. У тебя руки-ноги есть — иди и работай. Психологические проблемы — запишись к психологу. Соберись в кучку.
Я никогда не обращался к психологу. У меня мама как психолог. Я могу позвонить ей, и мы два часа максимально качественно разговариваем. Мы даже обсуждаем с ней философию, притом что она работает менеджером, а люди не из области искусства так глубоко не погружаются в размышления о глобальном. Я не жалуюсь ей, мы друг друга заряжаем.
Я удивлен, что я вообще окончил школу, потому что маме звонили каждый день. Из-за меня даже учителя уволили
Я понимаю, что многим людям не нужна помощь специалиста, им просто нужны любовь и поддержка. В семье часто этого не бывает. Мне повезло, что у меня это было и есть, несмотря на все трудности. Хотя мама и папа какое-то время были в разводе, сейчас они снова вместе.
У нас в семье бабушка — пример силы для всех. Я помню, мы ездили в Уфу в клинику Мулдашева. Там было совещание главных врачей. Бабушка сидела рядом с кабинетом и слышала, о чем они говорили. Они обсуждали операцию и сказали что-то неприятное по поводу меня: «Может, что-то попроще сделать, да фиг с ним… “ — это было максимальное пренебрежение. Она зашла. Ей не важно было, какого уровня эти люди, она просто разнесла их в пух и прах. Не орала как истеричка, а сказала им так четко, что после они как по струнке ходили. Нужно всем вырабатывать такую внутреннюю стойкость.
В какой-то момент я увидел, как он положил руку на одноклассника и начал гладить. И все молчат. Меня вот это всегда удивляло — почему все молчат? Я шепотом сказал: «Сколько можно приставать?» И он это услышал. В этот момент я понял, что надо действовать как бабушка. И все! Это была жесть. Он — огромный, полный, высокий — отодвинул от меня парту, так, что я думал, что полечу. Пришла завуч школы. Я рассказал, что случилось, хотя меня трясло. Учителя уволили.
Я понимаю, что со мной случилось. Но значит так оно и должно было быть. Отчасти я фаталист. Я верю в судьбу, но все-таки ты можешь изменить многое. Это сформировало во мне привычку все время что-то делать, через что-то проходить. Люди часто меня спрашивают, как я выдержал, мне ведь так тяжело было. А я не воспринимаю травму как трагедию. Я воспринимаю ее как ситуацию, которую надо было пройти.